Пять невест и одна демоница. Трилогия

Тень.

И две тени. Теперь Летиция их видела отчетливо. И не только она. Рука Брунгильды стиснула рукоять секиры.

– Скажи ей, что мы не желаем зла, – девушка протянула руку, но так и не сумела коснуться юноши. – Мы… мы просто здесь. Заперты. Ты нас отпустишь?

– Я не знаю, как.

– Это все знают! – в голосе юноши послышалось раздражение.

– Не я, – Летиция покосилась на Мудрославу, которая внимательно следила за происходящим.

– Тебя не учили? – Эония постепенно обретала краски, хотя фигура её еще оставалась размытой.

– Нет.

– Почему?

– Империи давно нет, – вступила в беседу Мудрослава. – И многое забыто. А кое-что считается незаконным. В том числе некромантия.

– Умение беседовать с духами – не некромантия, – возразила Эония.

– Ты это жрецам скажи, – Летиция сцепила пальцы. – А лучше объясни, что нужно сделать? И почему вы вообще здесь.

– Она не пускает, – сказали духи, указав куда-то в город. – Она держит… всех держит. Она выпила жизни, но душа – творение богов. И она не может взять то, что благословлено ими. Однако и отпустить не желает. И мы все тут! Все!

Крик их отозвался в ушах.

– Тихо, – Брунгильда приподняла секиру. Вряд ли она поможет от творений нематериальных, но на душе стало как-то спокойнее.

– Простите, – Эония прижала прозрачные руки к груди и поклонилась. – Отпусти…

– Отпущу. Если скажешь, как, – Летиция сдержала вздох. – И если у меня получится.

– Получится! У вас получится! Ты видишь нас, а она… – призрачный палец коснулся Брунгильды. – Открывает пути! И любой открыть может!

– Даже из города?

– Для нас – да. Для тех, кто жив… сил надо. Много. Столько нет, – дух юноши развел руками. – И чтобы вы не могли обвинить нас в неблагодарности. Мы слышали ваши беседы.

– Слышали, слышали… – донесся шепот.

– И понимаем, что вам нужно.

– В доме моего отца есть одежда.

Которая наверняка за тысячи лет превратилась в прах.

– Нет, – Эония улыбнулась и протянула руку, и та замерла в волоске от другой раскрытой руки. – Мой отец был великим мастером…

И наверное, это что-то да значило.

У Летиции голова заболела. А еще в животе заурчало, так вот… по-простонародному. Почему-то представились не нежные профитроли с кремом, но кусок черного хлеба и шмат буженины, брошенный сверху. Её как-то угощали подобным… сооружением.

Еще к нему были соленые огурцы.

Тогда она пробовала с опаской, исключительно чтобы не обидеть пожилого, но такого печального капитана городской стражи. А теперь вот…

– С едой сложнее, – дух чуть склонил голову. – Конечно, если заклятья не развеялись…

– А они не должны развеяться! – перебила Эония. – Мой отец был гением!

– Ничто не длится вечно, тем более заклятья. Если не подпитывать…

– Дети, прекратите спорить, вы утомляете нашу гостью. Прошу простить, благословенная, – третий дух соткался из вечернего тумана.

Мужчина.

И… и мужчина. Обыкновенный. Правда, в какой-то хламиде, вроде ночной рубашки, у папеньки похожие имелись. А вокруг хламиды обернули длинное полотенце. Но Летиция смутно подозревала, что дело просто в моде.

Мода – штука такая. Нужно будет – не только полотенце вокруг себя навернешь.

– Доброго дня, – вежливо поздоровалась она.

– Доброго, – присоединилась Мудрослава, да и Брунгильда кивнула.

А мужчина изобразил поклон, но тоже странный. Одну руку он прижал к груди, а другую отставил в сторону.

– Алоний Марциус Капитул Третий, – сказал он. – И прошу вас, господа, пройти в дом.

В дом, в котором исчезла Ярослава, а с нею и Ариция?

Это как-то…

Летиция поглядела на дом. Серый. Каменный. Правда теперь, в сумерках, он кажется будто бы больше. А вот двор – темнее.

– Здесь небезопасно, – Алоний Марциус Капитул Третий разогнулся и руку поднял. – Клянусь посмертием, что не умышляю против божественной крови…

– А вот поговорить нам надо бы… – задумчиво протянула Мудрослава и прищурилась этак, аккурат, что матушкина любимая левретка перед тем, как вонзить клычки в чью-то слишком самоуверенную руку.

Глава 16. О том, что иногда женщины делают глупости, но они не специально

«И воскликнула тогда ведьма: «Да будет слово мое крепко! Пусть станут свидетелями ему и лес темный, и река глубокая, и гора железная, что в самое небо вершиной упирается». Поверил ей Вольга-королевич, а зря. Ибо не прошло и года, как обмелела река, сгинул лес, а гору, которая вершиной небо подпирала, сожрала ржа»

Сказ о ведьмином слове и Вольга-королевиче

Мы ели.

Сидели на полу, жевали что-то и пялились друг на друга. Говорить…

– Ты точно ничего не видишь?

Теттенике покачала головой.

– Из-за тела?

– Не знаю, – она сидела на пятках в позе, которую я точно не рискну повторить, уж больно сложною, а еще неудобною та кажется. – Я думала, что да. Мне так казалось. Но… матушка, она когда-то говорила, что любой дар – это свойство души. Душа ведь осталась.

Правда, сказала она это как-то неуверенно.

Тоже вот непонятно.

Почему она?

И почему это тело? Мальчишка… обычный мальчишка. Тощий. И возраста непонятного из-за этой вот неестественной худобы. Взгляд голодный. Аппетит… имеется, пусть даже принцесса изо всех сил пытается держаться подобающе роду и высокому происхождению. Но этому вот на происхождение плевать.

И…

И дальше что?

Опять к зеркальцу обратиться? Нет, не вариант.

– Ладно… причины – дело третье. Нам бы понять, ты не видишь будущее, потому, что дар ушел вместе с телом, что плохо, потому что в этом случае видеть будущее будет ведьма.

Как-то корявенько получилось, но как уж есть.

– Или же дар не ушел, но…

– Но?

– Просто видеть нечего.

– Как?

– Скажем… скажем, будущее стало глобально неопределенным, – я призадумалась, правда, не сказать, чтобы надолго. Во-первых, в теории вероятности я понимаю чуть больше, чем ничего. Во-вторых… как проверить? – И если так, то… это, наверное даже хорошо?