Пять невест и одна демоница. Трилогия

– Думаешь?

– Думаю, что тот, кто прислал тебе небесные сапфиры способен и дрова купить. А мне изумруды… интересно, что остальным.

– А… а вдруг он страшный?

– Тогда испугаешься, – невозмутимо ответила Ариция и письмо поднесла к свече. Бумага вспыхнула сразу. – Но хотя бы действительности, а не своих о ней фантазий.

Глава 18 О тяжкой доле девичьей

«Если женщина ожидает ребенка мужского пола, то ее правый глаз будет ярче и подвижнее, чем левый. Правая щека будет румянее левой, да и все ее лицо будет живее, чем ранее. Вынашивая мальчика, женщина будет меньше грустить, чем вынашивая девочку»

«Трактат о женском здоровье и долголетии, писанный мудрецом Астотелем в незапамятные времена и переведенный, а тако же истолковонный скромным иноком Спасием Чудоземцем»

Утром у меня прорезался хвост. Будто мне рогов было мало. Теперь зеркало, которое появилось на стене, огромное такое и издевательски точное, показывало, что рогов мне не мало. Были два. Темненьких, каких-то блестящих, словно лаком покрытых.

Остреньких.

Я пальцем потрогала. И даже не удивилась, что ноготь, акриловый, свеженарощенный, стал темным и тоже остреньким. С виду. И не акриловым.

Образ, стало быть.

Мать его!

Острожнее ображать надо, когда призываешь. А то…

Я повернулась боком. Итак. Хвост. Одна штука. Длинный. И тонкий. Дергается, выказывая глубину моего возмущения. А еще и кисточка на конце, словно пуховка. Я поймала её, потрогала… и вот дальше-то как? Не то, чтобы сильно мешал.

И нервы у меня за ночь слегка окрепли. И разум смирился с неизбежностью, но… вот реально, вчера рога, ночью хвост. А дальше? Чешуя и крылья? И… и буду я вправду Пожирательницей душ. Ага. Вот имя-то матушкино и пригодилось.

Захотелось всплакнуть над судьбинушкою своею горькою, но почему-то не плакалось. Я постояла перед зеркалом, прижимая хвост к груди, потом повернулась в другую сторону.

И задом.

И за спину попыталась заглянуть.

Крыльев пока не было. Пока… но ладно… вот другая проблема вставала в полный рост, что говорится. Хвост был. А одежды, которая подразумевала бы наличие хвоста, нет.

– Эй, – обратилась я к Замку, который точно за мной приглядывал, но вроде бы уже не зло. Похоже, смирился с моим присутствием. – Может… подскажешь, где здесь одеждой разжиться можно. Такой, ну… чтобы…

Хвост щелкнул.

Ай! Если хвостом и по кровати, то это больно, оказывается. И я на всякий случай снова поймала. Задумалась. Хвост был покрыт мягкой шерстью рыжеватого оттенка, такой короткой, и на ощупь словно бархатный. И кисточка… а ухаживать за ней как?

И за рогами?

Ногти-то подпиливают. А рога? Что делают демоны с рогами? И с хвостом? Его мыть надо? А как часто? И причесывать? И… и ведь следить, чтобы не вляпался там в варенье или еще какую пакость.

Надо будет спросить… если, конечно, Ричард знает.

Зеркало исчезло, убралось в стену, а взамен появилась дверь. В той же стене.

– Спасибо, – я коснулась ручки в виде дракона со сложенными крыльями. Надеюсь, за дверью гардеробная, а не очередная галерея семейных портретов. Ко встрече с благородными предками вот прямо так, с утра, я готова не была.

Но да… гардеробная.

Комната.

Я бы даже сказала, что гардеробная зала, ибо комнатой назвать подобное помещение язык не поворачивался. Огромное пространство, заставленное манекенами. На них – наряды. У стен полки, на них, что характерно, тоже наряды. И в коробках. И на вешалках. И… и нет, не мой фасончик.

Я обошла особо нарядный… наряд.

Как будто на абажур, тот самый, бабкин еще, оставшийся с незапамятных времен великого Союза, когда все-то было лучше и правильней, напялили бархатное покрывало. При том, что сам абажур имел вид слегка сплюснутый с боков, а размер немалый. Покрывало украшала вышивка.

Кружева.

А из него поднималась изысканная броня корсета.

Или корсажа? Всегда путала. Но этакую красоту я обошла бочком, бочком, руки за спину убрав, ибо золотое шитье манило, а голосок внутри нашептывал, что, если один шнурочек тихонько срезать, то с платья не убудет. А у меня мало ли как еще жизнь повернется.

Одинокой демонице в мире чужом несладко.

Совесть, к слову, помалкивала.

Нет уж. Вот до воровства я точно не опущусь. А позаимствовать… я прошлась по этой гардеробной зале. Не то. И снова не то… вот что за мода у них тут была бесчеловечная? Как платье, так на абажуре и даже с виду дико неудобное. Шляпки. Перья. Туфельки, правда, меня очаровали.

Внешне.

Но подошва тоненькая, кожаная, кажется. А верх атласный. В таких только по паркетам и ходить.

Я вздохнула.

– Спасибо, конечно, – я погладила стену. – Ты хотел мне помочь, но… понимаешь… я в этом всем просто утону и…

Я подняла панталоны из тончайшей ткани, украшенные, что кружевом, что жемчугом. Жемчуг на панталонах, надо думать, очень изысканно.

Слишком уж для моей неизбалованной этакою красотой психики.

Замок издал протяжный вздох.

И открыл дверь.

Из залы.

Ага, а за нею и вторая зала, не меньше первой. Это ж… это ж сколько платьев у одного-то человека? Хотя… тут они попроще, что ли? Никаких тебе абажуров. Наоборот, скорее. Прямой силуэт и ткани другие. Совсем другие. Скажем так, если поднять платье и посмотреть сквозь него, то… то видно будет неплохо.

Очень неплохо.

Я хмыкнула.

Миры разные, а причуды моды одинаковые. Я приложила платье к груди. Чувствую, что в этаком виде я не за демоницу, а за суккуба сойду. Или суккубицу? Как оно правильно?

Или сначала надо что-то под низ надеть?

Не могли же они в самом-то деле вот так, почти нагишом… хотя… вспомнилась мне вдруг история про кисейные панталоны Пушкина*.

Ага, а вот и еще попроще.

Юбки… и платья. Никаких абажуров, никаких полупрозрачных тканей, навевающих совсем не те мысли. Платье стояло чуть в стороне и выглядело простовато. Узкий лиф, длинные рукава и прямая, в пол, юбка. Правда вот ткань… темная, то ли черная, то ли пурпурная, то ли даже лиловая. Мягкая до того, что я прижала её к щеке и замурлыкала от удовольствия.

И примерила.

Правда…

– А хозяйка против не будет?

Замок вздохнул и в этом мне послышалось эхо печали. А я… я вдруг поняла: не будет. Нет её, хозяйки. И о ней Замок тоскует, пусть и понимает, что не вернуть.

– Прости, – я прижала платье к груди. – Я… я постараюсь аккуратно. И верну. Найду какие-нибудь вещи или попрошу. Точно. Попрошу. В конце концов, раз уж вызвал демоницу, так позаботься о ней.

Себя вдруг стало жаль.

И замок.

И платье, провисевшее тут… сколько? Давно. Под платьем обнаружилась нижняя рубаха из тонкого гладкого полотна. А вот панталоны были поменьше и не такими убойно-кружевными, да и без жемчугов. Покрутив, я вернула их на место. Нужда нуждой, но чужое нижнее белье носить – это как-то… чересчур.