Пять невест и одна демоница. Трилогия
Шрифт:
И замолчал, уставившись куда-то далеко.
Надо будет сказать отцу, чтобы приглядел. Предупредить.
Жаль будет, если с ним что-то да произойдет.
– Здесь и дышится иначе. Вы… позволите? А то сюртук очень уж тесный.
Он расстегнул пуговку.
И вторую.
Повернулся так, боком, чтобы Брунгильда этакой вольности не увидела.
– Да хоть вовсе разденьтесь, – хмыкнула она и достала из тайника кусок горючего камня, клок мха да огненную иглу. Тронь такой камень, даст искру.
Костерок заплясал, наполняя пещеру рыжими всполохами.
– Это слишком невоспитанно даже для меня.
В
– Мне будет не хватать этого места, – она села на шкуры.
Здешние были слишком стары и изношены, чтобы можно было выменять их. Да и в пещеру давно уже никто не подымался. От шкур пахло морем, солью и тоской.
– Возможно, там, куда вы отправитесь, будут и другие места? – заметил Никас осторожно.
– Думаете?
– Почему нет? Мир чудесен и многообразен. Дядя это знает. И я… и… вы не станете возражать, если я напрошусь в сопровождение?
– Что?
– В сопровождение, – терпеливо повторил Никас. – Вас ведь будут сопровождать?
– Я… не знаю.
Почему-то этот вопрос озадачил.
Будут.
Конечно, будут.
Во времена иные, когда дева рода благородного отбывала к мужу, её сопровождали. Четыре женщины знатного рода, замужние и детные. Четыре девы. Четыре служанки, которые останутся с невестой и помогут ей. Рабы и рабыни из числа молодых и крепких.
Когда еще на острове держали рабов.
А… Брунгильда? Кто будет сопровождать её?
Женщины? Не согласятся. Девы тем паче. Разве отпустит кто-то дочь или сестру в Проклятые земли? Чтобы там, коснувшись тьмы, она навеки запятналась ею.
– Я что-то не то спросил? Вы извините. Мне всегда не хватало чувства такта.
– Все хорошо. Я не буду возражать.
Воины?
Кто-то отправится. Быть может, старый Ворон. Он недавно крепко с отцом поругался, с той поры вовсе ушел в море, и уж третий день там.
Вернется, конечно.
Кто еще? Кто-то должен. Сесть на весла. Встать у руля. Довести корабль, если, конечно, отец не решит, что проще отдать её, Брунгильду, в жертву морю, как это случалось в прежние славные времена, нежели проклятому.
Или… он тогда потребует кого-то еще в жены.
Нет, морю её не отдадут.
– Спасибо.
– Вы так радуетесь?
– Почему бы и нет, – Никас все-таки стянул свой сюртук, оставшись в белоснежной рубашке, слишком тонкой, чтобы она могла согреть. Но Никас будто и не ощущал холода. Он поднялся, встал на самом краю и раскрыл руки, сделал глубокий вдох. – В конце концов, это тоже новая земля.
– И?
– Мой предок… давний предок… он был из числа людей, которым не сиделось на месте. Однажды он покинул дом своего отца, чтобы сесть в лодку и уплыть туда, где рождается солнце. Так утверждает семейная легенда. Его долго почитали умершим, но он вернулся. И не один. Он привел корабль, каких не видели на нашем берегу, и людей, чья кожа была желта, как золото. И золото тоже. И шелка. И многие невиданные товары, которые продали с большой выгодой. Потом он еще не раз уходил, и не раз возвращался, множа благополучие рода. С него-то мы и начались. Торговцы и… путешественники. В этом мало кто признается, но мы даже скорее путешественники,
нежели торговцы. Мой дед ходил к краю мира, где лежат вечные льды. Он видел, как люди в кожаных лодках охотятся на китов. Он жил в их ледяных домах и ходил с оленьими стадами. Мой отец сгинул где-то в Огненном крае, пытаясь добраться до затерянного города, который, как говорили, построили давно и строители канули в небытие. Про этот город много рассказывали местные, однако никто не мог сказать, существует ли он на самом-то деле.– Ваш отец его нашел?
– Не известно. Я думаю, что да. Последнее письмо он отправил из лагеря, накануне того дня, как лагеря не стало. Там… не нашли никого живого.
Брунгильда поежилась.
– Дядя бывал там. Он был привязан к брату. Но не решился пойти его дорогой. А мой старший брат твердо намерен отыскать и город, и отца.
– Думаете, он жив?
– Вряд ли. Прошло более десяти лет. Но узнать, что с ним случилось, мы можем.
Да.
Наверное.
– А вы…
– Брат пойдет. Если он не справится, тогда будет моя очередь. На самом деле я, как бы это выразиться… не самый лучший представитель семьи.
Кто бы сомневался.
Кто ж отправит самого лучшего дикарям-островитянам козлятники строить?
– Я слабый. И рассеянный. И до недавнего времени вовсе предпочитал сидеть дома. Еще я трус.
– Трус? – вот тут Брунгильда удивилась и подошла к краю.
Все по-прежнему.
Пропасть. Море где-то там, глубоко внизу. Ветер пронизывающий.
– Да. Я… многого боюсь. Боли вот. Ран. Болезней. Еще я слишком… как бы это сказать… меня пугает сама перспектива жить где-то среди клопов и без горячей воды.
– И поэтому ты отправился на Острова, где клопов полно, а воды – так наоборот? Горячей?
– Дядя сказал, что и от меня может быть прок. Но… знаешь, там, в море, мне казалось, что я умру. Меня выворачивало первые недели две. И так, что даже дядя испугался, выживу ли.
– Выжил ведь.
– Это да. И как-то привык. К одному. И к другому. К кораблю. К еде. К людям. А потом вдруг увидел все это. Ты знала, насколько красивы ваши острова? Мы подходили на рассвете. Туман. И море. И зелень. И это чувство, когда вот-вот увидишь нечто… не знаю, как сказать. Чудо?
А увидел её вот.
Брунгильда на чудо совсем не похожа.
– И теперь ты хочешь отправиться дальше?
– Да. Наверное.
– А твой дядя?
– Смеялся. Много. Он… хороший человек. Он ищет выгоды, это да. Но человек хороший. Поверь. И не станет вредить. Он надеется, что вы договоритесь, что мы станем партнерами. С нашей семьей многие находятся в добрых давних отношениях. И вы тоже.
– Хорошо, если так.
– Еще дядя сказал, что, если бы знал, вытащил бы меня из библиотеки раньше.
– Библиотеки?
– Это такое место, где много книг. Очень много. У нас она огромная. Не рода, но города. Хотя и основана нашим предком. Туда свозятся книги со всего мира. Я люблю читать.
– Я умею, – зачем-то сказала Брунгильда. – Свитки. И руны. Старые. У нас хранятся. Их надо чистить.
– Покажешь? – глаза заблестели.
– Если отец разрешит.
А он разрешит. Он в этих свитках вовсе смысла не видит. Хранит, ибо положено. А читать… кому вовсе интересны древние сказания?