Пять попыток вспомнить правду

Однако я не верила, что на этом всё закончится. Возможно, просто привыкла получать от судьбы один пинок за другим, и гадкое предчувствие всё же ворочалось в груди комком из колючей проволоки.

Ирвен молча подписал протянутый нам документ, и я сделала то же самое, а затем посмотрела на Бреура. Да, он проиграл раунд, но в его голове партия ещё не закончена, и он надеется отыграться позже.

Мы передали подписанное с нашей стороны соглашение своему поверенному, и Боллар сделал то же самое. Адвокаты всё проверили и в полной тишине обменялись бумагами. Перепроверили документы в последний раз, а потом степенно кивнули своим клиентам. Убедившись, что всё сделано правильно, я принесла клятву хранить семейные тайны Болларов.

Вот и всё.

Дед Ирвена, делающий вид, что собирается умереть от старости прямо сейчас, даже слегка встрепенулся. Поднимаясь из-за стола, Бреур ядовито проговорил:

— Что ж, думаю, что это наша последняя встреча. Если желаешь, пришлю табличку — на память.

— Что ты, оставь себе. Она же на имя Боллар, а я теперь Блайнер. Вам нужнее, — не менее ядовито отозвалась я.

— И не думай, что я от тебя не отрекусь, — оскалился он.

— И не думай, что меня это хоть каплю волнует, — в тон ему ответила я.

Все присутствующие ощущали бешеное напряжение, нараставшее с каждой секундой. Ирв занервничал, и печать у меня на спине начала нагреваться. Бреур напомнил, жадно уставившись на меня:

— Ты дала обещание рассказать, как вам с Ирвеном удалось обойти проклятие.

Изначально я хотела рассказать Бреуру о печати тоже, но теперь понимала, что не стану этого делать. Он не хочет зарывать топор войны, а значит, не заслуживает жеста доброй воли. Посмотрела ему прямо в глаза, в суженные чёрные зрачки, открывавшие путь в бездну его души, и наотмашь хлестнула словами:

— Никак. Проклятие сработало. Ирвен умер, а потом мы его воскресили.

Бреур широко распахнул глаза, шокированный моими словами. Рассчитывал на волшебное решение своих проблем? На невероятную чужемирную тайну? Схему необычного ритуала? Вместо этого он получил плевок в лицо. Пусть кто-то сочтёт мою маленькую месть мелочной и жалкой, но я не смогла удержаться. Не после всего, через что мне пришлось пройти по его милости.

Воздух в допросной вдруг стал густым и вязким, а лицо Бреура резко побледнело. До него дошло, что я провела его самым нелепым, практически детским способом.

Если бы взгляды могли убивать, то ко мне уже пора было бы приглашать жреца, но вместо того, чтобы стушеваться и отступить за спину мужа, я упрямо и с вызовом смотрела на лицо человека, которого привыкла любить и училась ненавидеть.

Смотрела и знала, что на этом наше противостояние не закончится.

Пока длилась невероятно долгая пауза, а мы с Бреуром буравили друг друга взглядами через стол, все собравшиеся поднялись на ноги. Прозвучали нескладные слова прощания, и, несколько секунд потоптавшись на месте, все неожиданно синхронно двинулись к выходу, что вызвало общую неловкость и усилило нервозность.

Первым шёл дед Ирвена, за ним — наш поверенный, затем я, Ирвен, а замыкал Десар. Со стороны Болларов первым двинулся стряпчий, за ним ноблард Корвигель, а следом — Бреур. Мы с ним столкнулись у самой двери, и я взглянула на брата снизу вверх, в который раз убеждаясь, что так просто он не отступится. Несмотря на победу, во рту появилась горечь поражения, а долгожданная месть показалась осколками подгоревшей карамели во рту.

— После тебя, Гвен, — насмешливо фыркнул он, жестом указав на дверь. — Поверь, мне не хочется заставлять тебя ждать.

Я остановилась, вздёрнула подбородок и с вызовом процедила:

— Что бы ты ни задумал — не смей! Не смей трогать меня и мою семью, Бреур! Ты привык считать меня недалёкой сестрой, которая всегда пожертвует собой на благо остальных, которая не станет биться до последнего вздоха, а просто оплачет поражение и будет влачить безрадостное существование дальше, но я теперь другой человек!

Мой голос набирал силу, она бурлила в жилах и рвалась наружу. Чистая, концентрированная злость, а также готовность идти до конца. Мне теперь было что терять и что оберегать, поэтому сдаваться я не собиралась.

— Если ты хотя бы попытаешься тронуть меня или моих близких, то я не остановлюсь, пока не уничтожу и тебя, и всё, что тебе дорого. За то, что ты уже сделал, я тебя прощаю. Один раз. Признаю за тобой право на ненависть и месть. Один раз. И сейчас я готова забыть о прошлом. Тоже один раз. Подумай трижды, прежде чем напасть на нас снова, потому что в ответ я размажу тебя тонким слоем по всей Империи, чего бы мне это ни стоило. Ты проиграл теперь и проиграешь ещё раз, потому что ты не знаешь своего противника. А я тебя знаю. Знаю изнутри. Знаю лучше, чем ты сам. И если ты посмеешь тронуть нас, я использую каждую твою слабость, каждую тайну, каждую ошибку. И уничтожу тебя. Так что не смей, Брен!

Слова прогремели в небольшой допросной неожиданной канонадой, а печать на спине внезапно раскалилась, и до меня наконец дошло: это Ирв делится со мной силой, будто понимая, что я готова ударить в любой момент. И откуда у него столько энергии? Я резко шагнула к Бреуру вплотную, ухватила за руку и применила запретный дар. Втянула в себя его силу, оставив лишь жалкие крохи. Ровно столько, чтобы он не потерял сознание и не умер у всех на глазах. Однако достаточно для того, чтобы он понял: я не шучу.

В светло-голубых глазах на мгновение мелькнул ужас. В отличие от меня, Боллар вряд ли применял свой дар. Он осознал это в ту же секунду и отпрянул. Я выпустила его руку из хватки, но не отвела яростного взгляда.

— Ты мне угрожаешь!

— Я предупреждаю, Брен. Один раз.

Кайра не догадалась, что произошло. Почувствовала слабость брата, но ей и в голову не могло прийти, что я применю забытый дар вот так открыто, при двух других действующих членах Синклита. Безумная наглость. Даже жаль, что никто ничего не понял и не почувствовал, думаю, они впечатлились бы моей дерзостью.

За моей спиной стоял Ирвен и спокойно смотрел, как ещё сильнее бледнеет Бреур. Я ощущала готовность мужа вмешаться в любой момент и прикончить врага. Никаких разговоров, соглашений и юридических танцев. Только смерть. И в то же время Ирв терпеливо ждал, не отбирая у меня возможность решить эту проблему самой.

…И Бреур отступил. Я видела, как меняется его лицо, как на секунду на нём проступает то же бессилие, которое брат испытывал всегда, и моё сердце сжимается от тоски и жалости, а не от ощущения триумфа. Злость мгновенно растворяется в пространстве, я выдыхаю её в пахнущий камнем и старой мебелью воздух комнаты свиданий. Капитуляция брата не делает меня счастливой, но я успокаиваюсь.