Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки

Армоне отклонил предложение судьи. Холодный отказ Готти стал для всех членов Гамбино указанием на то, что босс безжалостен, а его правила нерушимы. Старый друг Толстяка Энже Руджеро получил порцию такого же злобного обращения. Разъяренный ущербом, причиненным неосторожными высказываниями Руджеро, Готти разжаловал его из капо в солдаты в то время, когда Руджеро, его 250-фунтовый каркас уменьшился до веса менее 150 фунтов, был смертельно болен раком. Несмотря на горячие просьбы друзей и родственников Руджеро, Готти отказался навестить или позвонить своему преданному последователю в последние дни его жизни. Руджеро умер в 1989 году в возрасте сорока девяти лет.

Заключение в тюрьму подчиненного Готти Армоне и консильери Галло потребовало перестройки иерархии. На должность второго номера Готти выбрал Фрэнка «Фрэнки Лока» Локасио, капо, который до прихода Готти к власти был связан с Нилом Деллакроче. Гангстер старой закалки, Фрэнки Лок был опытным практиком в азартных играх и ростовщичестве, но не разбирался в изощренных вымогательствах и рэкете «белых воротничков». Сейчас ему было около пятидесяти, и он претендовал на славу мафиози, поскольку был одним из самых молодых подражателей, когда-либо созданных, — его приняли в ряды мафии, когда ему было всего двадцать лет, — и что он умело управлял рэкетом в Бронксе и Вестчестере для семьи. Чтобы заменить заключенного в тюрьму Галло на посту консильери, Готти в 1987 году назначил Сэмми Быка Гравано, капо, на которого он все больше полагался. Изучая методы управления со своим новым советником, Готти решил, что Гравано слишком щедро делится богатством со своими ближайшими лейтенантами и помощниками. «Послушай меня, — посоветовал Готти, которому до того, как он достиг вершины, не давала покоя жадность Пола Кастеллано. — Держи их на мели. Держите их голодными. Не делайте их слишком толстыми».

Когда дело дошло до дележа семейной корысти от строительной индустрии, Готти без колебаний принял самые мясные порции. Гравано, специалист семьи по строительному рэкету, доставлял Готти около 2 миллионов долларов в год, 80% от своих доходов, а оставшиеся 500 тысяч долларов оставлял себе.

Узнав о смене режима от информаторов и из разведывательных отчетов ФБР, Брюс Моу пришел к собственной оценке нового режима. «Локасио предан, как овчарка, — заключил руководитель ФБР. — Джону никогда не придется беспокоиться о том, что Фрэнки поступит с ним так же, как с Кастеллано». Моу считал, что Готти нужен твердый «да, сэр, нет, сэр» подчиненный, а не амбициозный, с большой свитой, которая могла бы когда-нибудь бросить ему вызов. У Гравано, крупно зарабатывавшего, были преданные сторонники из его старой команды, и при желании он мог получить дополнительных приверженцев, приобщив их к своим богатствам в строительной отрасли. Попыхивая своей вездесущей трубкой и пытаясь понять душевное состояние Готти, Моу считал, что Сэмми Бык, а не Локасио, является сильным человеком рядом с троном и настоящей правой рукой крестного отца.

Благодаря разговору в туалете у Моу вскоре появилась веская причина для второй личной встречи с Готти. Летом 1987 года в рамках расследования деятельности семьи Дженовезе в Нью-Джерси сотрудники бюро в Ньюарке установили «жучок» в туалете ресторана Cassella's в Хобокене. Ресторан принадлежал одному из солдат Дженовезе, и агенты выяснили, что комната отдыха использовалась для проведения конференций мафии. Подслушав однажды ночью, агенты услышали, как Луис «Бобби Тонкий человек» Манна, консильери семьи, обсуждал с другими мудрецами возможные методы устранения Джона Готти и его брата Джина. Суть разговора сводилась к тому, что заказ на убийство исходил от босса Дженовезе, Винсента «Чина» Джиганте.

Обязанные по правилам бюро предупредить Готти об угрозе, Моу и Джордж Габриэль, агент по делу Готти, прибыли в его дом на Говард-Бич далеко за полдень. Готти все еще лежал в постели, и Моу сказал Вики Готти, что есть веская причина разбудить его. Огромный ротвейлер на лужайке начал яростно лаять, и Моу задумался, как бы выглядели новости, если бы на него напала собака Готти и ему пришлось бы застрелить животное в целях самообороны. Он представил себе заголовок: «ФБР застрелило питомца Готти».

Шаркая по лестнице в халате, Готти успокаивал ротвейлера. «Отличная собака, я ее люблю, — сказал Готти, казалось, ничуть не обеспокоенный появлением на пороге двух агентов ФБР. — В чем дело?»

«Это официально, — начал Моу. — У нас есть информация, что ваша жизнь в опасности. Другая семья собирается вас убрать».

«У меня нет проблем, — сказал Готти, смеясь. — Мне не о чем беспокоиться. Спасибо, ребята». Но выражение его лица изменилось, когда Моу добавил: «Это Вест-Сайд», что, как они все понимали, означало территорию Винсента Джиганте — Гринвич-Виллидж на Манхэттене.

Позднее Моу рассказывал: «Он моргнул, когда я сказал «Вест-Сайд», потому что это что-то значило для него». Моу утаил от Готти подробности того, как ФБР обнаружило угрозу убийства и какие гангстеры были в ней замешаны. Он опасался, что слишком много подробностей может спровоцировать войну между двумя мафиозными семьями. По данным информаторов и слежки, агенты сразу же отметили, что Готти серьезно отнесся к предупреждению Моу. Босс Гамбино быстро изменил свой распорядок дня и увеличил количество телохранителей, сопровождающих его в деловых и светских поездках. По словам информаторов, Готти также обдумал предупреждение с Гравано и другими доверенными лицами. Было ли сообщение Моу уловкой ФБР, чтобы спровоцировать трения с семьей Дженовезе, или предупреждение было правдивым? Впервые Готти предположил, что его первый подчиненный, Фрэнк ДеЧикко, мог быть разнесен на куски по приказу Чина Джиганте в отместку за убийство его коллеги и делового партнера Пола Кастеллано. Готти приказал тщательно проверять его «Мерседес» и все его машины на наличие бомб.

Для подстраховки Готти через Гравано передал в администрацию Дженовезе сигналы о том, что не питает к Джиганте никаких неприязненных чувств. Действительно, в течение года два босса договорились о созыве усеченного заседания Комиссии, что означало, что ни один из них не настроен враждебно по отношению к другому. Это была первая официальная встреча крестных отцов с тех пор, как боссы Старой гвардии были осуждены по делу Комиссии, два года назад. Помимо Готти, Джиганте и их заместителей, в конференции приняли участие лидеры боргаты Луккезе. Исключение составили неугомонные Коломбо, поскольку еще не был выбран постоянный преемник для Кармине Персико, босса этой семьи, находящегося в тюрьме, и отверженная семья Бонанно, которая оставалась под запретом из-за своих прошлых нарушений в сфере наркотиков и проникновения в нее агента ФБР.

Представители трех крупнейших боргатств встретились осенью 1988 года в Гринвич-Виллидж в доме брата капо Гамбино, Фрэнки Д'Аполито. Он находился в огромном жилом комплексе под названием Washington Square Village, построенном Нью-Йоркским университетом в основном для своих преподавателей. Но родственники не одного мафиози успели обзавестись квартирами в этом престижном районе. Так, у родственников Винсента Джиганте была квартира в здании, где встречались гангстеры, и во время заседания комиссии он занимал ее, восстанавливаясь после операции на открытом сердце.

Когда Готти и Гравано в сопровождении Д'Аполито вошли в здание через подземный гараж, они столкнулись с боссом Луккезе Витторио «Маленьким Виком» Амузо и его подчиненным Энтони «Гаспайпом» Кассо. «Отличное место для убийства», — пробормотал Кассо, наблюдая за тем, как заманчивые цели массово перемещаются по подвалу.

На встрече обсуждался вопрос о том, стоит ли утверждать место в Комиссии для Вика Орены, в то время выбранного Персико в качестве исполняющего обязанности босса «Коломбо». Готти поддержал кандидатуру Орены, а также хотел восстановить Бонанно в Комиссии, разрешив новому исполняющему обязанности босса Джозефу Массино присутствовать на заседании и иметь право голоса. Гравано знал, что Орена и Массино — союзники Готти, и с ними он получит большинство в Комиссии и станет верховным лидером национальной Козы Ностра.

Джиганте и Луккезе не возражали против назначения Орены представителем Коломбо в Комиссии, но Джиганте был против того, чтобы Бонанно вновь вошли в правящий орган мафии. Перед окончанием встречи босс Гамбино объявил, что его сын Джуниор недавно был принят в ряды мафии. «Мне жаль это слышать», — сказал Джиганте, разочаровав Готти. Готти ожидал поздравлений по поводу карьерного выбора сына, но Джиганте заявил, что никогда бы не втянул собственных сыновей в опасную орбиту Козы Ностра.

Ветреным вечером в среду, спустя два месяца после заседания Комиссии, Готти беседовал с капо Красавчиком Джеком Джордано. Они прогуливались по Принс-стрит, за углом от клуба «Рэйвенит», когда рядом с ними с визгом остановилась машина. Из нее выскочили четверо мужчин с пистолетами наизготовку и закричали: «Стоять! Полиция!» Готти, прижатого лицом к стене, с раздвинутыми ногами и поднятыми над головой руками, грубо обыскал эксперт Джо Коффи, бывший нью-йоркский детектив, работающий в оперативной группе по борьбе с организованной преступностью штата. «У тебя есть оружие, членосос?» — прорычал Коффи, наглый коп старой закалки, трогая металлический предмет на поясе Готти. — «Это всего лишь пряжка моего ремня», — сказал Готти, когда его руки были скованы наручниками за спиной. Его затащили в ожидающую машину и отвезли на небольшое расстояние в полицейское управление в центре Манхэттена для регистрации.