Пять шагов навстречу

— Ты хренова ниндзя?

— Я росла в семье военных. Я умею стрелять, прыгать, бегать, кувыркаться, выживать, — играю бровями и подставляю палец к подбородку, создавая вдумчивый вид. — Кажется, я что-то забыла… а, да, умею из мочи делать воду.

— Ты Иисус? — смеётся Мэйсон.

— Вспомнила! — киваю я. — У меня чёрный пояс по кикбоксингу.

— И ты решила, что я начну переживать из-за того, что ты подсунешь мне воду из мочи?

— На твоём месте, я лучше бы переживала на счёт моей стряпни.

— Я уже взял на заметку, — смеясь, соглашается Мэйсон. — Больше не трогай муку.

— Продолжай, и я отравлю тебя ужином.

— Ты любишь меня.

— С чего ты это решил? — улыбаюсь я.

— Это был не вопрос. Ты не убьёшь меня хотя бы поэтому.

— Я убью тебя самым изощренным способом, если ты бросишь меня.

Сканируя меня взглядом карих глаз, не успеваю опомниться, как оказываюсь в его объятиях и растворяюсь в поцелуе. Это всё, чего я хотела с утра: его инициативы.

Глава 31

Мэйсон

В её руках снова аптечка, а меня настигает чувство дежавю. Конечно, это уже было, но мы не были знакомы. Тогда я не особо желал её касаний, но скорей, это не отсутствие желания, а страх ступить на ту же дорожку. Сейчас всё иначе. Трикси сидит на полу между моих ног, поджав колени под себя, в руках девушки вата, смоченная антисептиком, которой она касается моего лица и пристально следит за сменой эмоций. Я слишком привык к этой боли, поэтому она зря ищет доказательство того, что мне действительно больно, а не абсолютно безразлично. Как только вата касается уголка губ — вздрагиваю, а на её лице расцветает полуулыбка.

— Не щипает, — сразу заверяю я.

— Ты ко всем такой безжалостный или только к себе?

— Я никогда не жалею себя, особенно в боксе. Либо стоишь, либо падаешь. Я предпочитаю первое. Ты тоже должна это понимать.

— Что будем делать?

— Поужинаем? — пожимая плечами, предлагаю я.

— Ты только что выиграл первый бой и предлагаешь мне поужинать?

— А что я ещё должен делать? — усмехаюсь я.

— Как минимум радоваться победе.

— Я порадуюсь, когда поем.

Сощурив глаза, девушка окидывает меня взглядом и вновь продолжает процедуры над лицом, на котором остались небольшие ссадины. Я сам в этом виноват, потому что отвлёкся. Конечно, причиной была она, я хотел убедиться, что Трикси на месте и с ней всё в порядке, но ей не обязательно это знать. Если верить, у неё гребаный чёрный пояс, и она именно та, кто может за себя постоять, но женскую и мужскую силу никогда нельзя ставить на одинаковые ступени. Слишком значительная в них разница. При желании, я способен сломить её с помощью одной руки, и то, не применяя всей силы.

— Что ты обычно делал? — интересуется она.

— Ты не захочешь знать, что я делал, поэтому скажу: отдыхал. Я же не должен скакать от радости по рингу и размахивать футболкой.

— Почему футболкой?

— Не знаю, подумал о футболистах, которые задирают её на голову.

— Тупое сравнение, — улыбается Трикси. — У тебя даже нет футболки.

— Предоставляю тебе роль ассистента, будешь каждый раз держать её для меня.

— Спасибо почту за честь, — ёрничает девушка, и я улыбаюсь, погладив её подбородок большим пальцем.

— Недавно всё было иначе.

Нахмурив брови, она встречается с моими глазами.

— Что?

— Ты занималась этим в аудитории и показывала, как я тебя раздражаю.

— Да, надеюсь, последний раз.

— Почему?

— Потому что я могу дать отпор идиоту без мозгов, не поднимая кулаки.

— До сих пор злишься?

— Ты дважды избивал кого-то на моих глазах, я больше не хочу на это смотреть.

— Трижды, — подмигиваю я. — Сегодня третий.

— Нет. Он может дать тебе отпор, в отличие от предыдущих. Клянусь, если ты не начнёшь контролировать себя, я сама заеду тебе.

— Звучит многообещающе, — смеюсь, взъерошив её волнистые волосы. — Поцелуешь меня?

— Ты воняешь спиртом, — морщится Трикси, на что усмехаюсь, притягивая её к себе за затылок, но она уворачивается, и я прищуриваюсь, закусив губу.

Взгляд девушки моментально падает к моим губам, но я поднимаю голову.

— Поезд уехал, — улыбаюсь, создавая дистанцию.

— Никуда он не уехал, — качая головой, она тянет меня за футболку, и я поддаюсь.

Мы почти касаемся губами, я чувствую её горячее дыхание на лице, но дверь открывается, и наши головы поворачиваются к порогу, в котором нарисовался Люк. Бегая между нами глазами, он едва поднимает уголки губ в ехидной улыбке. Я знаю его с рождения, от меня невозможно скрыть это слишком самодовольное выражение.

— Отожмешься десять раз, и с меня причитается, — говорит он, с вызовом смотря на Трикси.

— Десять? — скептически переспрашивает она.

— Попробуй для начала десять.

— У меня ч… — я знаю, что она хочет сообщить, из-за этого быстро перебиваю её:

— Что причитается?

— Сниму вам королевский люкс на сутки в лучшей гостинице, — улыбается он.

— Что будет за двадцать? — интересуюсь я.

— Номер и ужин в лучшем ресторане, но мне перестаёт нравиться твоя довольная рожа.

Игнорирую его, обращая взгляд к Трикси, на лице которой замешательство и недоумение. Я же абсолютно счастлив, поймав удачу за хвост.

— Крошка, ты можешь обеспечить нас королевской жизнью на сутки.

— А корона будет? — улыбается она.

— Какую он только может себе позволить.

— Я отменяю сделку, — вступает Люк, сложив руки под грудью.

— Поздно, — смеюсь я.

Трикси вкладывает вату в мою ладонь и с улыбкой принимает стойку. В глазах Люка улавливаю нотки недоверия, он наверняка думает, что всё это лишь шутка, ведь по внешнему виду Трикси трудно сказать о её умениях. Она кажется хрупкой, но я знаю, какой в ней есть огонёк, способный превратить Нью-Йорк в пепел за пять минут. Она может гораздо больше, чем по ней скажешь.

Подмигиваю Люку и подпираю кулаком подбородок. Это истинное блаженство: видеть, как Люк проигрывает деньги, и как легко Трикси принимает вызов. Признаться честно, мне нравится видеть её на ринге, дело даже не в коротких шортиках, а в том, какой серьёзной и сосредоточенной она становится.

— Считай.

— Вы меня разводите? — фыркает он.

— Да, на королевский номер и такой же ужин. Мы как раз решали, где будем ужинать. Твоё появление стало чистым везением.

Что-то проворчав под нос, он морщится, а Трикси начинает отжиматься. С каждой новой цифрой, его лицо мрачнеет. Из самодовольного и весёлого, он переходит в удивлённого и задумчивого. Конечно, он понимает, как только что облажался и промахнулся на несколько сотен. Трикси делает не двадцать, а двадцать пять, в то время как Люк пристально следит за каждым движением и техникой. К его сожалению и нашей радости, он в заднице. Трикси делает всё без ошибок и вполне спокойно, после чего поднимается на ноги и отряхивает ладони. Уверен, она может в три раза больше.