Пятая Сила

Впрочем, в отношениях с Талой никаких, ну ровным счетом никаких преимуществ ему это не давало, и он это знал, и мог об это знание разбиться на полном скаку – девушка по-прежнему видела в нем всего лишь товарища, друга. Не больше.

– Послушай, - спросила она как-то в один из вечеров, когда Тирайн, по обыкновению, засиделся у нее, – а почему ты не вернешься домой?

Тирайн беспечно махнул рукой.

– Кому я там нужен…

Тала с любопытством посмотрела на него.

– Ты же сын князя. Как это кому?

– Сын, ага. Младший. И что от меня толку?

– Право старшинства, да? – сочувственно проговорила она.

Тирайн так же беспечно улыбнулся.

– Оно самое. Пока жив старший брат, мне княжеской шапки не видать… да, если честно, и не надо. Не люблю я это дело, насмотрелся. Здесь я сам себе хозяин, а там…

Больше они про это не говорили.

Впрочем, помощь из дому княжеский сын получал регулярно, и не сказать, чтоб малую. Гильдии платили, конечно, своим ученикам, но немного – на хлеб и комнату хватало, а вот дальше приходилось самим выпутываться. Это золото приходилось им как нельзя кстати. Потом, правда, когда молодым магам стали подбрасывать какую-никакую, но все же работу, стало полегче, но поясной кошель молодого мага Земли все так же бывал открыт для друзей. Только единожды Тирайн, в мрачном подпитии, обронил горько в адрес отца: «Откупается…», но, слава Стихии, слышали его в тот момент лишь Кервин и Саадан.

Теперь все его деньги уходили на цветы, флакончики мазей от ожогов (это вместо духов, которые Тала, к слову, терпеть не могла), книги, в поисках которых Тирайн мог порой по неделе обшаривать книжные лавки, и шпильки в волосы (их Тала постоянно теряла). Шпильки, кстати, - отдельная история. Несмотря на все просьбы, смех, ругательства, проклятия, Тирайн упрямо дарил девушке не обычные, простые, которые держат волосы и не норовят выскользнуть от любого стремительного движения, а каждый раз какие-нибудь этакие. То с головками в виде ящериц – ящерки могли неподвижно лежать, поблескивая глазками-бусинками, а потом упрямо дергали хвостом. То с прозрачными шариками, переливающимися, как морская вода, - под цвет глаз Талы. То с жемчугом, то позолоченные, то с огромными рубинами, сверкающими в рыжих волосах, как огоньки. У Талы накопилось их едва ли не под сотню, они лежали горками по всем шкатулкам, подоконникам и полкам, но каждый раз девушка не могла удержаться от восхищенного вздоха, рассматривая подарок, и Тирайн упорно продолжал дарить ей именно шпильки. Такие шпильки были ее слабостью. Да, непрактично, но красиво же! Ну, и кроме того, они шли ей необычайно.

А еще – гребни, пояса, вышитые кошельки, а еще – флейта работы старинных мастеров (Тала так и не смогла научиться на ней играть). И цветы, цветы, цветы, и сладости… Тала посмеивалась, но принимала. Ей льстил восхищенный взгляд и эти знаки внимания. Только, иногда вздыхала мать, толку-то. Молчит сердце. Не до него пока.

С того вечера, где Тала, кажется, впервые в жизни рассердилась на друзей, прошла пара месяцев, наверное. Тала не замечала ничего, пока мать однажды вечером не обронила мимоходом:

– Что-то Тир давно не появлялся. Не заболел ли?

Тала – редкая свободная суббота! – уткнувшаяся в книжку, подобрав ноги в большом кресле, недоуменно подняла голову. И, подумав, кивнула: правда. Не заболел ли? Узнать, что ли, сходить?

Еще на лестнице она услышала неразборчивые голоса за дверью. Комната Тирайна находилась ближе всех по коридору, была недорогой, хоть и маленькой, но светлой. Впрочем, маленькая-то маленькая, но вместить могла и пять человек, и пятнадцать. Ну, пятнадцати там нет, подумала Тала, прислушиваясь, но кто-то точно есть.

Старухи хозяйки, видимо, не было дома, и на звонок колокольчика никто не откликался довольно долго. Тала позвонила еще раз, а потом толкнула дверь – и та послушно отворилась. Обеспокоенная, девушка бесшумно и быстро миновала коридор и, несколько раз коротко вдохнув и выдохнув, осторожно приоткрыла дверь. И облегченно вздохнула. Ну, конечно… два обормота, выругалась про себя.

Два обормота склонились над широким столом, сплошь заваленным книгами (как всегда), россыпью камней (тоже знакомо – с первых же недель в Гильдии) и рассыпанными хрустальными призмами непонятного назначения (а вот это что-то новенькое). Форменные камзолы валялись на стуле у двери. На диване, тоже заваленном бумагами, вальяжно возлежал большой хозяйский кот. Маги вырывали друг у друга огромный пергамент, исчерченный непонятыми знаками, и появления Талы даже не заметили.

– Ау, господа маги, - громко позвала девушка, выходя на середину комнаты. – Я сюда попала или как?

Тирайн и Саадан одновременно раздраженно отмахнулись – не мешай, мол. Тала поборола в себе искушение запустить каждому пониже спины по хорошей такой искорке, но тут оба – тоже одновременно – оглянулись. И, путаясь в извинениях, кинулись к ней.

Спустя несколько минут часть бумаг и кот были потревожены, сдвинуты в сторону, на освободившемся пятачке возвышались чайник и коробка с пирожными, которые принесла Тала, расточавшими удивительный запах.

– Вы что, товарищи, совсем зазнались? – грозно спросила Тала, когда ей была торжественно вручена большая фарфоровая чашка с чаем. – Охамели, да? А чтоот зазнайства помогает, знаете?

– Тала, солнышко, прости, - Тирайн покаянно склонил растрепанную голову. – Негодяи мы, право слово. Но не корысти ради, а науки для… сама же знаешь, как оно бывает.

– Науки, - проворчала Тала, сменив гнев на милость – пирожные оказались превосходными. – Две недели уже носа не кажете. Матушка моя, - она бросила насмешливый взгляд на Тирайна, - все глаза проглядела, тебя дожидаючись. Где мой любимый Тир, приносящий цветы, не заболел ли… выгнала меня – проведать. Так что я, считай, с визитом к больному.

– Увлеклись мы, - посмеиваясь, вступил в разговор Саадан, почесывая кота за ухом. – Уж больно интересно получается.

– Рассказали бы, - поддела Тала. – А кстати, где Кер?

– Услали опять, - махнул рукой Тирайн. – Третьего дня уехал, а вернется только завтра.

Тала отставила чашку, легко поднялась, подошла к столу. Карта недр Инатты. Карта водная. Карта воздушная. Гм… все три Стихии, стало быть, налицо.

– А сборник огненных рун где? – спросила она.

У Тирайна вырвалось недоуменное восклицание.

– А ты откуда знаешь?

Тала обернулась и внимательно посмотрела на друзей.

– Как это… о чем – знаю?

Саадан кинул косой взгляд на Тирайна и тоже подошел к ней.

– Ты прости, мы тебе раньше времени говорить не хотели. Думали, сюрпризом. Но мы бы тебя все равно посвятили, Тала, честно.

– Хватит темнить, - резко сказала она. – Выкладывайте.

… Они проговорили дотемна. Карты Северных княжеств, Юга и Островов оказались исчерченными вдоль и поперек. Карта морских путей осталась на милость Кервина. Тир горячился, то и дело вскакивая, размашисто шагал по комнате и, в конце концов, зацепил стоящий в углу шкаф, с которого с грохотом посыпались свитки и – хрустальный глобус… «Вот было бы дело, - мрачно проговорил он, когда шар поймали и убедились, что цел.
– В Гильдии за него мне бы голову сняли и обратно не отдали». Саадан, сидя в углу, насмешливо-увлеченно поблескивал глазами и вставлял реплики, не вставая с места – двоим тут было не развернуться. Кот все так же вальяжно валялся у него на коленях, и длинные, тонкие пальцы юноши тонули в густой шерсти. Зверь довольно урчал.

– С ума сошли, - сказала Тала. – Еще бы вы мага Ветров сюда пригласили.

– Зачем? – пожал плечами Тирайн. – Зря, что ли, у нас есть маг Воздуха?

– Ветер, вообще-то, давно хотят отдельным звеном выделить, - задумчиво проговорил Саадан. – Но ты права, Тала, это недочет.

– И огонь… - продолжала девушка, тоже увлекшись. – Как ты, интересно, силу отдачи собираешься рассчитывать, если вот этот кусок у тебя неверен?

– Почему это неверен? – удивился Тирайн.

– Посмотри… - но говорила девушка, в основном, для Саадана, - вот тут не Q, а q, и вот здесь константа должна стоять. Иначе Огонь твой знаешь чего натворит? Никакой тебе джинн не поможет… - она хмыкнула, вспомнив, наконец, недавний разговор.