Пятая жертва

– Извините, как вас зовут?
– спросил Валдаев.

– Роза, - презрительно кинула девица.

Валдаев попытался вспомнить, где он слышал это имя... Все правильно, слышал он его от Эллы. Это та самая институтская подруга, которая затащила Эллу на недавнюю вечеринку.

– И что вам надо, Роза?
– осведомился он.

– Она к тебе ушла. И ее нет нигде... Где она?
– неожиданно девушка оттолкнула Валдаева и прошла в большую комнату. Потом в маленькую.

– Это обыск?
– спросил он.

– Где Элла?!
– взвизгнула Роза.

– В тумбочке!

Гостья кинула недоуменный взор в сторону тумбочки.

И наконец поняла, что это шутка.

– Она говорила, что ты псих.... Она пошла к тебе. Она говорила, что ты маньяк. Но еще говорила, что любила тебя... А ты... ты... Негодяй, какой негодяй!
– Она ринулась к Валдаеву, размахнулась и залепила ему пощечину...

– Да вы что?!
– он обхватил обожженную ударом щеку, - Что ты себе позволяешь?

– Она ведь тебя боялась, - девушка плюхнулась на диван. Злобно, как собака, у которой отобрали кость, уставилась на Валдаева. Ему подумалось, что она сейчас кинется на него и вопьется зубами в шею. Эдакий московский рыжеволосый оборотень...

– Ты... Ты убил ее!
– крикнула она.

– Да вы что?

– Ты, поганый маньяк, - она огляделась и тут увидела газету со статьей о маньяке, вырывающем сердца. Он взяла газету и криво ухмыльнулась.
– Ты, дерьмовый извращенец!

– Вон из квартиры!
– крикнул он.

– Чего так глаза выпучил? Убьешь меня? Так же, как ее убьешь? Не выйдет! Ее рука нырнула в сумочку. И в ней блеснул... Ну ничего себе - она держала никелированный пистолет.
– Пристрелю!

Валдаев съежился, видя, как она сняла предохранитель и как палец с черным лаком на ногте дернулся на спусковом крючке.

Он вздрогнул, ожидая грохота, вспышки, болезненного удара в грудь...

Ничего не произошло. Палец не довершил своего смертельного движения.

Впрочем, не смертельного. Он присмотрелся и понял, что пистолет не боевой, а газовый, с соответствующим стволом. И еще он увидел, что гостья бледна от ярости... И от испуга. Она боится его. И этот наглый напор от отчаяния.

– Уйдите, - устало произнес он.

– Маньяк, - она шмыгнула носом. Всхлипнула. Из глаз потекли темные ручейки смешанных с тушью слез.
– Погаси маньяк.

– Ты просто не понимаешь, что говоришь.

– Просто так тебе это не пройдет, - пообещала она.

Вскочила. Ракетой пролетела мимо него. И с размаху захлопнула тяжелую дверь, так что едва не осыпалась штукатурка.

Он уселся в кресло. Сердце пулеметом барабанило в груди, как будто желало вырваться наружу. Он никак не мог нормализовать дыхание. Не мог прийти в себя. Абсурдность, полная невероятность этого визита. "Элла боялась тебя..." Так, кажется, сказала эта фурия. Элла боялась? Почему? Какие были основания у нее бояться его? "Ты... Ты убил ее!.." - стоял в ушах голос Розы. А потом он вспомнил последние слова - насчет того что просто так это не пройдет. Нужно было предпринять хоть какие-то меры предосторожности.

Он посмотрел на часы. Двенадцатый час. Взял со стола связку ключей. Натянул ботинки. Накинул куртку.

Выползать на ночную улицу ему не хотелось. Под окнами весело горланили "Мурку" алкаши. У "Черного бизона", как обычно, выстроились машины. Ночная улица была полна пугающих звуков и беззвучных угроз. Но выбираться надо было...

Он со вздохом распахнул дверь...

* * *

Сон был тяжелый. Валдаев опять наелся снотворного. И просыпаться ему не хотелось. Но он проснулся и с час лежал в кровати. Потом нехотя поднялся.

В двенадцать позвонили с работы.

– Тебя хочет видеть шеф, - сказал ответственный секретарь.

– Опять по материалу о Вуду?

– А я знаю?.. Я шефа еще таким не видел.

Валдаев понял, что на метро до работы не доберется- нет сил на толкучку. Поэтому поймал машину - раздолбанный "БМВ", видимо, подобранный на заброшенной немецкой свалке. И минут сорок выслушивал ругань пожилого, в черной кожаной куртке и кепке-лужковке водителя по поводу московских пробок, гибонов (так ныне прозвали гаишников), "козлов, которые вчера от горшка оторвались, а уже за руль лезут". Валдаеву оставалось вежливо поддакивать, но мысли его были далеко. Он мог только позавидовать незамысловатым заботам и расстройствам шофера.

Он поднялся на этаж, где располагалась редакция. В корреспондентской была Нонна. Она барабанила пальцами по клавиатуре, получалось у нее быстро, мастерски - она вообще все делала хорошо. На Валдаева она посмотрела с сочувствием.

– Что тут у нас на деревне?
– спросил он.

– Сомин доел одну упаковку успокоительных. Я ему бегала за второй.

– А чего переживает?

– По-моему, из-за тебя.

– А что из-за меня?

– Не знаю. Изрыгает в твой адрес сдавленные проклятия. Что ты такое устроил?

– Я устроил?
– возмутился Валдаев.
– Ничего я не устраивал!

– Ладно. Это в конце концов не мое дело, - бросила она и вновь углубилась в работу.

Валдаев причесался перед треснутым зеркалом в углу комнаты. И вздрогнул, когда увидел, что трещина на две части рассекла его лицо и эти две части не совпадали. В этом было что-то жуткое и вещее.

– Черт-те что, - воскликнул он.
– Нельзя держать в комнате разбитые зеркала.

– Я же с него энергетику вредную снимала, - кинула Нонна.
– Не помнишь?

– Да помню я, - Валдаев поправил зеркало и снова посмотрел на себя.

Из зеркала глядело осунувшееся лицо, взор у этого человека был затравленный, и Валдаеву не хотелось думать, что его лицо принадлежало ему. Ему вдруг показалось, что на него смотрит совершенно чужой человек. Откуда-то из треснутого Зазеркалья.

Он оттянул ворот свитера и отправился в кабинет к главному редактору.

– Здравствуйте, - произнес он, перешагивая через порог.

– Валдаев, - прохрипел Сомин как-то обреченно.

– Что случилось-то?
– озабоченно спросил Валдаев.

– Что случилось?
– шеф покачал головой.
– Что случилось, да? А ты не знаешь?

– Не знаю, - растерялся Валдаев. Таким замордованным он не видел главреда никогда. Тот смотрелся куда более жизнерадостно даже в ту пору, когда на газету одновременно "наехали" налоговая полиция, отдел по экономическим преступлениям и санэпидемслужба с одной целью - разделаться с изданием.

– Все, Валдаев. Расчет. Увольняю тебя по собственному желанию.