Пятая жертва

– Скорее всего, вы работаете в сфере услуг, – теперь он уже ожидал какого-нибудь ответа.

– Предположим, что вы правы.

– Ага, – Виталий удовлетворенно потер руки, – осталось определить сектор этой сферы. Вы директор ателье по пошиву одежды.

Вершинина отрицательно покачала головой.

– Тогда – служба знакомств.

– У вас осталась всего одна попытка, – Валандра поднесла фужер с вином к губам и сделала несколько глотков.

– Но я чувствую, что близок к разгадке.

Его темные глаза блестели, и Вершинина видела, что Виталию по-настоящему хочется отгадать ее профессию. Он надолго задумался, закурил и, наконец, обрадованно произнес, выпуская дым через тонкие ноздри:

– Знаю, вы – руководите нотариальной конторой.

– Я вас предупреждала… – усмехнулась Вершинина, – отодвигая пустую тарелку.

Виталий огорченно потянулся к пиву.

– Валентина Андреевна, – перед их столиком внезапно появился Толкушкин, держа в руках несколько фотографий, – здравствуйте, – кивнул он Виталию, и посмотрел на Валандру, – я решил пройти по проспекту, возле дома Трауберг почти нет кафе.

– Хорошо, Валера, – она кивнула, – вечером поговорим.

– Ну, я тогда продолжу.

Толкушкин нацепил на лицо дежурную улыбку и направился к Елене, стоявшей за стойкой.

– Кто же вы, если не секрет? – Виталий посмотрел Вершининой в глаза.

– Я работаю в фирме «Кайзер», слышали про такую?

– Конечно, – разочарованно произнес Виталий. Возможно, таким образом он хотел привлечь к себе внимание, – но что вы там делаете, если это не секрет, конечно?

– Руковожу службой безопасности.

– Вот это да! – он даже приоткрыл рот, – кто бы мог предположить: такая красивая дама и вдруг – служба безопасности. А это ваш сотрудник? – он показал глазами на Толкушкина, оживленно беседующего с официанткой.

– На этот раз вы правы, – Вершинина допила вино, и закурила.

– Тем не менее ужин за мной, – произнес Виталий.

– Это была беспроигрышная лотерея, – Вершинина откинулась на спинку стула, – так что вы мне ничего не должны.

– Должен, не должен, какое это имеет значение? Я просто приглашаю вас. Вы что, против? Примите к сведению, что своим отказом вы убьете меня.

– Вы действительно артист, – она улыбнулась и, заметив, что Елена и Толкушкин закончили беседу, сделала знак официантке.

– Двести сорок восемь рублей, – отчеканила та с улыбкой, подойдя к столику.

Получив сдачу, Вершинина встала из-за стола.

– Когда вы освобождаетесь сегодня? – Виталий легко поднялся со стула, – я вас встречу.

– Думаю, в семь тридцать.

– Я обязательно приду.

– Как хотите.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

* * *

В шесть вечера Маркелов и Толкушкин сидели в кабинете Вершининой.

– Ну что, Вадик, – Вершинина отложила в сторону договор, – начнем с тебя. Что удалось узнать?

– На работе, – сосредоточенно начал Маркелов, – Маргарита Львовна поддерживала с коллегами довольно ровные отношения, но была очень замкнутой. За все время работы на совместные вечеринки оставалась всего пару раз, да и то уходила первой.

Единственным человеком, с которым у нее были более-менее близкие отношения, была Людмила Филатова – преподаватель математики. Я с ней говорил, наверное, с полчаса, но единственное, что мне удалось у нее узнать, это то, что Маргарита фактически не имела друзей.

– А как же Людмила? – поинтересовалась Вершинина.

– Они вместе ходили на концерты. Филатова говорит, ей казалось, что Маргарита брала ее с собой просто для компании, то есть, чтобы показать возможным ухажерам, что она не одна.

– Но ведь Филатова – женщина!

– Ну и что, она использовала ее, как выразилась Людмила, в качестве громоотвода. Если кто-то из мужчин оказывался слишком назойливым, Маргарита просто оставляла его с Людмилой и потихоньку сваливала.

– Она как-то объясняла потом свое поведение?

– Сама – нет, а Людмила не спрашивала.

– Интересно, почему?

– Как почему, – Маркелов начал горячиться, – Маргарита ведь оплачивала их совместные походы в театры и на концерты, знаете ведь, какая у учителей зарплата. Вот она и боялась, что Маргарита больше не будет ее приглашать.

– Понятно.

– Ну, по работе все. Теперь – соседи. Я опросил практически всех, кто оказался дома. Никто ничего не заметил. Я зайду еще вечером, опрошу тех, кто работает.

– А вообще, с мужчинами ее кто-нибудь видел в последнее время?

– Кроме отца и брата к ней никто не заходил.

– Брата? – переспросила Вершинина.

– Да, а что? – удивился Маркелов.

– Ничего, просто Лев Земович сказал, что она практически не поддерживала с ним отношений.

– Не знаю, – Маркелов пожал плечами, – я понял, что Марк заходил к ней два-три раза в месяц.

Вершинина сплела пальцы рук и задумалась. В кабинете воцарилось молчание. Наконец, как бы что-то решив, она спросила:

– У тебя все?

– Все.

– Теперь ты, Валера. Кстати, дай-ка мне фотографии, – Вершинина протянула руку.

Толкушкин достал из кармана клетчатой рубашки несколько фотокарточек, и Вершинина стала их рассматривать. У Маргариты Трауберг было простое веснушчатое лицо с пухлыми губами и крупноватым носом. Кудрявые светло-рыжие волосы были уложены в прическу, открывающую лоб и уши. Положив фотографии на стол, Валандра посмотрела на Толкушкина.

– Что же ты молчишь?

– У меня пока ничего, – пожал плечами Валера, – надо будет еще завтра поработать, обслуживающий персонал почти во всех кафе работает в две смены.

– Хорошо, с утра и начинай, – она повернулась к Маркелову, – а у тебя еще и на сегодня есть работа.

– Есть, – согласился Маркелов.

– Ладно, все свободны.

Вершинина попрощалась с ребятами и достала из ящика стола тетрадь.

* * *

И что же мы имеем? Похоже, что Маргарита жила своим замкнутым мирком, никого туда не допуская. Ни мужчин, ни женщин. Филатова не в счет, ее она использовала в качестве прикрытия для своих вылазок на культурные, так сказать, мероприятия.