Пятьдесят на пятьдесят
Шрифт:
– Сэр… Я бы сделал, как она говорит.
– Ладно, я извиняюсь – я извиняюсь, – процедил Леви.
– Мисс Брукс, вы получили все бумаги, которые требовались? – официальным тоном поинтересовалась Блок.
– Все здесь, – подтвердила Кейт.
Блок отпустила палец Леви, и тот попятился, прижимая к себе руку. Реджи отступил в сторону, уступая дорогу Кейт и Блок.
– Это еще не конец, Кэти, – прошипел Леви.
– Для вас я мисс Брукс, – надменно отозвалась Кейт.
Фрэнк Авеллино
Запись в дневнике, среда, 5 сентября 2018 г.
07:30
За мной кто-то следит.
Это
Я не схожу с ума.
После завтрака я вышел из ресторана Джимми, а она была на другой стороне улицы. Я вижу ее уже второй раз за последние несколько дней. Она пару раз газанула и уехала как раз в тот момент, когда из дверей ресторана вышел Хэл. Он сказал, что не заметил ее.
Может, это как раз у Хэла шарики за ролики заехали.
Я сразу же позвонил Майку Модину и велел ему нанять того частного детектива, которого рекомендовал Хэл.
22:30
София принесла куриный суп с лапшой, и мы посмотрели «Свою игру» по телику. Потом она приготовила сырный тост и подала его мне на подносе со стаканом молока. Это было не так вкусно, как стряпня Александры, но я не осмелился сказать ей об этом.
Вчера вечером Александра приготовила мне пасту, и это было здорово. Хотя немного странное послевкусие. Я выпил один из этих смузи, так что не сумел понять, дело в пасте или в смузи. Не важно – еда была такой вкусной, что я проспал потом целый час.
Я беспокоюсь за Софию. Она не похожа на свою сестру. Александра сильная, организованная и сама пробивает себе дорогу в жизни. У Софии даже нет работы. И парня у нее тоже нет, хотя в наши дни это не так уж и плохо. Некоторые из парней, с которыми она встречалась, были просто наркоманами. Я понял это, только взглянув на них. Она говорит, что сейчас чиста. Я ей верю.
Когда она убирала пустой поднос, я увидел ее руки.
На рукаве у нее было пятно крови. На предплечье.
Она не употребляет, но по-прежнему режет себя. Так вот все и начинается. Через полгода мне придется записать ее в другую клинику, чтобы привести в чувство.
Она говорит мне, что принимает свои лекарства. Я говорю ей, что ее сестра никогда не пропускала свои успокоительные, и вот посмотри, как у нее все хорошо. София не хочет говорить об Александре. Эти двое никогда не помирятся. Этого просто не произойдет. Я хотел сказать ей, чтобы она поостереглась женщины на мотоцикле, но потом передумал. У Софии и без этого будь здоров какая паранойя.
Когда она была здесь, то кое-что такое сделала. Какой-то жест, или движение, или что-то еще, чего я точно не помню, и это напомнило мне о ее матери. Я хотел сказать ей об этом, но в тот момент не мог вспомнить, как звали ее мать. Я не мог вспомнить, как звали мою собственную покойную жену!
Наверное, я и вправду схожу с ума.
Часть III. Поверенные на доверии
Глава 18
Никто не побежал к Уэсли Драйеру заключать сделку. Никаких соглашений о признании вины. Предстоял честный бой, а сегодня – первая крупная сшибка.
Я прибыл в суд в сопровождении Гарри. Он и подготовил большинство ходатайств, поданных мной на прошлой неделе. Сегодня все это рассматривалось судом. Вызывать клиентку в суд не было нужды, и меня это только порадовало. После того как София объявилась у меня в офисе, она немного успокоилась, и мы с Харпер навещали ее почти каждый день. Вчера она пригласила нас на кофе. Мы с Харпер сидели у нее на диване, пока София хлопотала на кухне, разогревая кексы.
– Она и вправду иногда как ребенок, – заметил я. – Ну кто еще угощает своих адвокатов кексами?
– Смотри, – негромко произнесла Харпер, указывая куда-то в сторону прихожей. – Давай, просто глянь одним глазком. Это должно быть у нее на кровати.
Я тихонько встал, вышел в прихожую и увидел оттуда на кровати Софии старую мягкую игрушку. Искусственный мех слипся, а кое-где протерся до дыр. Это был голубой зайчик. Я быстро вернулся и опять
сел за стол, пока София не заметила, что я подглядываю.Харпер прошептала:
– Он у нее с детства. Она сказала, что мать купила двух одинаковых для нее и ее сестры – незадолго до того, как матери не стало. София до сих пор спит с ним.
Я кивнул. Я слышал, как София упоминала про такого же зайчика в руках у своей сестры, когда та нашла свою мать мертвой на лестнице.
– Она что, упоминала тебе про эту игрушку?
– Да. Говорю же, она спит с ней. Сказала, что они с сестрой повсюду таскали с собой этих зайчиков, пока были детьми. Я понимаю, что этот зайчик дорог ей как память, но сейчас-то Софии уже под тридцатник! Ей нужен кто-то, кто бы за ней присматривал.
Да уж, София была явно не приспособлена к жизненным стрессам даже в обычных обстоятельствах.
Я не сомневался, что если ее осудят, то от двадцати пяти до пожизненного в исправительной тюрьме Бедфорд-Хиллз [21] ей не вынести. Вообще-то по сравнению с другими крытками там не так уж и плохо, есть места и похуже. Но это все равно учреждение строгого режима. Единственная тюрьма строгого режима для женщин в штате. Все, что видать снаружи, – это стены с колючей проволокой и нечто вроде старого дома в викторианском стиле за ними. Но территория там довольно большая, с несколькими круглыми зданиями в окружении спортивных площадок и двориков для прогулок. Софию наверняка сразу же поместят под наблюдение за склонными к суициду – но не навсегда. Я знал, что она воспользуется первой же возможностью, чтобы покинуть эти пределы навсегда. Либо намеренно, либо порежется слишком уж глубоко, и на этом все и закончится.
21
Бедфорд-Хиллз – небольшой городок в округе Вестчестер, штат Нью-Йорк, в котором расположены сразу две женские тюрьмы.
София принесла с кухни поднос с кексами. Мы ели их и пили кофе, пока я рассказывал ей о том, что произойдет в суде на следующий день. Похоже, она все-таки понимала – хотя, может, просто не до конца сознавала, – какой оборот может принять дело, если слушание пройдет неудачно.
Поблагодарив Софию за угощение, мы с Харпер ушли, оставив ее прижимать к себе своего голубого зайчика для укрепления духа.
Это было вчера. Сегодня же начиналась битва за то, чтобы спасти ее от тюрьмы. Первая стычка. И все должно было закончиться в нашу пользу.
На кону стояла ее жизнь. И единственным способом спасти эту жизнь было добиться того, чтобы присяжные вынесли вердикт «невиновна». Первые детальки, необходимые для претворения этого вердикта в жизнь, предстояло выложить на стол сегодня утром, в этом зале суда.
Под мышкой у меня были копии ходатайств, и я положил их на стол защиты. У Гарри были свои экземпляры, которые он бросил рядом с моими и устроился на стуле рядом со мной. Потом оглядел зал, заметив при этом:
– Как-то странно сидеть по эту сторону от судейской трибуны…
– Ты всего четыре недели как на пенсии, и только не говори мне, будто теперь уже начинаешь сожалеть об этом, – отозвался я.
– Я этого не говорил – просто сказал, что это странно, – ответил Гарри, после чего откинулся назад вместе со стулом, упершись ногами в пол, и сцепил пальцы на животе. Он немного прибавил в весе, и я был рад этому. Это придавало ему более солидный вид, сгладило кое-какие морщины у него на лице. Мы уже не раз засиживались допоздна над этими ходатайствами у меня в офисе, и эти вечера обычно заканчивались скотчем и пиццей часа в три часа ночи, когда пес Гарри ловил на лету корки, которые мы ему бросали. Этот пес мог сожрать все что угодно.
В зале больше никого не было. Я всегда любил приходить в суд пораньше. Занять свое место. Прочувствовать зал. А кроме того, мне нравилось наблюдать за физиономиями своих оппонентов, когда, войдя в зал, они обнаруживали, что я уже там – в полной боевой готовности. Это из области психологии. Тонкая форма манипуляции. Я хотел, чтобы мой оппонент чувствовал себя так, словно пришел ко мне домой.
– Как, по-твоему, сегодня все пройдет? – спросил Гарри.
– Зависит от судьи, – ответил я.
– Я уже трижды звонил своей бывшей секретарше, и она так и не сказала мне, какой судья ведет дело. Сказала, что не имеет права. Она, мол, поклялась хранить тайну. Лояльность уже не та, что прежде…
Двери в задней части зала открылись, и я услышал приближающиеся шаги. Одна пара женских каблучков и одна пара ботинок. Обернувшись, я увидел Кейт Брукс, решительно шагающую в нашу сторону, а за ней какую-то высокую даму в кожаной байкерской куртке и тяжелых ботинках. С «Леви, Бернард и Грофф» эта парочка как-то не особо вязалась.