Пятьдесят оттенков свободы (любительский перевод)

***

– Миссис Грей, вы в родах уже тридцать пять часов. Ваши схватки замедлились, несмотря на pitocin ( ПП: лекарственный препарат для стимуляции родов ). Мы должны сделать кесарево сечение: жизнь ребенка под угрозой, – непреклонно сказала доктор Грин.

– Блядь, как вовремя! – зарычал на нее Кристиан. Доктор Грин проигнорировала его.

– Тихо, Кристиан, – я сжала его руку. Мой голос был низким, ослабшим, и все тут же закружилось – стены, аппараты, зеленые человечки… Ох, да. – Я хотела родить его сама.

– Миссис Грей, пожалуйста, кесарево.

– Пожалуйста, Ана, – взмолился Кристиан.

– Затем я смогу поспать?

– Да, детка, да, – это было почти рыдание, и Кристиан поцеловал меня в лоб.

– Я хочу увидеть крошку Блипа.

– Ты увидишь.

– О’кей, – прошептала я.

– Наконец-то, – пробормотала доктор Грин. – Сестра, вызывайте анестезиолога. Доктор Нэйтан, приготовьтесь к кесарево. Миссис Грей, вы хотите быть в сознании или без сознания?

– В сознании.

– В сознании, – одновременно ответили я и Кристиан.

Сестра разместила экран ( ПП: шторку ) на моей груди… Дверь открылась и закрылась, и в комнате появились другие люди. Все стало так громко… Так много людей… Я хочу домой!

– Кристиан, – выдохнула я, вцепившись в его руку. – Я боюсь.

– Нет, малыш, нет. Я здесь. Не бойся. Только не моя сильная Ана, – он поцеловал меня в висок, и я точно могла сказать по его тону, что что-то было не так.

– Что такое?

– Что?

– Что не так?

– Ничего. Все отлично. Малышка, ты просто устала, – его серые глаза излучали страх.

– Миссис Грей, анестезиолог здесь. Он собирается обездвижить вашу нижнюю часть тела.

– У нее новая схватка.

Все напряглось, словно стальной трос, вокруг моего живота. Черт! Я сдавила руку Кристиана, пока не почувствовала расслабление. Это было так утомительно – терпеть эту боль. Я так устала… Я почувствовала, как что-то острое укололо меня, игла, но я сконцентрировалась на лице Кристиана. Складка пролегла меж его бровей. Он был напряжен. Почему он волновался? Джек был в тюрьме. Ушел. Виктория в тюрьме. Ушла. Уже год. Кристиан, не волнуйся. Он не может достать тебя сейчас. Он не может достать меня.

– Вы чувствуете это миссис Грей? – раздался бестелесный голос доктора Грин из-за экрана.

– Чувствую что?

– Вы не чувствуете.

– Нет.

– Хорошо, доктор Нейтан, преступаем.

– Ты все делаешь хорошо, Ана.

Кристиан побледнел. Пот проступил у него на лбу. Он был напуган. Не бойся, Кристиан. Не бойся.

– Я люблю тебя, – прошептала я.

– О, Ана, – словно рыдание, вырвалось из него. – Я тоже люблю тебя, очень сильно.

Я почувствовала странное тянущее чувство глубоко внутри. Такое, которое я никогда не испытывала. Кристиан взглянул поверх экрана и побледнел еще сильнее, раскрыв рот.

– Что происходит?

– Разрез! Хорошо…

И вдруг раздался пронзительный возмущенный крик.

– У вас мальчик, миссис Грей. Проверьте его по Апгар.

– Апгар – 9.

– Могу я увидеть его? – задыхаясь, прошептала я.

Кристиан исчез из вида на несколько секунд и тут же появился вновь, держа на руках моего сына, закутанного в голубую пеленку. Его лицо было розовым, покрытое белой кашей и кровью. Мой ребенок. Мой Блип… Томас Кристиан Грей.

Когда я взглянула вверх на Кристиана, слезинки скатились из его глаз.

– Вот ваш сын, миссис Грей, – прошептал он, и его охрипший голос выдавал напряжение.

– Наш сын, – прошептала я. – Он прекрасен.

– Да, он прекрасен, – сказал Кристиан и поцеловал в лобик нашего прекрасного мальчика, под копной темненьких волос. Томас Кристиан Грей не обратил внимания. Его глаза были закрыты, его ранний плач был забыт – он спал. Он был самым прекрасным зрелищем, что я когда-либо видела. Таким прекрасным, что я начала плакать.