Пятьдесят три карты

женщина.
– Скоро, наверное, Гамбург.

Они остановились недалеко от меня и, облокотившись на

перила, стали смотреть вниз на черную воду, стремительно бе

гущую вдоль борта. Я тщетно силился вспомнить, где и когда я

видел этого мужчину. Странно, но мне казалось, что видел я и

женщину, которая была с мужчиной.

– Сколько времени?
– спросила женщина.

Мужчина поднял руку.

– Я забыл часы в каюте, но 12 еще нет. Мы вышли без

20, сейчас...
– мужчина обернулся ко мне.

– Простите, вы

не скажете, сколько времени?
– он пристально посмотрел на

меня, заглядывая в лицо.

– 23 часа 55 минут, - ответил я и невольно улыбнулся.

Я узнал мужчину. Это был Рэм. Но, не зная его фамилии, я

не решался обратиться к нему первый.

– Пойдем, уже пора, - женщина потянула Рэма за рукав.

– Иди, сали, я сейчас приду.

Когда женщина ушла, он подошел ко мне.

– Если не ошибаюсь, мы с вами где-то виделись?

– Вы не ошибаетесь. Мы действительно виделись.

Кабачек для моряков, гостиница... Карты.

– И Дик!
– перебил он меня.
– Да, да, я все вспомнил.

– Я вижу, ваши дела поправились?

– О Да. То странное время я вспоминаю, как страшный

сон, и мне трудно поверить, что это было наяву. Я

бесконечно благодарен вам за то, что вы с таким вниманием и

участием выслушали меня тогда, вы спасли мне жизнь, и я

перед вами в долгу...

– Ну, что вы! Я сделал то, что мог бы сделать

порядочный человек на моем месте.

– У вас есть время? Пойдемте в мою каюту. Сали будет

очень рада с вами познакомиться, она все о вас знает.

– Я свободен до 6 часов утра.

– Ну, вот и чудесно! Пошли.

Салина, очевидно, не ожидала посторонних и встретила

нас в черном пеньюаре, отороченном белоснежным мехом. И

хотя она предстала передо мной почти голая, она вела себя

так просто и непринужденно, что я не испытывал никакого

чувства неудобства, и через несколько минут забыл о том, что

она голая.

А еще через несколько минут, когда на столе вместе с

обильной и изысканной закуской появилась бутылка дорогого

французского коньяка, у нас начался такой задушевный

разговор, что я почувствовал себя в кругу своих

родственников.

– Вам, наверное, интересно знать, как сложилась судьба

после того, как вы с Диком ушли из гостиницы?
– начал Рэм,

разливая коньяк в рюмки.

Мы выпили. Мерно стучала машина парохода, уютно

мурлыкал приемник, мы сидели в полутьме.

Салина откинулась на спинку дивана, и ее белоснежное

тело светилось треугольником через полураскрытый пеньюар.

Очаровательная женщина.

– Я прожил в гостинице два дня. Ничего не делал и ни о

чем не думал. Я отдыхал от тяжести, которую так долго

носил. На третий день, утром, хозяин гостиницы привез ко

мне какого-то детектива с хитрыми проницательными глазами.

Стоя у двери, тот долго и внимательно рассматривал меня,

качаясь с носка на каблук.

– Ну?
– спросил он.

– Что ну?
– раздраженно ответил я.

– Будете запираться или скажете правду?

Я грешным делом думал, что вы с Диком подстроили мне

злую шутку, но очень скоро разобрался, что вы к этому

никакого отношения не имеете.

– Детектив показал мне издали мою фотографию алжирских

времен и победоносно улыбнулся, затем изрек:

– Вас выдает физиономия. Не советую сопротивляться,

он кивнул кому-то за дверью и в комнату вошли два

полицейских.

– Позвольте, - возмутился я, - что за провокация?

– Берите его, - приказал детектив и вышел из комнаты,

считая свою миссию законченной.

Полицейские взяли меня под руки и повели на улицу.

Перед тем, как толкнуть меня в машину, надели наручники и...

– Они все перепутали, - перебила вдруг сама Салина.

Она порывисто встала с дивана, сложив руки на груди и стала

нервно ходить по каюте.
– Это я его разыскала. Я никогда

не могла примириться с тем, что потеряла его. Я поставила

себе цель во что бы то ни стало найти его.

Искать всю жизнь, всеми возможными и невозможными

способами. Я долго и тяжело болела, но продолжала его

искать с упорством помешанного...
– Салина вдруг умолкла,

села на свое место, нежно поцеловала рэма в губы и

прошептала:

– Прости, милый, я перебила тебя. Говори.

– В Гамбурге, - заговорил Рэм, - меня погрузили в

специальный самолет и в тот же день отправили в штаты. Я не

знал, куда меня везут и только потому, что полет длился

более 20 часов с посадками, конечно, я понял, что меня везут

куда-то в Америку. На следующий день мы прибыли на место и

меня вновь сунули в закрытую машину, в которой я трясся еще

6 часов. Все это время, с момента задержания меня почти

ничем не кормили, дали только большую флягу воды и кусок

черного хлеба. Я чувствовал себя плохо и выглядел ужасно.

– Наконец, этот фургон остановился у какого-то здания.

Двое полицейских заглянули внутрь и один хриплым голосом

крикнул:

– Проезжайте!

Заскрипели ворота и фургон въехал во двор. Мне

предложили выйти. Это был глухой тюремный двор в виде

глубокого колодца. Мне стало жутко, я ничего не понимал и

тысяча мыслей, одна ужасней другой, закружились в моей

голове.

Рэм на минуту замолк, а я взглянул на очаровательную

салину. Она пристроилась рядом с Рэмом и, тесно к нему

прижавшись, гладила его по щеке.