Пятьдесят

– Возможно, - Клайв придвинул к себе стул, - но уже все нормально.

– Работаем, работаем, каждый день, - махнул рукой Уоссон, - постоянный стресс и переутомление, неудивительно, что организм не всегда однозначно реагирует на…на всякие излишества. Я вот тоже, пока не выпил три чашки кофе, чувствовал себя немножко неоднозначно.

– Он еще молодец!
– засмеялась Лайза.
– А вот мистер Хальс до сих пор еще не выходил из своей комнаты. Кстати…Элейн!
– позвала она вторую помощницу.
– Ты ходила еще раз наверх позвать мистера Хальса к столу?

– Да миссис, - откликнулась та откуда-то из большого коридора, - он по-прежнему не отвечает!

– Вот видите!
– со смехом развел руками Джордж.

– Послушайте, - Клайв налил себе маленькую чашку кофе и уселся поудобнее, положив ногу на ногу, - возможно, я вчера и не выглядел уж совсем адекватно, но пьяным, в отличие от некоторых, я не был уж точно! Нервы у меня крепкие, так что понятие стресса для меня является очень относительным.

– Клайв сейчас является консультантом частной охранной фирмы, - пояснил Джордж Адамс Уоссону, который был у них в гостях первый раз, и не знал биографии остальных гостей. Однако он был назначен редактором одной из местных газет, переведясь в Сиэтл из Бостона, а потому вполне естественно входил в круг приглашенных, поскольку у Адамсов всегда собиралась местная элита.

– А до этого он семь лет прослужил в спецназе, - продолжил Джордж рассказ о своем родственнике, - и только несчастный случай не позволил ему продолжить службу в войсках, и Клайв предпочел выйти в отставку, чем заниматься бумажными делами, как предлагало ему командование.

– Надо же!
– Уоссона всерьез заинтересовал Клайв.
– А что с вами случилось, мистер Берри?

– Перелом ноги.

– Клайв был капитаном, и когда у одного из новобранцев не раскрылись оба парашюта, он, увидев, что произошло, выпрыгнул из другого вертолета, догнал этого парня, и они приземлились вместе. Свой парашют Клайв успел раскрыть, когда до земли оставалось совсем немного, и они сильно ударились при посадке. С тем солдатом вообще почти ничего не было, только ушиб живота, а Клайв в трех местах сломал ногу и получил разрыв селезенки. Теперь у него стоят две железные пластины!
– Лайза говорила с гордостью, влюбленными глазами глядя на племянника.

– Как интересно!
– воскликнул Уоссон.
– А о вас писали, мистер Берри?

– Писали, писали, - кивнул тот, саркастически усмехнувшись.
– И медаль дали, и премию.

– Потрясающие! Никогда такого в живую не слышал.
– Пуассон продолжал восхищаться.

– Вот такой я герой, - Берри сложил руки за голову и потянулся.
– Но это все в прошлом. А сейчас меня, в принципе, все устраивает.

– А что вчера все же произошло, Клайв?
– вдруг спросил Джордж.
– Ты был сам на себя не похож!

– Что за картина висит у вас на чердаке?
– Клайв решил говорить теперь открыто.

– Какая картина?
– Лайза широко открыла глаза.
– Там ничего такого нет. Или…

– Ты не выбросил разве ее?
– она перевела взгляд на мужа.

– Выбросил конечно. Ты что, милая! Уже два года, кажется, прошло.

– Что за картина?
– спросил Уоссон, который внимательно слушал разговор, будучи по роду деятельности невероятно любопытным человеком.

– У нас действительно раньше здесь висела картина, - Лайза говорил медленно, как будто нехотя вспоминая что-то.
– Ее любила моя мама, а мне она всегда казалась грустной и мрачной. Там был изображен старинный замок, и мне постоянно чудилось, словно кто-то смотрит на меня оттуда. Когда мама умерла, я решила ее убрать и мы спрятали ее на чердаке. Только она не висела, а просто стояла прислоненная к стене.

– Ты с этой картиной тогда прямо измучилась, - задумчиво произнес Джордж.
– Все говорила, помню, что она тебе снится и лучше бы ее вообще выкинуть, но память о маме не дает, и так далее. А почему ты спросил, Клайв? Там осталось пятно от нее? Может, действительно там стена более чистая, чем все остальное. Пыль меньше попадала…

– Я видел эту картину вчера, и именно висящую на стене, - проговорил Клайв, чувствуя, как мысли начинают путаться все больше и больше.

– Этого не может быть!
– Джордж с улыбкой покачал головой.
– Я ее сжег!

– Сжег?!
– Лайза повернулась к мужу.

– А сказал, что выкинул на помойку!

– Ай!
– Джордж махнул рукой.
– Мне было лень с ней возиться, и я просто сломал раму, скатал холст, и спалил все в камине. Дым еще такой черный был, ужас! Ты, кажется, была в это время на концерте в филармонии.

– Вот!
– Лайза с улыбкой показала на мужа рукой.
– Вот врунишка какой! Слушай, а может там есть еще картины, и ты сжег другую?

– Что вы спорите?!
– вмешался в разговор Уоссон.
– Давайте пойдем посмотрим, и все вопросы сразу отпадут. Если вы на том чердаке действительно были последний раз так давно, то может и забыли что-то. Тем более, там у вас нет освещения. Немудрено много не замечать!

– Извольте!
– Джордж встал.
– Мне уже самому интересно стало. А то мистикой какой-то попахивает. Сейчас разберемся, Клайв, что ты там видел. Пошли!

– Сейчас я принесу большую лампу, - сказала Лайза, в то время как мужчины уже шли к выходу.

– Скажи Элейн, пусть достанет тогда еще и удлинитель из кладовки, - не оборачиваясь, сказал Джордж.

Лайза пошла искать Элейн, а мужчины, поднявшись на второй этаж, пошли по пустому коридору. Проходя мимо закрытой двери, Джордж несколько раз постучал в комнату, в которой вчера остался ночевать Том Хальс, но опять не получил ответа.

– Может войти?
– спросил он у своих спутников, остановившихся неподалеку.

– А что вы сразу-то не сделали это?
– удивился Уоссон.

– Так стучались Элейн и Лайза. Им неудобно входить в комнату к мужчине, может он там голый спит?! А так двери у нас не запираются изнутри.

– Ну и давайте откроем, - Уоссон взялся за ручку и потянул ее на себя.

Однако в следующую секунду его лицо резко изменилось, и отпрянув назад он произнес нецензурное ругательство. Клайв и Джордж тоже заглянули туда, ожидая увидеть все, но только не зрелище, представшее их взору. Том Хальс лежал на кровати, полностью пропитавшейся его кровью. Одна рука была словно вырвана из тела и лежала у противоположной стены. Лоб оказался пробит непонятным предметом, оставившим после себя ровное круглое отверстие. Хальс, вероятно спал, потому что его одежда лежала рядом на стуле, а пропитанные кровью трусы сползли на колени. Убийца сделал это не специально. Он, вероятно, даже не обратил внимания на этот предмет одежды. Резинка трусов была разрезана одновременно с его животом, и сделано это было с нечеловеческой силой, потому что рана была сквозная, о чем говорили подтеки крови по бокам кровати. Но самым невероятным была форма раны. Она имела вполне четкие очертания, представлявшие собой цифру "1".

Глава 6. Вопросы без ответов.

– Черт!
– Клайв поддержал Джорджа, у которого подкосились ноги при виде ужасного зрелища.

– Боже мой!
– беспрерывно повторял тот, не в силах оторвать взгляд от мертвого тела.

Клайв подставил ему стул, и снова перевел взгляд на труп.

– Ну что ж, - он подошел поближе, а затем повернулся к Уоссону, любопытство которого пересилило страх, и он просунул голову в открытую дверь, - звоните в полицию, мы с вами ничем тут не поможем.

– Мне бы так не хотелось фигурировать с списках, - робко произнес тот.
– Понимаете, мое положение в мэрии…общественный резонанс…

– Интересно вы рассуждаете!
– Берри развел руками.
– В доме ночью было шесть человек, в том числе и вы. Кстати ведь именно вы ночевали в соседней комнате?

– Да. Но я даже ничего не слышал, вот просто ни звука, клянусь вам!

– Убийство очень странное, - Клав снова посмотрел на тело Хальса, - тот, кто это сделал, несомненно преследовал свою цель. Причем убийство имеет явный подтекст, но вызнать, что здесь именно произошло, это уже компетенция полиции. Там будете давать клятвы и показания, мистер Уоссон, хотя я вам верю. Тот, кто это сделал - это настоящий мясник, не имеющий ни тени сомнения в своих действиях. Так что идите и звоните.