Пятицарствие Авесты

пришло неприятное известие из Скифополя о

расквартировавшейся там части римского войска,

расположившейся на отдых. Это встревожило Марка, так как

после возможного доноса на его раненых зилотов,

неизбежны были карательные меры. К счастью, бойцы

несколько окрепли и подлечились за те дни отдыха, что им

выпали, хотя двое из отряда скончались от полученных ран и

были похоронены в Пелле. Стало также известно, что в

Гисхалу отправлена часть римской конницы, а вслед за этим

известием в Пеллу прибыли зилоты, ушедшие туда после

падения Гама- лы. Они рассказали, что отряд Иоанна тайно

оставил город после переговоров с римлянами и что часть

горожан ушла вместе с отрядом, но в конце концов отстала от

него и была перебита римской конницей, пустившейся в

погоню; таким образом, подтвердилось подозрение Марка в

ненадёжности Иоанна.

С падением Гисхалы вся Галилея находилась во власти

империи, и стало ясно, что начало войны было с треском

8о

проиграно восставшими из-за своей неорганизованности, а в

Иудее оставалось лишь несколько крепостей, могущих

сопротивляться, да Иерусалим, чья судьба будет сходна с

судьбой Гамалы, если всё пойдёт тем же чередом; теперь,

когда у них развязаны руки в Галилее, римляне двинутся на

столицу. Спокойно восприняв это предположение, зилоты всё

же решили немедленно перебраться в Иерусалим. Их,

прибывших в столицу Иудеи через некоторое время,

ушедшее на приобретение лошадей и дорогу, сикарий

устроил предварительно в своём доме, препоручив заботам

своих сыновей, радостно встретивших отца и соратников, с

тем чтобы позднее найти более приемлемое индивидуальное

жильё, а сам, изнемогая от нетерпения, вернулся в дом, где

жил с Софией и дочерью.

Входная дверь в усадьбу была закрыта, и он не сразу

попал во двор дома, а войдя, мгновенно очутился в жарких

объятиях Софии, мокрый от её счастливых слёз, осыпаемый

упрёками и причитаниями, то нежными, то требовательными.

Оторвавшись наконец от него, женщина подбежала к

служанке, стоящей неподалёку с ребёнком на руках, и, взяв у

неё дочку, поднесла к Марку.

— Смотри, какая она большая!

— Большая и красивая, как ты!

Он взял дочку на руки, и они направились в дом, а София,

не умолкая, рассказывала о том, как они жили с доч- кой, как

ждали его возвращения, как им помогал Петр, вышедший

навстречу Марку и обнявшийся с другом, а затем тактично

отошедший в сторону.

Ожесточённый

участием в тяжёлых

событиях,

происходивших в

Гамале, сикарий

отогревался душой

8о

около близких ему

людей и гнал от себя

мысли о том, что всё

это может повториться

здесь; однако ему

невольно пришлось

задуматься об этом

позднее, ночью, когда

счастливая София,

положив голову ему на

плечо, доверчиво

рассказывала о том,

что получила письмо

от отца, жившего в

Афинах и

занимавшегося

торговлей зерном и

оливковым маслом, о

чём Марку было

известно уже давно,

поскольку переписка

была стабильной, хотя

почта и передавалась с

оказией. Из слов жены,

он узнал, что её отец

несказанно рад

рождению внучки, и

хотя раньше был

недоволен тем, что

дочь бросила прежнего

мужа, выйдя за Марка,

то теперь

благословлял их

обоих, требовал,

чтобы они покинули

Иерусалим, переехав в

8о

Грецию, боясь

последствий той

ситуации, что

сложилась в Иудее.

8о

А Иерусалим был встревожен. Кровавая трагедия Галилеи, падение Гамалы и сдача

Гисхалы без боя были нервно восприняты обитателями столицы, где с новой силой

обострились разногласия между сторонниками восстания и теми, кто был готов к

повиновению. Вся знать открыто призывала народ сложить оружие, причём верховная

выборная власть принадлежала ей в лице бывшего первосвященника Анны, делавшего

вид, что он готовится к войне, ведя дело практически к поражению. Прибывший из

Гисхалы отряд Иоанна находился в его подчинении, а сам Иоанн был в приближённых

у Анны. Мириться с таким положением дел зилоты не могли, поскольку оставить всё

как есть значило заранее обречь себя на поражение; уроки Галилеи — неспособность к

объединению восставших, невозможность создать единую армию и, наконец,

предательства должностных лиц и знати городов-крепостей — грозили повториться в

Иерусалиме с ещё большей трагедией. Зилоты, прибывшие с Марком из Гамалы,

потребовали созыва расширенного совета, где в категорической форме настаивали на

принятии решительных мер для объединения защитников столицы под единым

руководством и нейтрализации предательски настроенных должностных либо других,

авторитетных по своему положению,лиц; и такое решение было принято. Вслед за этим

зилоты провели аресты горожан из партии приверженцев Рима, но и аресты, и

содержание под стражей этих людей усилили волнения в городе, возбуждаемые их

сторонниками и клиентами, а избранные ранее власти требовали освобождения

арестованных, угрожая принять силовые меры против зилотов.

Получив, таким образом, официальное предупреждение от Анны, кананиты заняли

храм, ставший неприступной крепостью, а трибунал, созданный советом, рассмотрел

дела арестованных и признал их виновными в предательстве восстания, а также в том,