Пятнадцать поцелуев

— Поэтому у нас дома так часто войны. Знаешь, они ведь думают, что понимают эту жизнь лучше всех. Они ей управляют. Связи, власть, деньги, статус, трепет и всеобщее поклонение... А потом приходят друг к другу в пьяном угаре и рыдают: жизнь заканчивается, а там, дальше, я не в силах ничего контролировать. И тут удержаться, продлить свою молодость — тоже не в силах. Я один раз стала свидетелем такой сцены у отца в офисе. Была подростком, но хорошо всё запомнила — так меня поразило услышанное. Он попросил меня подождать полчаса в соседнем помещении, я читала там книжку, а двери нет. И пришёл к нему крупный начальник, которого весь бизнес Москвы боится. Захочет — помилует, захочет — казнит. Кажется, что живет без страха и совести. А оказалось, и ему жизнь не мед. Он был подвыпивший, начал обсуждать что-то по бизнесу, а потом перешли на личные темы, и он буквально рыдал, что ему уже за шестьдесят, молодой жене нужны только деньги, детям нужны только деньги, коллеги и сотрудники его боятся, и вообще, никому он не нужен. А кто выбрал такую жену? Неужели думал, что девушка, которая на тридцать лет его моложе, действительно предпочла его симпатичным ровесникам? Это же глупо! Кто воспитал детей так, что теперь им нужны от него только деньги? И много ли сам дал им в детстве? Кто портил нервы коллегам и сотрудникам, так что они его ненавидят — но ведь не изначально, а накапливая в себе это чувство день за днем, поступок за поступком. И вот он всё спрашивал, если там, дальше, что-то, и что его ждет. И как быстро прошла эта жизнь, и что он никому здесь не нужен. Отец мой на сантименты скуп, только что-то вроде «ну-ну, перестань» бормотал. Да и рассуждения о высших материях и иных мирах не для него. Вот они, высшие чины земного мира. Перед смертью мы все бессильны. Только думаем о ней лишь в том случае, если доживаем до старости, а пока — твори что угодно, не бойся расплаты. Когда она будет? И будет ли в принципе? А пока — можно всё. Наслаждайся и властвуй, унижай и вызывай страх, попробуй всё... Я и правда, наверное, странная, раз принадлежу этому миру с фальшивым блеском, но рассуждаю как диверсант, — усмехнулась горько, глядя на свои сплетенные на столе пальцы со свежим французским маникюром.

Саша молча протянул руку и накрыл мои ладони, выражая безмолвную поддержку.

Этот вечер оказался совсем не таким романтичным и легким, как мы ожидали, но он нас сблизил сильнее. Мы говорили о таких темах, которые на трезвую голову, пожалуй, не так часто уж и поднимаются. А мы пили морс, жевали чебуреки и ощущали счастье этого момента, потому что понимали друг друга. Это чувствуешь даже без слов — мой человек. С ним и сложное легче, и тишина в радость, и объятия дороже тысячи красочных обещаний.

Я рассказала и о том, как меня пытались «пристроить» в хорошую семью — свести с Глебом. Саша поморщился, будто приревновал, и я засмеялась, прерывая свою трапезу и касаясь его руки.

— Волноваться не стоит. Мы давно обсудили с ним этот момент и общаемся лишь как приятели. К тому же он о тебе знает.

— Да уж, мой отец продал мою мать, а твои родители продают тебя. Ведь наверняка уверены, что у нас с тобой всё несерьезно и ненадолго, а потом вручат тебя какому-нибудь богатею в обмен на свою безбедную старость, и не подумают о таком пустяке как твои чувства и твое желание.

— Вот ещё! Мне не пятнадцать, и у меня есть отложенные средства, чтобы в случае, если конфликт разрастется уж слишком сильно, начать жить отдельно и не зависеть от них. Но... ты сказал, твой отец продал твою маму. Как это?

Он отвернулся, уставившись в окно. Я не дергала его, ждала. И мне показалось, что теперь он борется с подступившими слезами.

— Когда мне было лет семь или восемь, мы жили совсем бедно. Отца сократили, у матери зарплата была три копейки. А тут пришел новый начальник — лысеющий дядечка с наглой мордой. И предложил матери хороший карьерный рост в обмен на сама знаешь что. Она пожаловалась отцу, а тот в категоричной форме заявил, что это наш шанс выбраться из нищеты, и что если она не согласится, он от нее уйдет. Он бы, возможно, это и сделал чуть позже, просто погиб. А тогда мать пахала весь день, потом встречалась с этим ублюдком, а затем приходила домой и плакала. Отцу было наплевать. Он ходил на собеседования, вечерами тусил с друзьями, пока я один сидел дома, мог вернуться сильно нетрезвым. А еще как-то раз прямо при мне заявил матери, что она проститутка. Так продолжалось где-то полгода. А потом случилось то, что случилось, и мы остались с мамой вдвоем. Помогал еще дед, он всегда был на маминой стороне, хотя многого и не знал и уже не узнает. В общем, такая история.

Я не выдержала. Поднялась со своего места, подошла к нему, села рядом и обняла. Мне хотелось доказать ему, что он сильный. Что он достоин любви, хотя вырос с совершенно противоположными чувствами.

— Знаешь, сегодня романтики не получилось, но я обещаю, что обязательно сделаю тебе какой-нибудь запоминающийся сюрприз, — пообещал он, выдыхая.

— Как же не получилось? А это? — подняла я вверх руку с кольцом.

— А это на память. Чтобы ты знала, что я всегда рядом.

Глава 20

Однажды мы с Сашей были в кино: смотрели романтическую комедию. Это был мой выбор, и он пытался выторговать уж если не фантастику, то хотя бы драму — не вышло. Я была непреклонна, и он, как истинный джентльмен, в итоге уступил.

Кино, надо сказать, было не самой высокой пробы: примитивный сюжет, пошловатые шутки, не всегда адекватные поступки героев и раздражающая актриса в главной роли, но я не призналась, что мне не понравилось. Когда мы вышли из зала, и парень с легкой иронией спросил: «Ну как, понравилось?» — ответила обтекаемо:

— Вполне развлекательное и атмосферное кино.

Да, атмосфера приближающегося Нового года там и впрямь была передана отлично, аж захотелось скупить поскорее всё, что годится потом в подарки, нарядить ёлку и налопаться мандаринов.

И вот в этом фильме была одна сцена, где героиня приходит на свидание, а её возлюбленный усыпал дорогу лепестками алых роз — красиво. На что Саша, конечно, скривился, и мы после просмотра даже немного поспорили на тему, можно ли это считать безвкусным и банальным или всё-таки это романтика и одно из проявлений любви и внимания. Каждый в итоге так и остался при своём мнении, а я поняла с затаённой грустью, что подобного мне не видать.

И вот, пообещав сюрприз в мой день рождения, когда я уже и ждать перестала, подошёл после смены и сказал:

— У тебя завтра вечером есть планы?

— Нет, я надеялась, что у тебя есть план за нас двоих, — ответила кокетливо, не пряча улыбку.

— Какая потрясающая интуиция, — хмыкнул он. — Тогда завтра часиков в семь тебя наберу.

Это было немного туманное обещание, но расспрашивать я не стала, хотя мой растерянный взгляд от него, конечно же, не укрылся.

Саша в очередной раз оказался пунктуален, и уже без двух минут семь (а я и за час до того уже была как на иголках) на экране мобильного высветилось его имя.

— Сможешь подъехать в одно место?

— Смогу, — ответила, не спрашивая, какое, но всё-таки недоумевая, почему мы не встречаемся, как обычно, где-нибудь у метро.

Он назвал адрес — место было в том же районе, где живёт Сашин дедушка, — и я, натягивая свитер и тёмные брюки, параллельно заказала такси через приложение.

Уже в коридоре столкнулась с мамой.

— Куда ты? — спросила она своим повелительным тоном.

— Ухожу, — ответила коротко, наматывая на шею шарф.

Мама прислонилось спиной к дверному косяку и продолжала наблюдать за мной, и когда я на секунду пересеклась с ней взглядом, увидела… снисхождение. Все её мысли вдруг стали мне так ясны, словно она их озвучила вслух: «Ничего, ничего, пусть пока поиграет, порадуется. Скоро это ей надоест, мальчик наскучит, всей этой дешевой романтикой она пресытится и всё равно всё будет по-моему».

— Я не знаю, говорил ли тебе отец, — разжала губы она. — Но на новогодние праздники мы едем в Данию.

Я не стала ничего говорить. Просто ушла, закрыв за собой дверь и пешком сбегая по лестнице. Внутри было гадко. Разве такое ощущение должно быть в душе после встречи с мамой? И как получилось, что в нашей семье каждый сам по себе? И ведь много, наверное, таких семей. Среди моего окружения предостаточно, да и у Саши так было долгое время…

Добираясь до места встречи по сверкающей огнями и новогодними гирляндами Москве, я смогла выдохнуть. Я люблю этот город и потому часто гуляю пешком. Раньше — вставив наушники в уши, теперь — вместе с Сашей, болтая.

Выбравшись из такси, огляделась. Никого вокруг нет, даже редких прохожих. Стало не по себе. Какой-то двор… А где Саша? И такси уже отпустила.

К счастью, Саша ответил на мой звонок после первого же гудка и, не дожидаясь вопроса, спросил меня сам:

— Ты приехала?

— Да. А…

— Подожди минутку, — и сбросил вызов.

А потом, секунд через тридцать, я увидела его силуэт, спешащий навстречу, и сразу узнала. Он коротко обнял меня и, взяв за руку, повёл за собой.

— И куда мы? — сгорая от нетерпения, полюбопытствовала я.