Пятый прыжок с кульбитом
Шрифт:
– Правда можно поднять?
– восхищенно прошептала скрипачка. Остановив ее жестом руки, дальнейшие вопросы я пресек:
– Перед тем как что-то поднять, надо это накачать - чтобы было что поднимать. А вот об этом завтра. Сейчас пора продолжить репетицию. На чем мы остановились?
Глава двадцать вторая, в которой необходим конечный результат
Продолжить репетицию нам не удалось, в Малый зал внезапно вошла представительная делегация. Впереди колобком катилась
– Всем коллективом собрались в спортзал?
– восхитился проректор.
– Ай, какие молодцы! Красавицы и спортсменки. А вы знаете, Наталья Николаевна, что руководитель струнного ансамбля «Мечта» скоро уходит в декретный отпуск?
– Считайте, что уже ушла, - досадливо фыркнула та.
– С утра она взяла больничный и легла на сохранение. И Надежда Козловская туда же смотрит! А ведь мы ее оформили внештатным педагогом. Эпидемия какая-то, ей богу. Что делать, ума не приложу...
– Так может быть, займетесь?
– мягко надавил проректор.
– Тем более ребята теперь выступают вместе. А как Ксения Люлька поет и пляшет! Любо-дорого посмотреть.
– Даже не знаю, - начала скромничать Наталья Николаевна.
– Я и так тащу этот воз на себе, как раб на галерах. А теперь еще и струнный ансамбль? Не знаю, не знаю.
– Нужно, Наталья Николаевна, - проректор надавил сильнее, я это ясно почувствовал.
– Нужно, больше некому. Антон вам поможет, да, Бережной? И мы поможем, во всех отношениях. Тем более, этот визит на носу...
Оркестрантки насторожились, а тощая скрипачка тут же высунула свой нос:
– Что за визит?
– Товарищи, прослушайте объявление, - Секретарь парткома института, сухонький живчик в роговых очках, шагнул вперед.
– С дружеским визитом в наш институт скоро прибывает группа студентов дортмундской консерватории. Это Западная Германия. Поэтому программа новогоднего концерта...
– Отменяется?
– ахнула скрипачка, а девчонки загомонили меж собой.
– Не отменяется, сокращается до одного отделения, - тихим голосом проректор мягко осадил шум.
– Мы всем институтом готовились к долгожданному празднику, однако жизнь вносит свои коррективы. Второе отделение будет отдано для выступления студентов немецкой консерватории. Поэтому сольных выступлений на концерте у вас не будет, а ваш номер остается один, общий.
– У-у-у - снова загудели девчонки.
– Студенты... Германия... У-у-у...
– Какой номер?
– не унималась скрипачка.
– Мы тут посовещались, - проректор взглянул почему-то на мужчину в сером костюме,
– и решили: сводный ансамбль будет выступать с народной песней «Ойся ты ойся, никого не бойся». Солировать с саблями будет наша звездочка, Ксения Люлька.
Сеня порозовела, и оркестрантки снова загудели.
– Завтра попрошу всех прийти на репетицию в сценических костюмах. Состоится худсовет с комиссией министерства культуры. Кстати, познакомьтесь: Иванов Петр Иванович, - он снова обернулся к неизвестному мужичине.
Обозначая
поклон, представитель министерства культуры кивнул небрежно. Конституция министерского куратора казалась самой что ни есть усредненной: средний рост, средний возраст, серый костюм и чисто выбритое, невзрачное лицо. Редкие волосы, зачесанные набок, прикрывали лысину. На лице мужчины лежала добрая улыбка. Некоторым диссонансом глядели стальные глаза волкодава, однако эта обычная деформация профессии, удивляться тут нечему.– Так вот ты какой, северный олень, - мысленно пробормотал Антон.
– Да, парень, - согласился я.
– Шутки в сторону. Ушки на макушке, понял? Впрочем, теряться тоже нельзя, с такими деятелями культуры надо дружить.
А проректор вещал:
– Хорошая новость: танцы после концерта не отменяются! Готовьтесь, товарищи, ваша программа танцевального вечера остается в силе. Что касается учебы, то график зачетов уплотняется - надо уложиться до приезда гостей. Поймите правильно, но поблажек никому не будет! Если кто нахватает хвостов, пересдавать будет лично мне! Всю душу вытрясу, учтите.
Да уж, наслышаны. Вытрясти душу и вправить мозги Владимир Михайлович умеет. А он продолжил:
– Берите пример с Ули Тулаевой, почти все зачеты автоматом. А как похорошела от учебы! Славная девочка. Сестры Гольдберг - тоже красотки, во всех отношениях. И Антон Бережной молодец. Ты вот что. Бережной. Возьми-ка ты шефство над Люлькой, а? Не нравятся мне такие оценки, тут надо что-то делать. Иначе выгоним к чертям, нам безграмотные таланты не нужны, понятно, Ксения?
Девчонка залилась красным, глаза набухли и заблестели.
– У Сени в самом деле все так плохо?
– обратился я к Антону.
– Печалька, - коротко ответил он.
– Кроме сольфеджио и танцев, само собой.
– А что особенно грустно?
– Английский язык. Практически ни бэ, ни мэ.
– Так-так... А итальянский?
– Его еще не было, в следующем семестре начнется.
– Ладно, - решил я.
– Тряхну стариной. Займусь с Сеней еще и языком, кроме постановки ног. Прямо сегодня, после репетиции, забирай ее с собой. А что? Хайли лайкли, Ландан из зэ кэпитал оф Грейт Бритн. Голова боится, но помнит, а руки делают. В смысле, будем швы на новой кухне шпаклевать, и заодно язык учить.
– Шпаклевать - это хорошо!
– Обрадовался парень.
– Лишние руки нам не помешают. Шпателей ты натащил достаточно, я тоже помогу.
Пошептавшись с парторгом, Наталья Николаевна подняла руку
– И в завершение нашего разговора, еще одно объявление. Как вам известно, товарищи, в ансамбле «Надежда» на барабанах играет Евгения Иволгина. Это единственный участник коллектива, который, к сожалению, не учится в нашем институте. Должна заметить, что неплохо играет, умничка. Но надо учиться дальше, как завещал великий Ленин: век живи, век учись. Мы давно вместе с Женей обеспокоены этой проблемой. И теперь должна вам сообщить, что кафедра ударных инструментов посчитала собеседование с Женей успешным. В феврале Иволгина завершает обучение в кулинарном техникуме. Табель у нее хороший, там одни пятерки. Надеюсь, что проблем не будет. А после получения диплома Иволгина будет учиться в нашем институте, по сокращенной программе. Поздравляем, Женя!