Пятый прыжок с кульбитом

Будешь ли всегда ей верен, Пока смерть не войдет в двери? Нет! Нет!

Вместе с Анютой солировала Сеня Люлька. И если Нюся третировала взглядом советскую блестящую лысину, то Сеня выставила обвиняющий палец в лысину представителя министерства культуры Германии, соседа Иванова. Редкие волосики на затылках обоих культуристов стояли дыбарем.

Музыкальная теория утверждает, что для правильного контакта с залом необходимо обращаться к конкретному слушателю. Об этом нам твердила стреляная птица Надежда Константиновна, и зал внимал, даря тот самый контакт. Значит, наука помогла.

А произношение помог поставить педагог с кафедры немецкого языка. Текст несложный, вроде бы получилось:

Ты зла, узнав ответ Ты зла, узнав ответ Я прошепчу лишь Нет!

Низкий женский голос принято называть «контральто». Но девочки взяли так низко, без грудного резонирования, что получился настоящий бас-профундо. Бархатная тембровая окраска голосов здесь заменилась яростными металлическими нотками. Несомненно, зал шокировался этим дополнительно. Настолько, что студентки из немецкой делегации восхищенно загудели. Они не ожидали исполнения на родном языке, ну и иронию сразу прочувствовали. А девочки продолжали с брутальной суровостью, чисто по-немецки:

Ты зла Ты имеешь меня Ты ненавидишь меня Америка, ты зла!

Одновременно с последними аккордами зал разразился восторженными криками и свистом. У них на Западе это запросто, могут выражать свои чувства, как хотят. Только вместо криков «бис» германские студентки начали скандировать: «Ду хает! Ду хает!». Мы с Антоном посмотрели в первый ряд, который не хлопал, и потом мысленно переглянулись - да, головомойки не избежать. А если выволочка неизбежна, чего тогда бояться? «Ду хает», так «ду хает»!

Повторили. Однако после исполнения на бис нас не отпустили. Зал бесновался, требуя еще чего-нибудь криками «давай еще».

– Данке! Вас гейт аб?
– заорал Антон, окончательно нарушая регламент.
– Эс гейт!

Очередным номером беззаконного концерта стала композиция «Мое сердце горит». Группы Рамштайн, конечно. Эти ребята много чего насочиняли, а мы творчески переработали. Вступление и начало песни в симфоническом стиле касалось всего оркестра, включая струнную группу. Основой для прелюдии послужили мотивы «Турецкого марша» Вольфганга Амадея Моцарта. И особенно плотно звучали синтезаторы, нагоняя тревогу.

Внезапно Анюта вкрадчиво объявила зловещим немецким голосом:

Детки, внимание! Тише смех. Я голос тьмы, я создана болью. И кое-что принесла для всех, Из груди вырвав это с кровью.

На этом месте плавно вступали ударные инструменты, обозначая ритм. Анюта добавила в голос силы и злости:

И с этим сердцем властна я Прийти в ночи, закрыв вам веки. Я буду петь для вас, друзья, Пока на небе луна светит.

Но все это были цветочки, потому что в припеве произошло усиление вокала Сеней и гитарными мускулистыми рифами Антона. Сочно звучала партия альта, сопровождаемая струнными инструментами ансамбля «Мечта». Хор прорывался фоном. А затем взорвался криком припев:

Сердца свет! Сердца свет!

Ну и далее по канону, за исключением одного слова. Одно лишь добавленное слово «Америка» переворачивало смысл песни группы Рамштайн с ног на голову. Или наоборот? Неважно. Важен посыл:

Америка приходит к вам из ночи. А вместе с ней отродья, черти, бесы. Когда луна в окно стучит, Америка под одеяло к тебе лезет. Сердца свет! Сердце - смерть!

Неожиданно для всех Сеня перешла на высокое оперное сопрано:

Америка приходят к вам из ночи, И ваши слезы кротко собирает... Когда Луна в окно стучит, Те слезы в вены она себе переливают. Сердце - смерть! Жар сердца жжет!

В музыкальном отношении ничего гениального здесь не было - тяжелый рок с заездами на металлический склад. Зато сколько мощи и драйва! Пафос тоже исключать нельзя, идеологическая составляющая налицо. И пусть худсовет только попробует такое не утвердить. Да я на них сам в обком партии телегу накатаю!

Глава сорок пятая, в которой думай не думай, а сто рублей не деньги

Подсунув под голову вторую подушку, я наблюдал за Лёлей.

Она одевалась. И первым предметом гардероба избрала чулок. Девушка обряжалась стоя, боком ко мне, взнеся роскошную ногу на пуфик. Композиция из узкой спины с чудесными окрестностями выглядела объемисто и не менее царственно. Предутренняя полутьма размазывала молочно-белый силуэт в мираж, делая его виденьем сладким и туманным.

Если Лёля задумала произвести впечатление, то это ей удалось в полной мере. Хороша, насмешница, и не только в профиль! После нашего знакомства, такого недолгого, изменилась соломенная копна на голове, вьющаяся мелким бесом - она сделалась пышной и густой. Блондинка помолодела совсем немного, а вот краше стала заметно, фигурка постройнела, но это, пожалуй, результат гимнастики и правильного питания. Впрочем, зачем скромничать? Часть моей заслуги тоже есть.

Да, социальная ответственность перед человечеством должна быть. Это нормально и где-то справедливо, когда одни люди добровольно помогают другим людям. Важна не только благотворительность, но и высокое качество услуг волонтера, философы могут ещенапомнить об этических нормах. Но меня, по большому счету, это уже не касается - за сорок пять лет стажа все долги обществу отдал. И послужил, и пенсию заслужил. Правда, неприличного размера пенсия от общества никак не адекватна вложенному труду. Смешная синекура, как и последняя прибавка в тысячу рублей. Инфляцию она покрывает, ага. Точнее, «ха-ха» три раза.

С другой стороны, хорошими делами прославиться нельзя. Никому я не нужен, кроме близких мне людей. Лишняя работа - пустой труд. А занятие, которое в тягость, убивает. Такое называется каторгой. И все что я делаю, это для них, моих близких. Прочие люди из общества в общем-то неплохи, но издали. Всех их заботят собственные проблемы, и это логично.

Какое им дело до моих трудностей? Что-то не видно очереди из желающих бескорыстно помочь мне. Людям интересны чужие люди только в одном случае - когда им что-то надо. Нет, за мои услуги они могут заплатить деньги. Только вот засада, мне их деньги не нужны. Поэтому, плюнув на возможное бурчание Коли Уварова, поступил своевольно - выправил на место красоту, без всяких понуканий и ожидания благодарности. Мне по душе здоровые прелестницы. И карма заодно возрастет, что тоже немаловажно.

Затянув поясок на юбке, Лёля взглянула в зеркало.

– На кухонном столе лежит флешка, - ровным голосом сообщила она.
– Там информация по наркоторговцам и их пособникам. В отдельной папке «Уточнить позже» собраны непроверенные и сомнительные материалы, однако любопытные. Вам это будет интересно.

– С чего ты решила, что мне такое надо?
– неискренне удивился я.

– Не знаю. Но если женщина чего-то не знает, Антон Михалыч, она это чувствует. Мне кажется, вам это интересно. А эти файлы я не считаю секретным делом и государственной тайной. Пусть на них и стоит гриф особого порядка.