Пылающее копье

"Война учит нас не придавать большого значения мелочам, - размышлял он, выжимая шляпу.
– У меня мокрые ноги, но в окопах они были бы гораздо мокрее, если только ноги могут быть мокрее мокрых (ход его мыслей отличался известной точностью)".
– Прочь, Блинк, прочь!
– Ибо Блинк в радостном волнении бросалась на него, оставляя на пыльнике грязные отпечатки своих чувств.
– "Для человека нет ничего отраднее, чем преданность собаки", думал мистер Левендер; он надел шляпу и зашагал к берегу.

Еще более разросшаяся толпа наблюдала за ним со всеми признаками истинного наслаждения, и мистеру Левендеру показалось, что сейчас самое время продолжить речь. Поэтому, не вылезая из пруда, который в данном случае послужил ему трибуной, он произнес нижеследующее:

– Не зависящие от меня обстоятельства собрали вас здесь в количестве, делающем честь нации, к которой мы все принадлежим. В разгар величайшей из войн, которые когда-либо угрожали принципам свободы, я радуюсь при виде такого множества людей, способных подчиниться свободным, безыскусственным порывам своих душ. Ибо, помня о том, что каждый час наш принадлежит отечеству, мы не должны забывать и слова песни, сложенной нашими отцами: "Никогда англичане не будут рабами". Только сохранив свободу своего личного сознания и одновременно всей душою откликаясь на каждый зов государства, только так можем мы рассчитывать на окончательный разгром всех злых умыслов архиврагов рода человеческого.

В это мгновение маленький камешек больно ударил его по руке.

– Кто бросил этот камень?
– вопросил мистер Левендер.
– Пусть он выйдет вперед.

Виновный - разумеется, не кто иной, как мальчишка, бросивший шляпу в пруд и не соизволивший извлечь ее оттуда даже за шиллинг, - виновный, почуяв угрозу, прибег к испытанному средству: он пронзительно заорал:

– Изменник!

И таков был врожденный патриотизм толпы, что этот крик подхватили сразу во многих местах. На минуту мистер Левендер от изумления потерял дар речи.

– Изменник! Изменник!
– разрастался крик, и Блинк взвизгнула от камня, который угодил ей в нос; глаза мистера Левендера сверкнули.

– Гунны!
– закричал он.
– Гунны! Сейчас я вам покажу!

Произнеся эту невероятную угрозу, он вылез из пруда в ту минуту, когда автомобиль рассек толпу надвое и знакомый голос произнес:

– Куда же это вы залезли, сэр?

– Джо, - сказал мистер Левендер, - не отвлекайте меня!

– Садитесь в машину, сэр!

– Никогда!

– Изменники!
– орала толпа.

– Садитесь!
– повторил Джо.

И, схватив мистера Левендера за ворот, он свободной рукой сбросил наземь его грязную шляпу, втолкнул хозяина в машину, захлопнул дверцу, влез на свое место и включил полную скорость. Блинк, лая и прыгая, неслась впереди.

Вырвавшись из Пайав Перейд на Боттомли Лейн, Джо гнал машину до тех пор, пока толпа наконец не превратилась в воспоминание. Он остановился, чтобы узнать самочувствие хозяина. Мистер Левендер, высунувшись в окно, глядел назад и дрожал всем телом.

– Ну, сэр, - проговорил Джо, - скажу я вам!

– Джо, - произнес мистер Левендер, - их всех следует арестовать. Все они, без сомнения, гунны!

– Речь явно утомила вас, сэр, - сказал Джо.
– Но как бы то ни было, дело с концом.

С минуту мистер Левендер молча смотрел на него, затем прижал ладонь к горлу и хрипло сказал:

– Нет, Джо, я не думаю, что дело с концом. Ни один оратор не мог бы так думать. Ответственность - неотъемлемая часть нашего высокого призвания.

– Минуточку, - пробормотал Джо, нырнув в бездну под водительским сиденьем.
– Глотните-ка, сэр.

Мистер Левендер поднес стакан ко рту и выпил все содержимое; лишь по капелькам, оставшимся на усах, он понял, что оно пахнет ромом и медом.

– Джо, - укоризненно сказал он, - вы заставили меня нарушить мои правила.

Джо улыбнулся.

– Да к чему они, сэр? Вы же сегодня будете ночевать дома.

– Ни в коем случае, - сказал мистер Левендер, - сегодня мы ночуем в Хай-Барнет; завтра я скажу там речь о воздержании в военное время.

– Как угодно, сэр. Тогда постарайтесь вздремнуть, пока мы едем.

И, втащив в автомобиль мокрую, обессилевшую Блинк, к черному носу которой пристал какой-то красный лепесток, Джо уселся на свое место и включил скорость. Мистер Левендер, годами не нюхавший спиртного, коего он только что проглотил чуть не полпинты, быстро впал в забытье. И он пришел в чувство, лишь проснувшись следующим утром.

IV ...ИСПЫТЫВАЕТ ПРЕВРАТНОСТИ ОБЩЕСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

"В котором часу назначен митинг?" - Эта зыбкая мысль возникла в голове мистера Левендера, который лежал в постели и смотрел на свет, пробивавшийся сквозь жалюзи.
– Блинк!

Собака, которая лежала рядом с постелью и глодала предусмотрительно притащенную в комнату кость, поднялась и посмотрела на хозяина невинными глазами, отличающими ее породу.

"В ее глазах божественное безумие, - подумал мистер Левендер, - это очень радует меня. Ах, как болит голова!" - И, увидев возле руки шнурок от звонка, он потянул за него.

– Да, сэр, - раздался голос.

– Я бы хотел видеть моего слугу Джо Петти, - сказал мистер Левендер. Завтрак мне не нужен, благодарю вас. Как велико население Хай-Барнета?

– Не знаю, о чем вы говорите, сэр, - ответил голос, который явно принадлежал его экономке.
– Но Джо вы не увидите, я ему показала, где раки зимуют. Подумать только, он позволил вам промочить ноги!

– Что происходит?
– сказал мистер Левендер.
– Я полагаю, что вы горничная в хай-барнетской гостинице.

– Конечно, нет, - успокоительным тоном проговорила миссис Петти, вставляя ему в рот термометр.
– Покурите немножко эту штуку, сэр. О! Посмотрите только, что эта псина притащила сюда! Фу!
– И, схватив кость двумя пальцами, она вышвырнула ее в окно. Блинк, видя, что ее считают виноватой в то время, как она ни в чем не повинна, вытянула левую лапу и положила голову на правую. Миссис Петти склонилась над хозяином, который лежал, глядя в потолок.

– Я так и думала, - сказала она, вынимая термометр, торчавший из-под усов мистера Левендера.
– Сто и одна. Лежите, сэр. Ох, этот Джо!

– Миссис Петти, - голос мистера Левендера был слаб, ибо голова болела невыносимо, - принесите, пожалуйста, утренние газеты.

– Нет, сэр. Когда у вас будет сто и десять, термометр взорвется. Я лучше вызову доктора.

Мистер Левендер запротестовал было, но вдруг вспомнил, что у всех общественных деятелей есть доктора.

– Относительно бюлле...?
– Он говорил невнятно и проглотил окончание.