Пыльные цветы

Лили накинула на легкое платье свитер и уселась рядом с сестрой, прилежно пристегнулась и тут же достала телефон.

— У тебя есть предпочтения в еде? — спросила она, не поднимая голову. — Ой, кстати, как тебя зовут?

Она всё-таки глянула на фейри. В этом была вся Лили, сначала начать помогать и делать, а потом узнать, кто это такой вообще. Ева мысленно вздохнула.

— Шани, — ответил паренек. — Шанар. Шан.

Он путался в словах, и Ева нахмурилась. Это Лили ничего не смущало, но Ева не была так доверчива. Прежде чем они поедут, ей надо кое-что точно прояснить.

— Шан, ты совершеннолетний по вашим меркам? За укрытие детей фейри можно хорошо получить.

— Я взрослый, — он кинул быстрый взгляд на Лили. — Как она.

Ева вздохнула:

— Я бы не назвала свою сестру взрослой.

— Эй, мне почти двадцать!

— Вот и я о том же.

— Шан, ты голодный?

— Ну… я бы не отказался от лепешки. Не успел поесть.

— Лепешки не обещаю, а вот суши закажу.

Лили с увлечением начала тыкать в телефон, а Еву царапнуло замечание эльфеныша. Она сжала руль, но машину не повела.

— Ты не успел поесть, но успел попробовать благословение. Ты наркоман?

Он вскинул голову, его глаза еще больше расширились:

— Нет! Просто… я хотел забыть. Всё. На какое-то время.

Еве стало немного стыдно. Она знала, что фейри, которые бывают в «Убежище», кто без документов и вещей, вряд ли бегут от хорошей жизни. И она наконец-то поняла это выражение лица: паренек просто боялся и не особенно доверял девушкам. Может, у него не было выбора. Но скорее всего, это Ноа сказал ему ехать.

Ева наконец-то вывела машину на дорогу.

Когда Шан проснулся в «Убежище», он сонно моргал, как будто не очень понимал язык людей, пока Лили с восторгом рассказывала свой план. Как потом оказалось, говорил он на английском прекрасно. Медленно, но грамотно.

Ева тогда вызвалась отыскать Ноа. Вряд ли будет против, но всё-таки именно он был хозяином этого места и, может, как-то отвечал за фейри под его крышей. Хотя Ева не знала, отвечал ли Ноа за что-нибудь. Когда дело касалось Ноа, вообще сложно было сказать что-то наверняка.

Он сидел в комнате, которую Ева уже знала и мысленно про себя называла «кабинетом», хотя вся официальность заканчивалась на запертом шкафе и заваленном бумагами столе. Стены слабо светились неоном, там и тут виднелись мазки блесток.

Ноа нашелся на обитом бархатом диване, прямо под неоновым фламинго на стене. Он так и не потрудился надеть хотя бы рубашку, и тонкие линии татуировок на груди тихонько перетекали по коже — та самая пресловутая магия фейри, которую многие люди считали едва ли не божественной силой, но которая в итоге не помогла им самим.

Ева достаточно знала об эльфах — так называли их люди. Потому что надо же их как-то называть, и «фейри», «эльфы» прижилось лучше всего. Лучше того, как они сами себя именовали, «кали’фарн», что-то вроде «народ фарн». Фарнами они называли то ли какие-то особенности родной местности вроде холмов, то ли территориальные единицы, то ли и то, и другое.

Их страна называлась Фарналис, но многие люди, конечно же, тиражировали «Волшебную страну». Тем более, попасть в нее можно было аккурат через туманные разломы пространства. Когда они появились, обоим народам пришлось приспосабливаться.

Ева прекрасно знала, что ничего «волшебного» в Фарналисе нет. Их королевская власть не менялась веками, пока недавно монаршую семью не убили заговорщики, и на трон не взошли другие. Тогда-то через разломы и повалили беженцы. Ева не очень разбиралась в политике, знала только, что в Фарналисе что-то вроде гражданской войны и бесконечные изнуряющие стычки с обеих сторон.

Ноа выглядел как типичный фейри. Гибкий, худощавый, будто пропитанный сладковатым удушливым ядом — или таким он хотел казаться. Потому что Ева прекрасно видела, что «Убежище» всегда было куда больше, чем просто притоном с пыльцой. А сам Ноа — больше, чем мелким торговцем благословением. Не зря через него проходило столько беженцев, именно тех, кому было некуда идти, когда они прибывали к людям.

Когда Ева зашла, она приготовилась держать лицо невозмутимым и прокручивала в голове варианты разговора с обкуренным эльфом. К ее удивлению, Ноа выглядел абсолютно трезвым. Он сидел перед низким столиком, подперев голову рукой. Его взгляд был задумчивым, между бровей пролегала складка, хотя Ева думала, их, как и морщин, у фейри не бывает, тем более у Ноа.

Его хвост в задумчивости похлопывал кисточкой по щеке, а в светлых волосах с такого положения можно было увидеть тоже небольшие рожки. Кончики ушей, как и у большинства фейри, были чуть заостренными, а вот глаза совсем не раскосыми.

На столе перед ним лежала карта и валялись вороньи перышки. Ева глянула только мельком, и ей показалось, это карта Фарналиса.

— Ева! — Ноа встрепенулся и тут же улыбнулся, хотя Ева видела, что эта улыбка служит скорее щитом, отгораживающим от нее. Она не затрагивала глаз Ноа. — Ты наконец-то решилась принять предложение и узнать, каковы фейри в постели?

Подобные шуточки появились с первого появления Евы. Ноа тогда удивился еще одному человеку на его пороге, помимо Лили. Сразу предположил, что она хочет наркоты или секса — но на девушку, которая жаждет забвения, Ева никогда не походила, так что оставались иные развлечения. Ноа, правда, сразу изменил отношение, когда узнал, что она сестра Лили и пришла за ней. Еве казалось, Ноа уважал Лили, по-своему. Он никогда всерьез не приставал к Еве, и она была почти уверена, что он бы отказал, пожелай она всерьез чего-то такого. Но шутки стали обычной частью их общения.

— Лили хочет забрать новичка, — сказала Ева.

Тонкие брови Ноа приподнялись в искреннем удивлении:

— Зачем?

Касательно Лили он никогда не предполагал никаких непотребств, и Еве даже стало обидно. Ей почему-то не нравилось, что Ноа мог так думать о ней.

— У Лили есть знакомый, который сделает документы. И ты знаешь Лили. Она хочет помочь.

Ноа задумался. Сейчас он тоже не походил на легкомысленного фейри, испачканного серебристой пыльцой благословения. Его взгляд оказался на удивление пронизывающим, так что Ева даже почувствовала себя не по себе.

— Хорошо. Пообещай, что вы за ним присмотрите.

Когда фейри давали обещания, они не могли их нарушить. Люди, конечно же, были в силах, но обычно, когда их просили пообещать, это означало, что эльфы им доверяют.

— Конечно, — сказала Ева. — Я присмотрю за ним, как за самой Лили. Иначе сестра мне голову оторвет.

Ноа хмыкнул и подмигнул:

— Тогда помогите ему. Это будет забавно.

Он давно жил среди людей, Ева не сомневалась, если бы хотел, Ноа мог бегло говорить на английском. Но он как будто специально растягивал гласные, оставлял этот едва уловимый акцент, словно подчеркивал, что он нездешний. Как будто уши или хвост оставляли сомнения.