Пытка любовью

– Он же совсем не пьяный, - сказал удивлённо Игорь, - А пил со всеми наравне. Что у него за организм?
–

– Обычный организм, - ответил Алик, - Просто для того, чтобы он не попал в "дурную ситуацию", КГБ его снабжает специальными таблетками. Он мне как-то их показывал, маленькие такие. Только я не знаю, как ими нужно пользоваться, а он, сколько бы ни выпил в компании, зайдёт в туалет и выходит из него уже трезвым. А я сейчас очень рад, что сегодня нас троих судьба свела вместе. Я вижу, что Владлен "задышал". Ему была просто необходима вот такая простая дружеская компания. И эти трое нам даже и не помешали. Ты им так утёр нос, что Владлен их к себе больше и не подпустит. Спасибо тебе!

–

– Да ты что, Алик?
– сказал Игорь, - Я же не специально это придумывал. Они же сами на рожон лезли. Вот и получили.
–

– Вот и хорошо, - сказал Алик, - Вот за это и спасибо. А сейчас, давай-ка, выпьем, за эту прекрасную встречу и ляжем немного поспим. -

– Странно, - сказал Игорь, глядя, как Алик наливает водку в стопки, - Такой большой учёный, а без охраны. А если его украдут? Почему его не охраняют?
–

– Охраняют, не волнуйся, - улыбнулся Алик, - Видел, когда он уже доехал до поворота, от второго подъезда поехал "Москвич" следом за ним? Это ребята из КГБ. Они всю ночь здесь стояли. И днём везде за ним ездили. Ты на них просто внимания не обращал, потому что они работают незаметно. А они его охраняют, и не мешают ему этим. Может быть, они и слышали всё, что здесь происходило. Сейчас такое запросто делается.
–

– Точно, - вспомнил Игорь, - я видел этот "Москвич" ночью, когда на балкон ненадолго выходил. Он стоял тогда у последнего подъезда вон того дома, который перпендикулярно нашему. Им оттуда и нас, наверное, было видно, как мы за столом сидели. Молодцы ребята. Спасибо, Алик, что хоть просветил меня немного о невидимой жизни.
–

На этом месте своего воспоминания Игорь и уснул в своей палате, лёжа поверх одеяла. Лишь ночью он проснулся, разделся и вновь уснул, но уже под одеялом.

"ЖИТЕЙСКИЕ МЕЛОЧИ"

Игорь проснулся от звучания музыки марша "Прощание славянки". "Значит, я проспал подъём", - подумал он, - "Смотри-ка, никто меня и не будил. Все уже одеты. Кровати заправлены. Значит всё нормально"". Он встал, быстро оделся, заправил свою постель и, перекинув через плечо вафельное полотенце и взяв мыльницу, зубную щётку и зубной порошок, пошёл в умывальник. Умывшись, он открыл ключом дверь каптёрки и зашёл в неё. Вскоре в каптёрку пришёл и Хрыч.

– Доброе утро, Игорь, - сказал он.

– Привет, дедок, - ответил Игорь.

– Там тебе Саня вчера парёнки немного оставил. Я её к тебе в стол поставил. Смотри, не разлей!
–

Игорь открыл дверцу тумбы стола, и увидел стакан, накрытый сверху фольгой от пачки чая. Он поставил его на стол, а потом отпил из него сразу половину бывшей в ней холодной парёнки.

– Спасибо, дедок, что сказал. А то я ещё как следует не очухался.
–

– Поздно уже лёг?
–

– Да уже под утро.
–

– Вот и выпей всю, чтобы оклематься. А после проверки я уже свеженького чайку заварю. Михалыч для этого как-то чаю принёс. Ещё замутки на три-четыре есть, - говорил Хрыч, поправляя от нечего делать гранёные стаканы на стенной самодельной полке над тумбочкой.

Скоро в каптёрке собрались и все три бугра отряда. Каждый из них говорил Игорю количество людей первой и второй смены в их бригаде, которые были в бараке. Игорь записывал это на исписанной уже странице тонкой ученической тетрадки.

– Всего семьдесят два человека, - сказал Игорь, - Ну, что? Хрыч, иди посмотри, если тринадцатый уже вышел из сектора, то скажи всем, пусть выходят из барака. И скажи "генералу Шкуро", пусть проверит после выхода, не остался ли кто случайно в бараке.
–

Дедок молча вышел из каптёрки. Игорь и бугры сидели молча, все хорошо знали друг друга, знали и зоновские распорядки, поэтому и разговаривать было, в общем-то, не о чем в это время.

– Выходим все из барака на проверку! Выходим все!
– послышался голос Хрыча за дверью. А затем стал слышен топот ног проходивших мимо дверей каптёрки по коридору к выходу из барака заключённых. Когда топот ног закончился, Игорь встал и сказал:

– Ну, пошли уже.
–

Бугры вышли, а Игорь закрыл на ключ дверь каптёрки и тоже вышел из барака. Зэки его отряда стояли уже возле барака, разобравшись по неровным пятёркам. Из барака вышел генерал Шкуро и сказал Игорю, что в бараке никого больше нет.

– Тогда покатили, мужики, - сказал Игорь, - За калиткой остановитесь.
–

Зэки пошли по дорожке к калитке выхода из сектора. Из калитки всем всё равно приходилось выходить по одному или по два человека. Последним вышел из калитки Игорь. Он отошёл чуть в сторону и сказал, гладя на зэка, которого он называл генералом Шкуро:

– Миша, поведёшь отряд возле клуба, ближней дорогой, а я пойду сейчас сразу к школе. Мне нужно встретиться там кое с кем. Мужики, по дороге разберитесь по пятёркам, чтобы кумовки на нас куму не накумовали.
–

Он повернулся и пошёл по обочине бетонной дороги, ведущей к школе, и проходящей мимо крыльца школьного барака. Вдоль дороги, рядом с длинным забором, отделявшим сектора с жилыми бараками, стояли несколько отрядов. Их здесь предварительно просчитывали по пятёркам либо сами завхозы отрядов, либо те, кому они доверили сделать эту "ответственную процедуру". Некоторые завхозы уже вели свои отряды в колоннах по дороге, навстречу Игорю. Зэков вели так, чтобы возле клуба или за штабом повернуть налево и вывести их на дорогу, проходяшую возле забора промзоны. На этой дороге уже и выстраивались друг за другом все отряды, чтобы затем, они обогнули по дороге барак школы. Возле крыльца школьного барака заключённых каждого отряда просчитывали по пятёркам один из дежурных прапорщиков и зэк, главный нарядчик, которые делали это, стоя друг против друга на разных сторонах дороги.

В проходивших мимо Игоря отрядах со свинокомплекса было много заключённых, одетых во всё чисовское. Это смятое и выгоревшее тряпьё и какие-то потухшие и измождённые лица заключённых, отличали отряды этого объекта от отрядов промзоны. У заключённых из отрядов ЖБК вообще не было на лицах таких выражений.

От проводивших отряды со свинокомплекса были слышны громкие голоса завхозов, бугров или руководителей СВП отрядов. Эти голоса выкрикивали лишь оскорбительные для человека выкрики, чтобы этим самым, как бы показать значимость собственных персон. "Ну чё, бараны, разобраться уже по пятёркам не можете?", "А ну, скоты, подтянитесь там сзади!", "А ты куда, сука, шестым залез?", "Чё, падлы, пятёрки ломаете? Выровнялись, бля, скоты!", - слышалось рядом с отрядами со свинокомплекса, да и рядом с отрядами с промзоны слышалось нечто подобное, но уже меньше.

"Блядский рот, - ругнулся про себя Игорь, - Хотел немного пройтись, очухаться после ночи. Лучше уж ходить вкруговую, с отрядом, чем слышать эти покрикивания уродов. Вот же ублюдки. Сами - такие же зэки, а сколько в них мерзкого чванства... Недаром таких сук и е...т на этапах. Поверну-ка я лучше перед школой и пойду к отряду"

Он вспомнил, как сам был в таких отрядах, когда был ещё "щеглом" в зоне. Вспомнил, как даже некоторые из простых зэков пытались показать перед ним своё превосходство. Но с годами, проведёнными в зоне, многие из таких ублюдков, находили для себя достойное стойло. Жизнь зэка в зоне проверяется с годами. А жизнь уродов и заканчивается в зоне по-уродски.