Пытка любовью

В бараке было всё "как надо", и Игорь, занёс нитролак в кабинет начальника отряда, а потом, в каптёрке, сказал Хрычу, чтобы тот заварил чайку и позвал в каптёрку генерала Шкуро. Игорю нужно было узнать, что нового было в распределении по бригадам хозработ по уборке территории от прежнего завхоза.

"Генералом Шкуро" Игорь называл руководителя СВП отряда. Такие руководители должны были быть в каждом отряде. Они лишь формально числились козлами, потому что власти, как таковой, у них ни в зоне, ни в отряде не было. Они лишь имели возможность сами ходить без строя в зоне или водить куда-либо зэков из отряда строем, если это им поручал завхоз отряда.

Руководителем СВП пятого отряда числился Миша Шкуренко, которого когда-то и предложил Игорь Михалычу поставить на эту отрядную неоплачиваемую "должность". В руководители СВП отрядов и в отрядные козлы шли те зэки, которым подходили сроки идти на УДО, "на химию" или "на посёлок".

Если заключённый не состоял, хоть и формально, в этой козьей организации, то он никак не мог бы уже пройти даже первую из трёх по счёту комиссий, которые устраивала администрация колонии. Он не "дошёл" бы до суда, на котором уже окончательно решается вопрос об уходе заключённого из зоны.

И ни один суд никогда не выпустил бы заключённого даже "на расконвойку" или "на посёлок", если у заключённого в деле не было бы такого формального заявления. А свобода для заключённого - это то, к чему и стремится каждый зэк. Зэки в зоне говорят, что свобода дороже семьи трудовой, что ради свободы можно вступить хоть в г...но, хоть в компартию. Поэтому на формальных козлов, которые вынуждены были написать заявление в СВП, без которого в деле заключённого, их не выпустят из зоны ни на УДО, ни "на химию", ни "на посёлок", ни даже "на расконвойку", в зоне никто внимания не обращал.

Игорь в то время увидел однажды, что Миша, сам метёт метлой ту территорию, которая выпала ему по хозработе. Другие зэки нанимали для этого за сигареты или чай кого-нибудь из пидоров или из чертей тринадцатого отряда. Но у Миши, здорового и молодого широкоплечего парня с пятилетним сроком, было "туго" с этими зоновскими "деньгами", и ему приходилось, стыдясь этого, мести метлой в зоне самому.

Игорь узнал, что Мишу вырастила одна мать, без отца, что срок "на химию" у него "по одной трети", и предложил Михалычу переговорить с ним. В то время нужно было "убрать" из отряда прежнего руководителя СВП отряда, который был, ещё до прихода Михалыча, кумовкой режимного кума. А убрать такого из отряда можно было лишь после его переизбрания, а затем, после его ШИЗО. Только после того, как отрядник садил такого урода в ШИЗО, только тогда он имел право списать его из своего отряда.

А для того, чтобы трюмануть кумовку в ШИЗО, отряднику нужно было лишь получить докладную от бугра или от шныря. А помогали в этом, чтобы было что написать на кумовку, уже, практически, все мужики отряда, которым от кумовок доставалось всегда больше и достаточно. И это был как бы их "возврат долгов". В общем-то, таким методом, Игорь с Михалычем и очистили пятый отряд и от пидоров и от кумовок.

А после этого все в пятом отряде и "задышали" более спокойно. И в зоне многие зэки стали мечтать о том, чтобы как-нибудь списаться в пятый отряд. А Миша Шкуренко, который жил "мужиком", согласился тогда на предложение Михалыча. Это освобождало его и от хозработ, и давало ему возможность после положенного срока уйти на химию. Он также продолжал жить с "мужиками", хотя иногда и выслушивал от них колкие шуточки.

Самым трудным для Михалыча в то время было убрать из отряда завхоза отряда, татарина Сагирова, который не стесняясь работал на Баранчина. Баранчин сам был татарином по национальности и часто вербовал для себя кумовок этой же национальности. Так ему было проще или удобнее.

Сагиров был осторожной кумовкой, но попался Михалычу на своей жадности. Как говорится, жадность фраера сгубила. (Фраер - человек, не "сидевший", не знающий по собственному опыту, что такое тюрьма и зона.) Сагиров продал за десятку десятиметровый рулон линолеума, который Михалыч достал для отряда, чтобы перестелить уже прорвавшийся, в центральном проходе барака. А продал Сагиров его Александру, завхозу того отряда, в котором Михалыч до этого был заместителем начальника отряда.

После того, как Сагииров отсидел пятнашку в ШИЗО, где его там чуть не опустили, Михалыч списал его на промку, в тот отряд, куда и был продан линолеум. Ну, а там его уже раскумовали и раскумарили и блатные и мужики. Сагиров до конца своего срока уже пахал и на работе, и на хозработах. Баранчину же раскумованные кумовки были уже просто не нужны. Сами виноваты.

Хрыч заварил свежего чаю и позвал "генерала". Они чифирили в каптёрке втроём. Во время этого Игорь узнал от генерала, что за хозработы, за месяц, зэки отряда уже сдавали завхозу не по две пачки сигарет в месяц, как было раньше, при Игоре, а уже по четыре.

"Вот за какие барыши я пил парёнку", - подумал Игорь, и сказал, что с начала следующего месяца, мужики опять будут сдавать по две пачки сигарет в месяц. Он сказал также, чтобы генерал сообщил это мужикам в отряде.

"Вот так вот и доят всех других те, кто понял, что такое власть, и получил её. Только доят втихую, чтобы никто ничего не знал. Ведь если те, кого доят, узнают, по каким понятиям их доят, то тогда "понятливым" мало не покажется", - подумал Игорь, - "Однако, всё-равно доят. Вот поэтому и жизнь с каждым годом дорожает. И в зоне также. Не думал я такого про Саню. Скурвился, стервец. Поэтому, глядя на таких, люди и говорят, что власть губит человека".

После обеда в отряд ненадолго приходил Михалыч. Игорь попросил его узнать насчёт шлака, чтобы привезти его к бараку, для ремонта завалинки. На вопрос Михалыча, почему Игорь такой невесёлый, Игорь в шутку ответил, что весёлой музыки нет. Михалыч же после этих слов сказал, что он купил для дома новый магнитофон, а свой старенький, бабинный, принесёт в отряд завтра или послезавтра. Вскоре он ушёл по каким-то своим делам.

Вечером, после ужина, Игорь послал Хрыча в половину барака тринадцатого отряда, чтобы тот позвал Алима. Алим был "мамкой зоны", то есть главой всех опущенных в зоне. Он числился в тринадцатом отряде, где был самый большой в зоне гарем. В каждом отряде, где были гаремы, были и мамки отрядных пидоров, но все эти мамки подчинялись Алиму.

Алим был сухощавым молодым пареньком, которого "опустили" беспределом на тюрьме. Он не трахался сам, но, всё же вынужден был жить в гареме. Он был невысокого роста, с тёмными волосами, правильными чертами лица и "прямым" взглядом тёмных глаз. Одет он был всегда хорошо для зэка, что говорило о его большом весе среди опущенных. Игорь, как только стал первый раз завхозом отряда, это было после татарина, договорился с ним, что будет сразу платить ему сигаретами или чаем за месяц, за выполнение пидорами хозработ за пятый отряд. Это было удобнее для всех зэков. Так и продолжалось до сих пор.

В каптёрку зашёл Хрыч и сказал, что Алим пришёл. Игорь вышел из каптёрки и подошёл к стоявшему у стены, недалеко от каптёрки, Алиму.

– Привет, Алим, - сказал он, - В какое время ты берёшь сейчас за хозработы с нашего отряда?
–

– Привет. Как и раньше, - ответил тот, - После вашего магазина.
–

– И по сколько берёшь?
–

– Как и раньше. По сто двадцать пачек в месяц. Но сейчас вам территорию увеличили. Надо бы это обговорить.
–

– А сколько ты берёшь с того отряда, у которого территория напротив штаба, на плацу?-