Рабочие будни

— Заранее определитесь, кем из них вы не дорожите, — равнодушно посоветовал Таши.

— То есть?

— Вдруг сложится такая ситуация, что одному придется заплатить за других. Или захватите что-то на роль жертвы.

— Человека?

— Можно и кролика. Или любое другое животное.

Шуруш медленно кивнул. Он уже не ругался. И на то была причина.

Фирт, по собственному желанию став невидимкой, зашел Шурушу за спину и слился с ним. А призраки — народ такой. В их присутствии человеку становится тяжело, тошно, подавляется воля, появляются мысли о смерти… Кто посильнее, может и отбиться. В таких случаях человеку достаточно вспомнить про свою искру божьего огня. И она полыхнет, изгоняя призрака.

Но Шуруш… Какие уж там искры? За них же не платят!

— А тут неплохо… ты тут часто бываешь?

Таши покачал головой:

— Я вообще не часто… бываю.

— Ты мертвый?! — Шуруш едва со стула не свалился.

— Я некромант. Это иное. До встречи, тайш Фиран.

Таши допил свой ланти, поднялся и вышел за дверь.

Шуруш развалился на стуле. Фирт не покидал своего подопечного, старательно нагоняя на него мысли о смерти и страх.

Ничего не поделаешь. Лучше напугать клиента сейчас, чем исправлять положение после. Некоторых надо бить сразу. И наотмашь. Другого языка они не понимают.

— Тамьян, ты понимаешь, что Каирис теперь выгодная невеста?

Молодой человек, непринужденно развалившийся в кресле, посмотрел на мать. Сухопарая особа с видом, словно ей все должны, пристально глядела на сына.

Как всегда — опрятна и аккуратна. Красивые волосы — прядка к прядке — гладко зачесаны. Губы плотно сжаты. Глаза смотрят холодно и зло. Обделив женщину приятной внешностью, Четырехликий из вредности наградил ее сильным характером. И под этот характер, как под танк, попали ее родные.

Собственное мнение? В семье Арусион было только одно мнение. Миранделы Арусион. Все остальные были неправильными еще до высказывания.

— Мам…

— Что — мам?! Что — мам?

— Ну что ты привязалась?

Голос был капризным и недовольным. Увы, никому еще не удавалось воспитать мужчину, обернув его в вату. Вот и Тамьян Арусион вырос редкостным рохлей. Совершенно не способным сказать «нет». Да куда там! У него даже своего мнения не было. А зачем? Мама знает лучше.

— А ты не понимаешь? Тамьян, тебе пора жениться. И — выгодно.

— На Каирис?

— А хоть бы и на ней! Пусть она и не красавица, но не все ли тебе равно?

— Да мне женщины… сама знаешь.

Она знала. Ничего не поделаешь, у мальчика своеобразный вкус. Но это ее сын. Единственный. И он должен обеспечить пристойную жизнь и себе, и ей, своей матери.

— Завтра пойдешь в леанти. Побеседуешь, цветочки подаришь… Понял?

Тамьян кивнул. Узкое лицо стало на редкость унылым.

— Мам…

— Никаких мам! Сказала — пойдешь, значит — пойдешь! И только попробуй не очаровать ее! Ты можешь, когда захочешь, я знаю.

Парень скривился:

— А потом? После свадьбы?

— После свадьбы делай что хочешь. Лишь бы наружу не вылезло. Купишь в дом пару-тройку мальчиков-слуг, и все будет шито-крыто.

— Но Каирис же узнает.

— И что? Вы женаты, ее имущество теперь твое — куда она денется? Поскандалит и перестанет.

— Злая ты…

Тамьян вздохнул. Мамаша теперь весь мозг выест. Уж что-что, а это она может. Придется очаровывать Каирис. Хотя она совершенно не в его вкусе. Как и все остальные девушки.

— Нас твой некр не кинет?

— Может.

— И что делать будем?

— Да есть тут у отца одна штучка. За долги получил.

— Что за…

— Извини. Не скажу. Но вещь сильная. Если что, некр и словечка вымолвить не сможет. Вся его магия в ноль обратится.

— Даже так?

— А ты думаешь, мы абы с кем и абы куда пойдем?

— Не хотелось бы…

— Вот и мне тоже. Некросу я не доверяю. Поэтому… Вот оружие, вот амулеты… и будь готов ко всему. Даже самому плохому. Понял?

— Не дурак.

Шуруш посмотрел на сообщника пристальным взглядом. Хорошо бы еще кого прихватить, но Горичек подходит больше остальных. Не дурак, а если что — его и не жалко.

— А вот это с собой возьмем.

— Куры?

— Некрос сказал, что может понадобиться жертва.

— И это сгодится?

— Он говорил, что разницы нет.

Нет, хорошо бы еще пару человек с собой взять. Но… чем больше людей, тем меньше доля. И… больше слухов. А ему ни первое, ни второе не нужно.

Хватит и Горичека.

А о распределении долей он еще подумает.

В дорогу Таши собирался тщательно.

Сам он с тайниками листэрр дела пока не имел. А вот его отец… едва спасся в свое время. И то пришлось пожертвовать спутниками.

Змеи умели хранить свои секреты. И хорошо, что они ушли. Иначе… Таши читал книги отца. Рецепты там были… Для продления молодости.

«Возьмите недоношенного младенца, лучше на двадцать второй неделе беременности. Извлекать его надо вместе с материнской утробой…»

Таши мог бы. Но…

Ему откровенно не хотелось. Есть вещи, которых лучше не делать. Не потому, что это плохо, а потому, что от них пятна на ауре остаются. Как грязь. А потом и разрушать ее начинают. А после люди страшатся загробных мучений. А их нет. Есть просто более или менее разрушенная собственными поступками душа. И до воплощения ей надо набрать необходимый… пусть будет… вес. А это долго, трудно, больно…

Потерять всегда легче, чем найти.

Поэтому сам Таши старался не заходить за определенную грань.

Плюс-минус, черное — белое… бывают поступки, от которых с души воротит. А бывают и…

Вот как тогда, в поместье Каршао. С одной стороны, пытал, мучил, убивал, приносил в жертву. С другой — отомстил и спас невинных людей. Первое оставляет черное пятно. Второе его стирает. Дело житейское. Главное в мире — соблюдать равновесие.

А еще тщательно готовиться ко всему.

Итак, походная сумка. В ней инструменты, настои, кое-какие чертежи… мало ли что понадобится, а времени начертить полноценную пента- или гексаграмму не окажется. Можно при необходимости обойтись чертежом на бумаге. Сил на работу с таким чертежом уйдет больше, времени меньше, а иногда оно ценнее всего.