Работа над ошибками

— Сейчас заметет все снегом…

— Ага, — мимолетный взгляд Стаса на улицу, — мы так весь вечер и проиграем, Вероничка?

— Еще предложения? — хитрю я.

Стаса изрядно потрепали на сегодняшней тренировке, он еле дохромал до кухни. Чем на рукопашном бое занимаются, интересно? Дерутся до посинения, по стенам и потолкам скачут? Я впервые увидела сильно уставшего Стаса, да еще травмированного. Посмотреть бы одним глазочком на их занятия. Но мне туда ход заказан: Веронику давно известили.

— Мамочки… — это Стас сейчас задрал рукава, и я увидела огромные синячищи на его запястьях, — что же с тобой делали сегодня?

— У Димыча дома неприятности, — весело ответил Стас, ничуть не переживая из-за синяков, — он немного не рассчитал силу. А мне не удавались новые приемы по уходу от захватов… Короче, фигня, Вероничка.

— Ничего себе — фигня, — я готова произнести длинную речь о неизвестном Димыче, называя его разными недостойными словами. Да что там: самолично готова избить за то, что старательно разукрасил руки Стаса. Ну и придурок, а если он Стасу в следующий раз тоже не рассчитает и треснет по голове до сотрясения мозга? А если еще хуже? Нельзя с неадекватными людьми заниматься на тренировках!

Еле усидела: понимаю, конечно, что моя забота вряд ли оценится…

— Стас, вы молодцы, конечно, что занимаетесь, но можно же себе чего-нибудь повредить! — выпалила — и тут же покраснела.

Стасу — очередной повод поржать.

— Не переживай, дорогая, нужное в сохранности.

— Да, но… — смущенно замолкаю.

Еще больший смех.

— Я скажу Димычу, чтобы бил куда угодно, ток не туда. Лады? Тогда тебя мои тренировки устроят?

— Делай что хочешь, указывать не буду! — ворчу недовольно. Ну вот, опять двадцать пять. То есть — радостный стеб над Вероникой. И пускай себе стебется, и побьют его сильно на тренировке пускай — ничего больше не скажу!

— Вероничка, волнуешься за меня, что ли? — не отстает Стас.

Кручу головой.

— В мыслях не было. Хозяин-барин. Развлекайся как угодно…

— Значит, волнуешься.

Горестно вздыхаю. Да, волнуюсь. И не только, между прочим. Понимаю, что люблю тебя, раздолбай ты тренированный.

— Зайка очень миленькая, когда волнуется.

— Да-да, Стас, конечно. Ходи давай, — я боюсь этих фраз, боюсь посмотреть в глаза Стаса. Он все больше и больше не походит на себя прежнего, и перемены пугают.

Нет, Стас остался почти таким, каким был, только менее отстраненным, чем раньше. Немного внимательнее, чуть добрее… Если бы это был не Стас, я бы сказала по взглядам и поведению: меня видеть рады и даже — я очень нравлюсь. Но по отношению к данному субъекту все сложнее. Не хочу замечать, как теплеют глаза Стаса, как он меняется, когда смотрит на меня задумчиво и странно, и не подозревает, что я за ним наблюдаю. Мне есть с чем сравнить, так не было при наших первых встречах. Постель, скажете? Вот и я себя успокаиваю этим.

Нельзя верить в чудо. Нельзя. Не может Стас в меня влюбиться. В кого угодно, только не в меня. Я же с ним играю в шахматы. Я не соответствую идеалам красоты. Я всего лишь школьная учительница, у которой жизнь не сложилась. Я неудачница, в конце концов, с которыми такие, как Стас, не водятся. Наше знакомство — совершенно случайное, а отношения скоро завершатся. Губешки закатай обратно, Вероника!

Не закатываются. Проблема…

— Пошел уже конем минуты три как. О чем замечталась?

— Может, у тебя мазь есть? Гепариновая. От синяков хорошо помогает, — синие запястья Стаса мерещатся нервной Веронике, хотя он опустил рукава и ничего уже не видно.

— Была. Да брось ты, Вероник! Само пройдет.

— А с ногой что?

— По нерву пробили. Это тоже пройдет.

— А если не пройдет?

— О-о, лапочка, ну сколько можно? Останусь хромым навечно. Ты меня таким любить будешь, ась?

— Надо подумать.

— Думай, кто тебя торопит. И ходи уже, время заканчивается…

Как он легко проходится по слову?любовь?! Я вот не могу произнести его небрежно… А может, он сказал эту фразу не просто так? Вероника, где губозакатывательная машинка?

Когда-нибудь я поговорю со Стасом откровенно. Не сейчас — чуть позже, если наши непонятные отношения будут продолжаться. Соберу всю смелость в кулак и спрошу о самом важном:?Зачем??. Стас же любит задавать этот вопрос. Пусть сам разок мне на него ответит.

— А что там насчет моего желания? — Стас, хоть уставший и побитый, блещет фонтаном идей.

— А-а, да, было такое… Ну? — не очень почтительно отзываюсь я. Мое желание — его всего измазать зеленкой, гепариновой мазью, накормить обезболевающими (у него, скорее всего, что-нибудь да болит) и уложить в кровать. Но Стас, видно, считает иначе.

— Сыграем в фанты? — подмигивает мне Стас.

— Че-его? — тяну удивленно. Фанты. Может, в песочнице поковыряться предложит?

— Димыч задарил взрослые фанты, — хохотнул Стас, — те, из-за которых жена его чуть из дома не выгнала. Я еще не смотрел, но, говорит, кле-евые…

— Что ж жене-то не понравились?

— Так у нее детей двое. Представь, сколько с ними мороки? А тут еще Димыч со своими фантами, он чуть сковородкой не получил по башке за них. Ему, кстати, тоже их отдал кто-то.

— Бедные фанты, несчастливые…

— Нормальная игра. Задания самые разные — от секса до покупки норковых шуб, — округляю глазки, а Стас улыбается:

— Что, заинтересовал? Вероничка, все по правде. Выпадет шуба, куплю тебе без разговоров.

— Да? — шуба мне особо не нужна, зато интрига нравится.

Игры с судьбой — плохая привычка, но фанты — лишь детская забава. Пускай взрослый ребенок развлечется. Тренировки на износ чисто ради того, чтобы подраться, теперь вот фанты для взрослых…

— Тебе очень хочется? Хорошо, тащи их сюда.

Стас, все еще прихрамывая, идет за сумкой. Я пытаюсь подняться и опередить Стаса, но он лишь машет рукой и произносит:?Дойду, отдыхай?. Возвращается с небольшой коробкой.

— Вытаскиваешь пожелание и исполняешь.

— Дай хоть посмотрю, что нужно будет делать, — забираю у него коробку и открываю ее. Там заламинированые карточки: авторы игры, видно, рассчитали, что в фанты будут играть не раз и не два. Некоторые карточки приводят меня в дикий восторг:?Помой полы??Помой посуду??Купи торт? и — о, чудо! — ?Купи норковую шубу любимой?. Эта карточка, как я поняла, исключительно мужская. Есть и с сексуальным текстом карточки, на некоторых даже нарисованы позы. Легкое покалывание и трепет во всем теле. Меня эти карточки устраивают, как только травмированному Стасу исполнить?