Работа по любви

Если бы мне не надо было защищать мою новую спутницу, я бы положился на свою способность объясняться и объяснять. Отправляя меня с караваном, жрецы богини Любви сообщили главному купцу и его начальнику охраны, что я попаданец из другого мира, да еще Избранный богини. Как я понял, такие товарищи в их мире появляются не настолько редко, чтобы это было прямо сенсацией. Так что если эти двое остались живы, я как-нибудь сумею убедить их в своей невиновности. Но вот позволят ли они огромной черной горилле следовать за нами? Не захотят ли ее… ну не знаю, магически сковать, разрушить, еще что-то? Понятия не имею, как тут поступают с подобными созданиями!

А если она успела убить кого-то из пассажиров или попортить товары (последнее, кстати, наверняка — она, когда только выскочила на дорогу, сразу раздавила одну из телег и голову лошади оторвала!), то оставшиеся, конечно, будут требовать мести. И что-то я сомневаюсь, что всего моего красноречия хватит отболтаться.

А как ни крути, теперь я в ответе за мою женщину. Какой бы она ни была и что бы ни натворила до заключения брака. (Хотя не думаю, что к существу, чье сознание едва живо, применимо слово «натворить»).

Короче, чем больше я думал, тем больше мне казалось, что я, всеобщий спаситель, неизбежно окажусь в роли всеобщего козла отпущения. Очень распространенный вариант в мировой истории.

И что, добираться на встречу с паладином Света самостоятельно?.. Он-то, пожалуй, такому мощному пополнению в своём отряде, как голем, только обрадуется! Тут, вроде, не так уж далеко, а надежная охрана у меня теперь есть…

Вот только средства передвижения нет. А ножками я, пожалуй, до осени буду топать.

Были бы у меня… ну не знаю, хотя бы лошадь или осел какой-нибудь, мы бы с големихой добрались до старого тракта — я карту видел, он должен быть отсюда где-то к востоку километрах в десяти-двадцати, если только масштаб там совсем не наврал. И сразу, минуя Бьярн, куда мы держали путь изначально, направиться в Геротту. Паладин Света, к которому я должен примкнуть, скоро туда прибудет или уже прибыл.

Хотя нет, блин. Как я спрячу мою двухметровую новобрачную? Допустим, она может топать рядом с моим гипотетическим ишаком и не уставать, но нас ведь стража на воротах в город не пустит — и будет права, я бы тоже на их месте не пустил.

И тут я почувствовал, как камень под моей рукой начинает двигаться.

Удивительное и завлекательное зрелище, круче, чем любой компьютерный спецэффект! Особенно в наше время, когда почти все спецэффекты типовые из библиотек, а за чем-то отрисованным «ручками» по старинке надо идти в нишевые инди-проекты! Как киношники изображают текущий камень? Да как зачем-то отвердевшую воду. Ну, в принципе, вода тоже минерал так-то… Но тут все выглядело совсем иначе! Твердая каменная поверхность, немного пористая, немного бугристая, двигалась легко и естественно. Не так, будто стала жидкостью, а так, будто она всегда так умела! И принимала новую форму!

Если бы я успел подумать, я бы, наверное, не убрал руку — из опасений, что без контакта со мной процесс прервется на середине. Но я отдернул ладонь чисто инстинктивно и даже отступил на несколько шагов в сторону. Как оказалось, правильно сделал, потому что горилла опустилась на четвереньки, как-то вся поджалась, поменялась — словно глина оплывает под дождем — и вот передо мной огромная лошадь!

Ну, как огромная… Лошади-тяжеловозы и так большие, рядом с такой стоишь и чувствуешь свое человеческое ничтожество. А эта была еще чуточку больше. Не сильно, но все-таки.

И при этом угольно черная, с пламенной гривой и хвостом, алыми глазами и той же алой руной на груди.

Ма-ать вашу.

Это вот на этом я должен ехать?!

Лошадь безучастно стояла и смотрела на меня. Алое пламя в ее гриве клубилось, но больше никакого движения не было. Она не всхрапывала и не переступала с ноги на ногу, чисто статуя.

М-да, слышал я жалобы замужних женщин, что мужья их заездили и что они пашут, как ломовые лошади, но чтобы так буквально — впервые сталкиваюсь!

— Спасибо, дорогая, — сказал я вслух. — Хорошая… девочка. Молодец. А как мне на тебя теперь подняться?

Лошадь, разумеется, молчала. Я обошел ее сбоку, примериваясь. И вдруг увидел… стремя. Уж не знаю, сразу оно там было или после моей просьбы появилось, но висело, частично сливаясь с каменной шкурой. И даже подобие седла наличествовало!

— А, так ты обо всем подумала! — весело сказал я. — Чувствую, мы с тобой поладим!

Ну что, пришлось мне вспоминать краткий опыт занятий на ипподроме. Реально краткий, занятий десять я оплатил, что ли. Потом поленился ездить, неудобно было. Но хотя бы садиться в седло меня научили. Как бы сейчас в грязь лицом не ударить…

Не ударил: взбираться на лошадь оказалось неожиданно легко, несмотря на ее размеры! Лука седла будто сама легла в руку и не отпускала пальцы, а земля под ногой словно бы подтолкнула. А может, и не словно. Откуда я знаю, какую власть над землей имеет каменный голем? Все-таки она как минимум в почву не проваливается!

Я выпрямился в седле — и сразу меня охватило это привычное для всякого всадника, но очень крутое для неофита чувство: горизонт отодвинулся, ты смотришь на все с высоты, ты — король мира! Ух, повезло мне!

Только вот… о гриву я не обожгусь ли?

Я осторожно поднес пальцы к алому пламени. Тепленькое… но не обжигающее! Класс! Самое то, чтобы греться в холодную ночь.

— А ты у меня ласковая девочка, оказывается, — я погладил лошадь по шее. — Хм… Как звать-то тебя?

Лошадь, разумеется, снова не ответила. Какая там речь, когда она себя еле осознавала! Удивительно, как в принципе отреагировала на мой запрос насчет транспорта.

Я вздохнул. Давать голему нормальное человеческое имя, вроде Оли или Светы, мне казалось неправильным. Как и всякие фентезийные варианты типа Галадриэли или Мелисенты. Именно потому, что имя нормальное и человеческое. У нее же было какое-то, надо думать, до того, как ее запечатали в камень? А я, получается, на него болт забиваю…

— Пока буду звать тебя Ночка, — решил я, снова касаясь черной шкуры. — Пока ты все не вспомнишь.

Взяв в руку черные поводья, я слегка взмахнул ими вверх и вниз. Этого оказалось достаточно — лошадь плавно шагнула с места. Действительно, плавно! Я судорожно припоминал азы правильной посадки на лошадиной спине, готовился сжимать колени, а спину держать прямо — но ничего этого не понадобилось! Ночка шла так гладко, словно парила над землей. А я сидел… ну, не совсем на диване, спинки не хватало, конечно. Но близко. И, кстати, седло под моей пятой точкой тоже казалось совсем не каменным. Не мягким, понятное дело, но словно плотная кожа. Короче, ничего не напрягало.