Работа по специальности

– Пустая?
– встрепенулся Василий.
– А Маша? Ну, кукла эта...

– Маша - потом...
– отмахнулся Пузырек.
– Ты слушай... И вот сижу это я однажды, как сейчас помню, в "конуре" один-одинешенек и думаю: эх, змеевичок бы... Представляю его себе так, знаешь, подробненько... И вдруг гляжу: мать честная, образуется! Представляешь - образуется! Прямо из воздуха!..

– Кто?

– Да змеевик же! Я, понятно, испугался, решил - крыша поехала. Ну и он, как бы это тебе сказать... Рассеялся, в общем. Опомнился я. Дай, думаю, еще раз попробую... И получилось, Вась! С третьего раза получилось! Схватил я его, расцеловал... Эх, да что говорить!..

– Пузырек расчувствовался и махнул рукой.

– У тебя там не перельется?
– спросил Василий.

– Да нет, рано... Ты слушай... И с дрожжами выкрутился. Вон видишь, проводки такие пушистые, слева? Серым светятся... По ним обычно эти ползают... ну вроде улиток, только побольше. Налет счищают. Так вот улиток этих погнать, а налет - соскрести... Я тебе говорю: лучше всяких дрожжей! Бродит - как зверь!.. А с трубами я еще раньше приметил. Одни - горячие, другие - холодные. Что еще надо? И вот выгнал я, Вась, первый литр... Голос Пузырька предательски вильнул.
– Гордый хожу - как черт! Ведь куда законопатили, ты подумай! А я и здесь гоню!.. В школе учил, небось? Человек - это что? Это звучит гордо!.. Погоди, вроде пакет перекосило...

Он отложил колпачок в воздух над кабелем и зашлепал к аппарату. Василий с невольным уважением оглядел многочисленные хитрые трубки и змеевики, оплетавшие светоносную рощицу на манер повилики.

– Но одному пить, - вернувшись, сокрушенно продолжал Пузырек, - не дело... Нет, не дело. Ну примешь, ну... Для себя, что ли, старался? Для людей ведь всю жизнь, понимаешь, Вась, для людей! Мартышки эти не пьют... Трудно было, чего там...

– И не гоняют?
– с любопытством спросил Василий.

– Еще как!
– оживившись, вскричал Пузырек.
– Ты, Вась, не обижайся, но надзорки эти вреднее вас, ментов, будут. Трех месяцев не проходит, чтобы они мне аппарат не раскурочили! Выйду из дому, прихожу - все в порошок... Даже порошка не остается! Ну я что тогда?.. Иду в "конуру", опять бак соображаю, змеевичок... И по новой! Меня-то самого, понятно, не трогают. Тут так: руки не распускай - и не тронут...

– И конкурентов нету?

– Где? Здесь?
– Пузырек презрительно скривился.
– Знаешь, честно тебе, Вась, скажу: народ здесь подобрался... Настырности в них - ну никакой! Велено ломать - ломают, и то через пень колоду...

– А сам не ломаешь?

– Вот еще! Когда мне ломать? Да и на кой пес? Я ж с них, с лодырей, плату чем беру? Либо тюбиками, либо хреновину какую полезную где-нибудь оторвут. Камушек вон удобный притащили...

– Ну и работенка у вас!
– не выдержал Василий.
– Не ломать - так курочить...

– Ну это ты зря, - миролюбиво заметил Пузырек.
– Дома таких работ тоже полно. Лесорубы, шахтеры... Или, скажем, взрывников возьми...

– Так там-то - со смыслом!

– А вдруг и здесь тоже?

– Ну не знаю, - помрачнев, сказал Василий.
– Не по мне все это... "Хрущобы" на потолке, люди вверх ногами... Вот найду Ромку - и будем как-нибудь отсюда выбираться.

– Не-а!
– Пузырек решительно помотал головой.
– Не захочет.

– Кто? Ромка?

– А вот попомни мои слова! Я людей насквозь вижу. Сколько их тут при мне поприбывало - ни в одном не ошибся. Ромка - эт-то, знаешь, орешек. Погоди, он еще тут всем даст прикурить... Э! А пакет-то!
– спохватился он.
– Заварить - заварил, да так в кошелке и оставил...

Пузырек снова вернулся к аппарату, достал из висящей на растяжках плетенки тугой прозрачный бурдючок и небрежным движением метнул его в черный, зияющий посреди стены пролом. Судя по раздавшемуся из темноты смачному шлепку, таких бурдючков там уже скопилась целая груда.

– А убежать, значит, так никто и не пытался?
– спросил Василий.

– Ну а как тут бежать? Дальше потолка не убежишь. Ну сам подумай, Вась!..

Василий подумал.

– А если "скоком" попробовать? Может, какой-нибудь наружу выводит?

– Так тебе домой или наружу?
– спросил Пузырек, присаживаясь рядом. Наружу у нас все Клавка рвалась... Так что насчет "скоков" - это ты к ней. Только не сейчас. Сейчас она на тебя в обиде...

– На меня?

– А то на кого же!
– Пузырек тихонько засмеялся, покручивая головой.
– Она тебе: "Вва! Вва!.." - а ты за пистолет!.. С ней чуть истерика не сделалась. Ну, в "конуре", когда пугали вас...

– Вон оно что...
– пробормотал Василий.
– А зачем ей наружу надо?

– Ну как... Чтобы, значит, хозяевам про все наши безобразия доложить. А заодно и самим им чертей выписать... Все "скоки", почитай, перепробовала. Ну и сунулась однажды...
– Пузырек снова засмеялся.
– То ли грузовой он был какой, этот "скок", то ли просто испорченный, а только выскочила из него Клавка - под ноль стриженная! Брови - и те выбрило! Теперь вот обрастает...

Василий задумчиво подвигал челюстью.

– А в тарелке выбраться не пробовали?

Пузырек посмотрел на него с любопытством.

– Так ты что, серьезно бежать собрался?

Василий хотел ответить, но не успел, потому что к Пузырьку пришли.

11

Вошел: и пробка в потолок...

Александр Пушкин

Слава Богу, что Пузырек не успел наполнить колпачки по новой, а то бы Василий зелье расплескал наверняка. Сам он уже три раза пользовался "скоком", но пользоваться - одно, а вот наблюдать такое со стороны... Вполне естественно, что Василий вздрогнул и отшатнулся, когда неподалеку от световодов возник лопоухий стриженый Ромка. На ловца и зверь бежит!

Аналогичная простынка, перекинутая через плечо и перехваченная по талии обрывком световода. В руке - бугристый, словно набитый картошкой, пластиковый мешок. Физия у Ромки была очумелая и ликующая. Увидев Василия, он замер - но лишь на секунду.

– А, Вася...
– расслабленно, чуть ли не покровительственно молвил он.
– Ну ты как? Обживаешься?

Откуда-то вдруг взялись осанка и царственная, прах побери, небрежность в движениях.

– Ну чего притащил, чего притащил?
– добродушно заворчал Пузырек.
– Я ж тебе сказал: по первому разу всех пою бесплатно. Вот завтра - хренушки, а сегодня - гуляй... Правило у меня такое.