Рабыня для друга

— Тебе придётся удовлетворить себя самой, — услышала я хриплый голос прежде, чем его пальцы выскользнули из меня, а сам он отошёл на несколько шагов, кинул на меня тяжёлый взгляд и вышел, заставляя ненавидеть не столько его, сколько себя.

Внизу слишком сильно болело, я дрожала от неудовлетворённости, от желания. Медленно опустила руку в трусики, касаясь своего клитора и заливаясь краской стыда. Сделала несколько таких же движений, которыми дарил наслаждение Матвей, и ахнула, настолько остро, приятно и порочно это было.

Я никогда раньше не ласкала себя, знала о строении органов и о том, какое удовольствие можно получить, но только понаслышке. До утреннего опыта с Матвеем я, по сути, вообще не знала, что такое оргазм, да и сама себя никогда не удовлетворяла просто потому, что в этом не было необходимости. Сейчас же я чувствовала себя порочной, мне было стыдно, но я продолжала двигать пальцами, чувствуя, как внизу становится совсем влажно, а я вся дрожу от обуревавших меня эмоций.

— Будь ты проклят… — шепнула в пустоту, прежде, чем почувствовать взрывной оргазм, раскатившийся по моему телу.

Медленно осела на пол, чувствуя, как подкашиваются ноги. Сидела так несколько минут, а потом расплакалась, осознавая свою слабость. Я… должна была… противостоять, но я поддалась искушению и сделала так, как он сказал: ублажала сама себя, потому что он возбудил меня, довёл до состояния, когда просто нельзя было успокоиться.

Плача, поняла, что делаю это в полной тишине, девушка уже не орала, да и вообще было тихо. То ли он закрыл ей рот, то ли вообще увёз куда подальше. Чувствовала злость на себя за слабость и на него за то, что действовал на меня… вот так.

* * *

Таким взбешённым и нервным, Матвей, пожалуй, себя ещё не чувствовал. У него и так были проблемы с оргазмом, а когда Соня заявилась и прервала его, представ в сексапильном красном белье с чёрным кружевом, так и вовсе забыл о том, что у него был секс. Одного взгляда, брошенного на неё, было достаточно, чтобы член напрягся ещё больше, а желание трахать ту шлюху, истошно оравшую под ним, стало ещё меньше. Да что ж за херня-то, а?

И главное, прервала его, осмотрела с ног до головы и сбежала в свою комнату.

— Пошла вон, — коротко бросил шлюхе.

— Что?

— Пошла вон. Деньги на тумбочке. Бери и проваливай.

Матвей больше не хотел заниматься с ней сексом, он несколько долбанных часов пытался кончить и… никак. Как только его спутница покинула комнату, он направился к Соне. Влетел озверевший и перевозбуждённый, впился в неё взглядом и понял, что она, чёрт возьми, тоже злиться. То ли ревнует, то ли…

Как она там сказала? Не нужен он ей? Что же, Матвей проверил. Притянул её к себе, набрасываясь в поцелуе. Член, свободно прикрытый штанами, напрягся ещё больше, хотя… куда уж больше-то? И так еле пришёл сюда с каменным стояком.

Целовал, трогал её влажную плоть и понимал, что готов прямо сейчас распластать её на столе или на полу и отыметь: жёстко, властно и быстро. Помнил, как утром кончил вместе с ней и не понимал, как так. Почему она? Почему не та шлюха, которая кончила раз десять, пока он долбился в неё. Почему эта несмышлёная, двадцатилетняя девочка, не знающая доселе, что такое ласки и оргазм.

Усилием воли отошёл от неё, в надежде, что она сама подойдёт к нему, сама скажет, что хочет, ждал её решения, а когда увидел, что отошла дальше, всё понял ещё до того, как прозвучало её уверенное «Нет». Матвей отчаянно не понимал, почему она себя так ведёт. Хочет ведь его и это заметно, но отчаянно противиться и не отдаётся. Ходил по комнате и сам не понял, как включил ноутбук и камеру, установленную в её комнате.

Включил, только взглянул, как член снова налился кровью. Эта девчонка мастурбировала, быстро двигала рукой в трусиках и закатывала глаза от удовольствия. К хренам всё!

Матвей достал напрягшийся член, провёл по нему рукой, чувствуя себя ребёнком. Перед ним сидела девочка, до безумия желавшая его, а он сидел и в бешенном ритме двигал рукой по члену в надежде получить разрядку. Возможно, он поступал глупо, но хотел, чтобы она пришла к нему сама. Возможно??? ТОЧНО!!!

Он двигал рукой всё быстрее, а когда увидел, как Соня содрогнулась и приоткрыла рот в немом крике, и сам кончил на пол, содрогаясь в оргазме. Именно в этот момент понял, что не сможет её отпустить. Постарается стать… лучше? — да кого он обманывает. Не получится у него быть паем, но отпускать её не хотел. Испробует все способы, но оставит рядом. Пусть не любит его. Ему одного только желания будет достаточно. А ещё понял, почему она не подошла к нему. Это он циничный и безприниципиальный, нихера не чувствующий, а она… она другая: нежная и романтичная. Разве смогла бы она прыгнуть к нему в постель, зная, что ещё пять минут назад он драл шлюху? Он её, чёрт возьми, понимал. Впервые в жизни он понял и принял чужие чувства.

Глава 13

Матвея разбудили истошные крики, доносящиеся из соседней комнаты:

— Нет, отпустите меня… НЕЕЕЕТ! НЕЕЕЕТ! Урооодыыы!

Он быстро встал с кровати и вылетел из комнаты, входя к Соне. Она металась на кровати, лоб покрыт испариной, волосы запутались, и она всё так же кричала:

— Отпустииииитее меня! Сволочиииии! Ненавижу! Твааааарь!

У Матвея засосало под ложечкой. Подобные ночные пробуждения и истерики точно не говорили ни о чём хорошем.

— Соня, — он приблизился и взял её за плечо, слегка потряхивая, но никакой реакции не последовало. Она всё так же продолжила истерить.

Матвей сгрёб её в охапку, усадил спящую на колени и начал успокаивать. Ещё несколько минут она крутилась, а потом затихла, распахнула глаза и резко дёрнулась.

— Тихо, это я.

— Отпусти меня! — закричала Соня, и Матвей тут же выпустил её из охапки.

— Соня, тебе приснился кошмар и ты кричала.

— Мой единственный кошмар — это ты, — выплюнула ему прямо в лицо, отчего мужчина сжал кулаки.

— Успокойся, пожалуйста, — миролюбиво начал он.

— Проваливай отсюда нахрен, — зло зашипела Соня, а Матвей подумал, что сейчас она как никогда похожа на ведьму.

Он вздохнул, но поднялся с кровати и направился к двери, но не успел выйти, как услышал:

— Подожди…

Улыбнулся.

— Что такое?

— Можешь… остаться?

Брови Матвея поползли вверх от удивления.

— Мне немного страшно.

— Ладно. Ложись.

Соня подошла к кровати, забралась на неё, укрываясь одеялом. Матвей подошёл, намереваясь ложиться спать, но Соня тут же встрепенулась.

— Спи на полу.

— Ещё чего. Ты ничего не забыла, не? Это ты боишься, а не я. Так страшно одной в комнате — иди на пол, а я буду спать на кровати.

Признаваться, что ему будет приятно спасть с ней, у него в планах не было, поэтому пришлось придумать первую попавшуюся отмазку. Соня немного побухтела, но легла, укрылась и сделала что-то вроде небольшой стеночки из одеяла. Какая же она, всё-таки, наивная и маленькая. По сути, ещё ребёнок.

Матвей лёг, укрылся остатками ткани, которых, к слову, хватило ему только на одну ногу и половину туловища. Ну да ладно, вот она уснёт…