Рабыня для Зверя

Мне потребовалась уйма усилий, чтобы не сорваться. Мой Зверь хотел, чтобы я убил его, протянул руку и свернул ему шею, но, зная, что Амелина будет расстроена, я вместо этого схватил его за волосы и потащил за собой.

Я сдерживаю улыбку, вспоминая его болезненные визги и попытки ослабить мою хватку на своих волосах. Если бы не вид Амелины, такой беспомощной, стоящей на кухне в одиночестве и отчаянно царапающей горло руками, я бы, наверное, вырвал ему волосы.

– Ну? – призываю я, слегка потряхивая банан.

– Я не собираюсь этого делать, – отвечает она хриплым от только что пережитой травмы голосом.

Говоря это, она вздрагивает, и я с сожалением роняю банан на пол. Ей не нравятся мои поддразнивания. Беру ее за руки и осторожно вывожу из кухни в гостиную. Она не сопротивляется и, к моему облегчению, молчит, пока я веду ее к дивану.

– Позволь мне угостить тебя чаем, – говорю я, собираясь вернуться на кухню.

Когда Амелина повернулась ко мне спиной, я быстро опустил руку в штаны и схватил свой твердый член, устраивая зажатую мышцу поудобнее. Амелина весь день была возбуждена, и это мешало мне работать.

В ту секунду, когда она ушла сегодня утром на завтрак, я пошел в ее спальню, вдыхал запах ее одежды и дрочил, как подросток. Было намного легче, когда Амелина убиралась в моей комнате, так как мои простыни постоянно пахли ею, поэтому мне даже не приходилось вставать с кровати.

Теперь они пахнут той мелкой девчонкой, что меня только раздражает.

Из-за необходимости чувствовать запах Амелины, этим утром я выбился из графика, и, если бы она примчалась сюда всего пятью минутами раньше с этим человеческим мальчиком, они оба застали бы меня с ее одеждой.

Глубоко вздохнув, я отбрасываю эти мысли и заставляю себя сосредоточиться на чае. Я не уверен, какой сорт ей нравится, и, просмотрев все ароматы, беру ромашку в надежде, что она поможет облегчить боль в ее горле.

Я смотрю на сидящую ко мне спиной Амелину, ожидая, пока нагреется вода. Ее когда-то тугой хвост растрепался, волосы немного запутались. Я хочу пробежаться по ним пальцами и надеюсь, что, если сегодня вечером правильно разыграю свои карты, она позволит мне сделать это.

Чайник начинает свистеть, я протягиваю руку и снимаю его с горелки. Амелина поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, пока я наливаю чай, но я делаю вид, что не замечаю.

Валяющиеся повсюду раздавленные бананы превратили кухню в подобие помойки, и я раздумываю, стоит ли мне пригласить эту маленькую девочку сегодня, чтобы она убрала здесь, или подождать до завтра. При нормальных обстоятельствах я бы немедленно приказал охраннику привести ее, но я не хочу, чтобы она мешала мне быть наедине с Амелиной. Кроме того, если я оставлю бананы лежать здесь, это послужит Амелине напоминанием об опасности ее действий.

Я не могу не волноваться, глядя на исковерканный плод и представляя, как мой член подвергается такому грубому обращению. Нижняя часть бананов раздавлена руками Амелины, а верхняя вся в следах от зубов и с раздавленным кончиком от неоднократных ударов в заднюю часть ее горла.

Я осматриваю все бананы и слегка пожимаю плечами. Я буду дорожить всем, что хочет дать мне Амелина, даже если это немного болезненно.

– Тебе дать что-нибудь к чаю? – спрашиваю я, посмотрев на Амелину.

Она застенчиво отводит взгляд и краснеет от того, что ее застали врасплох. Притворяюсь, что не заметил этого, хотя очень хочется ее подразнить.

– Нет, – отвечает она коротко.

Благодаря нашей связи я чувствую, что Амелина не так сильно расстроена из-за меня, как кажется, но я не показываю, что знаю это. Она злиться на меня, и на то есть веская причина. Если бы я был на ее месте, я бы тоже был в бешенстве.

Когда я взял ее с собой в соседнее королевство, я еще не решился на расторжение нашей связи и просто хотел посмотреть, как поживают король Стивен и его супруга. Почти сразу стало ясно, что на самом деле связь он не смог оборвать, и все трое оказались в каком-то дерьмовом любовном треугольнике, из-за чего каждый из них выглядел несчастным.

Я бы ни за что не попросил Амелину сидеть сложа руки и стать моей любовницей, пока сам буду с другой, да и она никогда бы не согласилась. Несмотря на то, сколько раз я говорю ей об этом, она не верит мне, настаивая на том, что я заставлю ее вести такую же жизнь, как у той человеческой девушки.

Я уверен, что мое нежелание рассказать всем о том, что Ами – моя пара, еще больше усугубляет ситуацию. Я решил, что лучший вариант – сначала сосредоточиться на ее требованиях, и как только Звери привыкнут к новому распорядку, я подниму разговор о ее правах.

Если я сделаю это слишком рано, мой народ, несомненно, взбунтуется, настаивая на том, что это нелепо и что от Амелины нужно избавиться.

Надеюсь, что если я буду вносить изменения постепенно, подданные будут в бешенстве, но не настолько, чтобы восстать против меня. Затем, после того как они приспособятся к новым правилам, я заявлю на Амелину права, и она станет королевой-консортом.

– Что? – спрашивает Амелина, не выдержав мой пристальный взгляд.

– Ничего, – отвечаю я, подходя к ней с чаем. – Выпей это.

Она осторожно берет кружку из моей руки, нерешительно заглядывая внутрь. Я терпеливо ожидаю, пока она сделает глоток.

– Я не собираюсь травить тебя, – в конце концов говорю я, фыркая, когда она не решается сделать глоток. – Ты моя пара, помни это.

Амелина сдерживает улыбку, и благодаря нашей связи я чувствую ее удовольствие от этих слов. Делаю мысленную пометку говорить это чаще. Наконец, она поднимает кружку и делает глоток.

Я внимательно слежу за ее движениями, и мой Зверь доволен, что я забочусь об Амелине. Будь его воля, он бы таскал ее с собой и запихивал ей в рот еду целый день. Может быть, когда-нибудь я так и сделаю, но пока она этого не позволяет.

– У меня потрясающие новости, которые, я думаю, тебе понравятся, – говорю я, взволнованно наблюдая, как она оживляется.

Опуская кружку на колени, она смотрит прямо на меня.

– Какие?

Я протягиваю руку, забираю у нее кружку и ставлю ее на стоящий рядом столик.

– Я скажу тебе, – говорю я, наклоняясь к ней ближе. – Если ты ответишь на мой вопрос.

Ее сердцебиение учащается, и я ощущаю смесь любопытства и смущения. Я наклоняюсь к Амелине еще ближе. Какая-то часть меня ожидает, что она откинется назад, создавая между нами расстояние, но вместо этого она не двигается, глядя в мои глаза.

– Что ты хочешь узнать? – спрашивает она.

– Зачем ты делала минет бананам?

Ее рот открывается, а глаза бегают, пока она пытается придумать ответ. Как бы мне ни нравилось ее желание доставить мне удовольствие, я не хочу, чтобы она беспокоилась о том, что все делает правильно. Я с нетерпением жду того дня, когда смогу научить ее доставлять мне удовольствие.