Рабыня Гора
Шрифт:
Слин рвал мясо на куски.
Я стояла на коленях, отчаянно — так что костяшки пальцев побелели — вцепившись в прутья клетки. Клетка крошечная, но прочная. Можно стоять на коленях, можно сидеть — на корточках или подтянув колени к подбородку. Но во весь рост не вытянешься. И стоять нельзя. Высотой моя тюрьма мужчине примерно по пояс. Сконструирована так, что можно поставить клетки рядком, а можно — одну на другую. Хоть пол и деревянный, но это только настил. Под ним — железная решетка. Так что вся клетка решетчатая. И решетки, и крепежные детали мощные, тяжелые. В такую клетку можно не только девушку заточить. Из нее и сильному мужчине не выбраться. Так что, можно сказать, клетка многоцелевого назначения.
Я смотрела сквозь решетку. Клитус Вителлиус на меня и не глядит. Я уже подарена Турнусу.
Клетка стояла на обнесенной невысокой бревенчатой стеной, посыпанной песком площадке для дрессировки слинов.
Мелина поглядывала на меня из-под покрывала. Я потупилась, не смея встретиться с ней взглядом.
Я — хорошенькая рабыня, подаренная ее сожителю. Смотреть ей в глаза не хотелось. Надеюсь, она не будет ко мне жестока. Но ведь она из крестьян, а я всего лишь рабыня.
Как там Чанда в своей клетке? Сидит на дощатом полу, сгорбилась, подтянула колени к подбородку, не торопясь обматывает кровоточащую икру лоскутом белой ткани. Сквозь тряпку проступает кровь. Зверь, что гнался за ней, оторвал клок от ее платья. После погони, накормив, его тоже привязали рядом с остальными чудовищами. Мужчины увлеклись — обсуждают стати животных.
Закрыв глаза, я прижалась лбом к железным прутьям. Какие могут быть надежды на побег в мире, где есть слины?
На нас с Чандой демонстрировали охотничью выучку сли-нов.
Зверя подтащили к нам, дали принюхаться — а нас пока крепко держали. Потом Чанду отпустили.
Она бежала первой. Вскоре после нее настала моя очередь.
Я мчалась сломя голову. Клитус Вителлиус подарил меня! От этого отчаяние мое становилось еще горше. Вне себя от горя, я решила было бежать. Вот безмозглая рабыня!
Я мчалась сломя голову. Едва не лишилась чувств, когда мимо пронеслась эта бурая гадина.
Но зверь повернул к Чанде и с рыком бросился в погоню. Она устремилась обратно к площадке. В какой-то миг бедняжка споткнулась, чудовище схватило ее за ногу, но она вырвалась, с криком припустила дальше, протягивая вперед руки. Либо беги что есть мочи — либо умрешь. Я бросилась наутек, и вдруг — вот он! Поднял голову. Я попятилась, закрыв лицо руками. От его рыка кровь стыла в жилах. Ринувшийся за Чандой первый слин настолько сбил меня с толку, что другого я просто не заметила. А он, описывая круги, приближался — безошибочно шел на запах.
— Нет! — закричала я. — Нет! Уходи! Пожалуйста!
Подняв голову, шипя, ворча, он крался ко мне — между нами нет уже и пяти футов.
— Уходи, пожалуйста! — рыдала я.
Припав к земле, подняв голову, зверь смотрел на меня. Бьет хвостом, глаза горят. Подкрадывается. В приоткрытой пасти видны зубы — в два ряда.
Я глянула по сторонам. Зверь приближался, жутко крича.
Отлично натаскан. Только никакая дрессировка не идеальна. Ведь главное — сочетание врожденных рефлексов и привитых навыков, и совершенство здесь недостижимо. Чем ближе, тем сильнее запах добычи, и контролировать зверя становится все труднее. В природе слин нападает на жертву футов с двадцати. Для натасканного зверя это расстояние, конечно, гораздо меньше. И вот он приподнялся. Шерсть на загривке встала дыбом. Вот, готовясь к прыжку, подобрал под себя четыре задние лапы.
С истошным воплем я бросилась бежать. Назад, к площадке, туда, где распахнутая клетка наготове, только и ждет рабыню-землянку!
Я мчалась сломя голову. Все на свете позабыв. За мной с ворчанием и хрипом несся зверь. Я чувствовала его горячее дыхание. Вот-вот схватит за пятку. Задыхаюсь! Чудовище гонит меня все быстрее и быстрее.
Ничего не скажешь, натаскан неплохо. Девушку загнать умеет. И дистанцию чувствует, и то, что я вот-вот выбьюсь из сил. Уж наверняка и проворнее, и выносливее меня — но нет, не настигает, держит на пределе, так, чтобы думать было уже некогда, чтобы знала одно — бежать, бежать, как безумная, мчаться изо всех сил к желанной клетке. Наверно, немало девушек загнал.
Я в его власти. Он задает темп. И я должна его держать — чтобы выжить.
Отличная гончая.
Клетка — единственная надежда. Заточить себя в ней на потеху хозяину и ждать его милости.
На четвереньках ворвалась я в клетку, бешено обернулась и, вцепившись в скользящую дверцу, рывком опустила ее за собой. Запоры защелкнулись.
Зверь попытался меня достать, но не смог, В клетке я в безопасности, но взаперти — загнанная беспомощная пленница.В мире, где есть слины, какие могут быть надежды на побег? Мы, рабыни, всецело во власти хозяев.
Существует множество подвидов слинов, и большинство из них в той или иной мере поддаются приручению. Чаще всего в хозяйствах встречаются две породы: это небольшие рыжевато-коричневые степные слины и крупные — иногда до двадцати футов длиной — бурые или черные лесные. Говорят, на севере одомашнивают полярных слинов. Слин — животное опасное. На Горе они довольно обычны и приспособились к самым разным условиям среды. Есть даже околоводная разновидность. Это животное — его называют морским слином — одно из самых быстрых и самых устрашающих обитателей моря. Встречаются морские слины, как правило, в северных водах, обычно по побережьям Торвальдсленда и дальше к северу.
Слины — животные норные, ведут преимущественно ночной образ жизни. Хищники. Упорные охотники, готовые неустанно идти по следу. Нападают почти на любую жертву, но предпочитают табуков. Спариваются раз в год, весной, в помете обычно четыре детеныша. Беременность длится шесть месяцев. Новорожденные детеныши покрыты белым мехом, но к лету волосяной покров темнеет. Однако некоторые особи остаются белесыми в течение всей жизни.
Большинство домашних слинов рождены в неволе. Отлавливать и приручать диких непросто. Иногда, убив мать, охотники выкапывают из норы молодых и выращивают их. Первые два месяца жизни — критический период, и если детеныши взяты до того, как попробовали вкус крови и начали самостоятельно охотиться, приручить их вполне возможно, позже — как правило, нет. Взрослых диких слинов отлавливают и одомашнивают редко. Дикие инстинкты могут возродиться даже у животного, взятого в неволю молодым. А это очень опасно. Происходит это чаще всего весной, в сезон спаривания. В это время самцы становятся особенно беспокойны и свирепы. Интересно наблюдать за спариванием слинов. Если самка спаривается впервые, она убегает от самца, пытается бороться. Но он крупнее и сильнее. В конце концов он настигает ее, схватив за шею, опрокидывает на спину и взгромождается сверху — брюхо к брюху. Теперь она в его власти — его мощные клыки не отпускают ее горло. Смирившись, она позволяет покрыть себя. Животные вцепляются друг в друга когтями и зубами, извиваются, катаются по земле в безумной брачной пляске. Впечатляющее зрелище. Нередко наблюдающие за спариванием животных рабыни бросаются на колени к ногам хозяина и просят его ласки. После первого спаривания необходимость в применении силы отпадает. Самка ходит за самцом, часто трется о него, вместе с ним охотится. Случается, ему приходится, рыча и огрызаясь, отгонять ее прочь. Слины часто живут парами, однако гон проходит только весной. Иногда с самками едина сравнивают рабынь, но, по-моему, сравнение это не всегда верно. Люди спариваются независимо от сезона. Мы — не самки слинов. Те чувствуют желание лишь весной. Мы — рабыни. Мы хотим своих хозяев всегда.
Я взглянула через площадку на сидящую в клетке Чанду. Она уже забинтовала ногу.
Надеюсь, рана не очень глубокая. Никому до нее, похоже, и дела нет. Скорее всего, шрама не останется, так что цена ее не упадет. Да если и останется и на рынке за нее дадут меньше — Клитус Вителлиус, мой бывший хозяин, все равно получил ее даром.
Слины на Горе используются для самых разных целей, но чаще всего — в качестве гончих и для выслеживания добычи, а еще — как сторожевые животные. Загоняют в основном вер-ров и босков, выслеживают табуков и рабынь. Что же касается сторожевых слинов, то где их только не применяют: и на охране границ, крепостных стен и полевых лагерей, и на улицах после комендантского часа, и в залах больших домов по ночам, и для отпугивания воров от лавок, портов и складов. Таким свирепым сторожам всегда найдется применение. Используют их и для охраны пленных. На земле очерчивается крошечный круг, в котором пленник должен стоять на коленях или в другой какой-нибудь позе — как прикажут. Стоит несчастному попытаться встать на ноги, выйти из круга или хоть чуть-чуть изменить позу, натасканный зверь разорвет его на куски. Кроме этих широко распространенных применений есть и другие. В Тентисе, например, специально обученные слины помогают разоблачать контрабандистов — вынюхивают спрятанные зерна «черного вина», незаконно вывозимые из города. Используют их иногда и наемные убийцы, хотя, согласно кастовому кодексу, использование слинов запрещено: члены касты должны убивать своими руками, таков закон. Но слинов используют в качестве телохранителей, натаскивают для убийств на арене, других используют во время празднеств и карнавалов. В общем, этим животным находится множество применений. Выслеживанием и охраной прекрасных рабынь их функции не ограничиваются.