Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове

— А что, если вашу телеграмму задержали в Астрахани, а копию передали Шляпникову? Он везде насажал своих людей. Мои телеграммы тоже не всегда доходят до Москвы.

Киров побледнел.

— Об этом я даже не мог подумать. Ведь телеграмма сдана под расписку начальнику почты.

— Я бы советовала послать в Москву надежного человека с письмом. Чтобы не вызвать подозрений, мы можем дать командировку от профсоюза.

— Это мысль! Я подумаю, — сказал Киров, и на этом они расстались...

Сегодня, после томительного разговора в Особом отделе, Киров направился на Волгу, где Бутягин упорно продолжал поиски.

Водолазы только поднялись из последней проруби, не обнаружив никаких следов потонувшей машины.

Подошел усатый человек в полушубке поверх бушлата, в ватных штанах и в валенках с самодельными калошами. Лицо его было обветрено, глаза покраснели и припухли.

— Что будем дальше делать, товарищи? Ведь четыре проруби прошли.

Киров взглянул на мужественное лицо.

— А до вас не доходили слухи, Сергей Иванович, что деньги, которые мы ищем, похищены?

— Как же, слыхал... По всему городу об этом идет молва.

— А знаете, кто ее распускает?

— Нет, не знаю.

— Шляпников! Да, да, Шляпников. Он пытается утвердить версию, что миллионы прикарманил я и вот товарищ Бутягин.

— От Шляпникова можно всего ожидать. Мы тут насмотрелись на его фокусы.

— Дело завел на нас. Грозит трибуналом, — сказал Бутягин.

— Ну, если так, мы поборемся! — жестко сказал Сергей Иванович. — Ребята, правда, выбились из сил. Но коль дело доходит до трибунала, эту машину не только из-под воды — из-под земли выроем! Сейчас же велю пропиливать новую прорубь...

Киров с Бутягиным ушли в палатку и там присели на ящики, закурили.

— Каков мужик? — кивнул Бутягин в сторону уходившего к пильщикам Сергея Ивановича.

— Этот не подведет.

— А что Колесникова? — спросил Бутягин.

— Звонила ему — отмахнулся... Она говорит, что перед нашим приездом в Астрахани работала комиссия ЦК. Разбирала жалобы на Шляпникова. Выводы оглашены не были. Очевидно, станут докладывать в ЦК.

— Комиссия, видимо, еще не знала о трагических событиях в Одиннадцатой?

— Да, не знала. Телеграмма Орджоникидзе была получена позже.

— Вот видишь... А твоя определенно задержана на почте. Иначе был бы ответ.

— Колесникова тоже так думает. И советует послать нарочного.

— Верно! Только надо аккуратней. Иначе перехватят.

— А, вот где отсиживаются водяные! — воскликнул, входя в палатку, Атарбеков. — Здорово, герои водной эпопеи!

— Георгий! Ты как здесь очутился? — обрадованно спросил Киров.

— Вызван в Особый отдел. Очевидно, из-за этих несчастных миллионов. В Форпосте ходят слухи, что их похитили.

— Эта афера Шляпникова. Хочет раздуть дело о похищении миллионов и тем отвести удар от себя. Нужно послать в Москву с письмом надежного человека.

— Есть такой. Как за себя ручаюсь, — оживился Атарбеков, — опытный чекист, работал у меня. Этот до Дзержинского дойдет.

— Правильно! — поддержал Бутягин. — Надо писать только Дзержинскому, с просьбой передать письмо Ильичу.

Верным человеком оказался широколицый голубоглазый парень с белесыми бровями и ресницами, стриженный под машинку. На Кавказе он работал в ЧК вместе с Атарбековым и выполнял самые рискованные и трудные поручения. В экспедиции был вроде вестового при комиссаре и делал безотказно все, что ему поручали. Звали парня Степаном Ознобиным.

— Что, Ознобин, сумеешь пробраться к Дзержинскому? — спросил Киров, рассматривая его крепко сбитую фигуру и настороженные глаза.

— Постараюсь, товарищ Киров.

Ответ, в котором не было ни бахвальства, ни молодечества, понравился Кирову.

— А как попадешь?

— Позвоню в ЧК, скажу — от Атарбекова. А уж они проведут...

Ознобина снабдили командировкой от губпрофсожа, переодели в гражданское, дали денег, продуктов, хорошо запрятали письмо.

В ту же ночь он выехал к Царицыну, где в то время шли ожесточенные бои, надеясь оттуда прорваться в Москву.

2

Киров целые дни проводил на льду Волги, на секущем ветру. Надеялся, что водолазы принесут радостную весть. Как-то он сильно продрог, даже не мог согреться у костра. К вечеру поднялась температура. Бутягин отвез его домой, дал аспирину и полстакана водки. Уложил на полу у самой печки, укрыл тулупом.

Ночь прошла спокойно. Киров спал.

— Лишь бы не тиф, — сказал Бутягин своим, собираясь утром на Волгу. — Пока не будите, а как проснется, накормите, дайте чаю и вызовите врача.

Киров проснулся от стука сапог и возбужденных голосов. Приподнялся на локте:

— Что случилось? Что за шум? — спросил недоумевая.

В комнату влетел Бутягин и прямо к Кирову:

— Ну, что, Мироныч? Как ты?

— Все в порядке. Встаю. А ты чего прибежал?

— Как чего? Машину нашли!

— Что ты?

— Да, да! Сейчас поднимать будем.

Киров быстро вскочил, оделся и, отказавшись от еды, вместе с Бутягиным и своими ребятами поехал на Волгу.

Когда приехали, Сергей Иванович проводил совещание с водолазами и военными из экспедиции Кирова. Ломали голову над тем, как поднять машину. Лед уже утратил былую крепость: машина могла снова провалиться.

Киров и Бутягин протиснулись в круг.

— Поздравляю вас, товарищи! — весело заговорил Киров. — Вы настоящие герои!

— Спасибо! Вот думаем, как вытаскивать, — сказал Сергей Иванович.

— А зачем ее вытаскивать? Закрепите ее, и пусть лежит до весны в воде. Важно ящики с деньгами достать.

— Ни ящиков, ни пулемета мы не нашли, — сказал один из водолазов.

— Как не нашли? — в один голос переспросили Киров и Бутягин.

— Машина лежит на боку, ее, видимо, не раз перевернуло течением, и в ней ничего нет.

Киров почувствовал, как мороз пробежал по спине. Но он собрал все силы и не выказал волнения.

— Надо искать ящики. В этом главная задача.

— Понятно! — сказал тот же водолаз и вопрошающе взглянул на Сергея Ивановича. — Раз машина нашлась — ящики никуда не денутся. Пока светло, давайте еще раз спустимся, ребята...

3

Вокруг водолазов всегда толпились мальчишки, разные зеваки и любопытные. И хотя их гоняли, они подходили то с той, то с другой стороны, иногда толпами собирались на берегу.