Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове

В поезде ехали посланцы фабрик и заводов Ленинграда, Москвы и других городов, чтобы принять участие в торжественном пуске Волховской гидроэлектростанции.

В полдень на торжественный митинг собрались строители и гости. Над трибуной, обитой кумачом, на высоком древке трепетал красный флаг. Все ждали торжественного момента. И вот по деревянной лесенке на помост поднялись руководители стройки, представители областных организаций. Среди них выделялся своим высоким ростом творец волховского чуда инженер Графтио.

Митинг открыл кто-то из местных руководителей и сразу начал читать приветственные телеграммы. Потом стали выступать гости и строители. Их слушали внимательно и дружно аплодировали, но сотни глаз посматривали на невысокого коренастого человека, что стоял рядом с Графтио. Из уст в уста передавался шепот: «Киров! Киров!» И когда объявили, что слово предоставляется товарищу Кирову, стало тихо, все взгляды сосредоточились на нем.

Киров заговорил громким, всюду слышным, взволнованно-радостным голосом. Заговорил о талантливом проекте инженера Графтио, о трудовом подвиге строителей, воздвигших в тяжелых условиях мощную гидроэлектростанцию, покоривших бурный Волхов.

Словно желая иллюстрировать свою речь, он широким взмахом руки обвел величественную панораму станции и плотины, приглашая всех взглянуть на то, что сделано руками советских людей.

— Волховская гидроэлектростанция еще ярче осветит начатый нами в Октябре великий путь, и пролетариат всего мира сможет увидеть, как строит в рабоче-крестьянской стране Коммунистическая партия по заветам своего основоположника Владимира Ильича Ленина.

Оркестр грянул «Интернационал». В самой станции и на плотине вспыхнули тысячи огней. Показалось, что вздрогнули провода высоковольтных линий — ток с Волховской гидроэлектростанции пошел на промышленные предприятия Ленинграда.

Глава тридцать пятая

1

Шестьдесят тысяч киловатт электроэнергии, полученной от Волховской ГЭС, сразу сказались на работе предприятий и на всей жизни города Ленина. Стало светлее на улицах, светлее и радостнее на душе. Радуясь настоящему, Киров любил помечтать о будущем.

Как-то после напряженного дня, когда пришлось побывать на двух заводах, он решил пойти домой пешком, чтобы посмотреть на ночной Ленинград, подышать морским ветерком.

Навстречу, грохоча колесами по булыжнику мостовой, ехала крестьянская подвода. В ней сидели старик и две женщины с жестяными бидонами. На задке телеги лежал новый, очевидно, только что купленный плуг.

«Крестьяне тоже за индустриализацию, — улыбнулся Киров. — Вон, новый плуг везут... А я хорошо помню, как у нас под Уржумом пахали дедовскими сохами. Ох и отстала наша деревня от Запада. Ильич мечтал о ста тысячах тракторов! А где они? На «Путиловце» тракторная мастерская работает через пень колоду... Да и готовые тракторы никто не берет. Очень уж плохие делаем. Да и кому их брать? Ведь стоят большие деньги... Вот начнем создавать колхозы — тогда только поворачивайся! И это время не за горами. На Пятнадцатом съезде партии будет стоять вопрос о коллективизации. Как бы нам не оказаться с тракторами в прорыве. Ведь «Красный путиловец» — единственный в стране завод, где налаживается их производство. Только вчера был у них. Жалуются мастера и рабочие на устаревшее оборудование. Надо реконструировать завод. Надо, знаю. Это сопряжено с большими затратами, но время назрело, надо что-то делать...»

В раздумье Киров незаметно дошел до дома, совершенно забыв, что хотел полюбоваться вечерним Ленинградом. «Ладно, как-нибудь потом...»

2

Еще в августе прошлого года бюро губкома обсуждало вопрос об улучшении тракторостроения на «Красном путиловце». Тогда было поручено Севзаппромбюро и тресту разработать меры по улучшению качества тракторов и увеличению их выпуска.

Руководители треста вместе с заводскими инженерами составили проект, предусматривающий выпуск пяти тысяч тракторов в год. Он лежал сейчас на столе у Кирова. Проект предусматривал частичную замену оборудования, закупку качественной стали и введение новых производственных мощностей, на что испрашивалась дотация в два миллиона двести тысяч рублей.

Киров согласился отстаивать этот проект в Совете Труда и Обороны, однако пока не посылал его в Москву. Не было полной уверенности, что при частичной реконструкции завода можно наладить массовый выпуск тракторов. Он решил еще раз посоветоваться с директором завода Грачевым и секретарем парторганизации Иваном Газой.

Они приехали в назначенное время, присели у большого стола. Грачев — грузный, с крупными чертами. Газа — худой, высокий, с черными усиками и живыми карими глазами. Оба из рабочих, оба преданные партии люди.

— Ну что, товарищи, будем отправлять проект или еще поразмыслим?

— Мы его по всем цехам обсуждали, Сергей Миронович, — быстро заговорил Газа, — рабочие горячо одобряют.

— И с инженерами толковали не раз, — поддержал Грачев.

— Считаете, двух миллионов достаточно для реконструкции завода?

— На первое время, чтобы наладить массовый выпуск, — пояснил Грачев.

— А если в будущем году потребуется не пять, а десять тысяч тракторов, что будем делать? Снова начнете реконструировать?

— Да ведь больше же не дадут, Сергей Миронович, — кашлянул Грачев, — сами знаете, какое положение в стране.

— Ладно, товарищи, я сегодня же отправлю телеграмму в ВСНХ, а вы глядите в будущее!

Товарищ Ленин мечтал о ста тысячах тракторов. Эта ленинская мечта должна стать нашей целью...

3

Ленинград рос, расширялся, шумел. И по области слышался гул и грохот большой работы.

Этот гул созидания будил самые глухие углы, лесную глухомань. Оживали, оглашались песнями Синявинские торфяные болота, гдовские сланцевые шахты, на берегах быстрой порожистой Свири пилили лес и слышались взрывы аммонала. Это взрывники выкорчевывали пни, готовя площадку под строительство гидроэлектростанции.

Киров то объезжал заводы и стройки города, то исчезал на несколько дней, чтобы побывать в Новгороде, Пскове, Мурманске, Череповце. Опять у него не оставалось времени для себя. Лишь изредка вырывался на охоту, в кино или театр.

Рост промышленности зависел от энергетики, а турбины и генераторы приходилось покупать за границей.

Киров думал, искал выхода.

«С углем проще — мы стали его заменять торфом и сланцами. Но чем заменить турбины и генераторы?.. Помнится, мне говорил один инженер на Металлическом, что мощные турбины они могли бы делать сами. Вроде я записал... — Киров достал блокнот и стал листать. — Да, вот, нашел: «Инженер К. уверяет, что завод накопил опыт по изготовлению небольших паровых турбин. Есть хорошие специалисты. Завод можно реконструировать и приспособить для производства гидротурбин». Интересно! Поеду-ка сейчас на завод, соберу специалистов, потолкую. Может быть, и впрямь можно осилить на Металлическом производство больших турбин...»

Киров вернулся в губком лишь к концу дня, раскрасневшийся от мороза, веселый, улыбающийся.

Проходя в кабинет мимо секретаря, сказал:

— Пожалуйста, вызовите срочно Москву, ВСНХ, лично Куйбышева.

Выслушав Кирова, Куйбышев обрадованно ответил:

— Мироныч, ты сообщил о рождении замечательной идеи. Я сегодня же выезжаю в Ленинград...

Киров встретил Куйбышева на вокзале как старого друга, отвез в гостиницу «Европейская».

Было утро. Позавтракали вместе и, не мешкая, отправились на Металлический завод, где их уже ждали.