Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове

— Мы и от руки напишем, так что никто не распознает. Я же черчение изучал.

— Верно. Тогда какой разговор? Я хоть сейчас готов...

— Се-ре-жа! — послышался звонкий голос от ворот.

Сергей выглянул из амбара, увидел сестренку.

— Ты чего, Лиза?

— Иди домой. Бабушка обедать зовет.

— Бегу! — крикнул Сергей и тронул за плечо друга. — Я пойду перекушу, Саня, а вечером, как подсохнет, айда в «ковчег»! Я за тобой зайду...

3

Во второй половине дня показалось солнце. Ветер разогнал клочья грозовых туч. О ночной грозе напоминали лишь лужи на дороге да влажные березы, пахнущие распаренными вениками.

Друзья вошли в «ковчег», постучали в дверь большой комнаты.

— Да, да, входите! Не заперто! — ответил зычный голос.

Саня и Сергей, войдя, увидели Франца Спруде за необычным занятием. Он сидел за столом, заваленным книгами, у самодельного переплетного станка.

— А, мои юные друзья! Очень, очень рад. Садитесь, будете мне оказывать помощь.

— Мы рады помочь, только сперва хотели отдать и поблагодарить... — начал Саня, сняв фуражку.

— О, понимай! — улыбнулся Спруде и запер дверь.

Саня достал из фуражки аккуратно сложенную «Искру».

— Вот, возвращаем с благодарностью.

— Прочитали? Поняли? — спросил Спруде.

— Да, поняли, спасибо! Мы решили отпечатать и разбросать по всему городу листовки, — не переводя дыхания, выпалил Саня.

— О, листовку? Это есть хорошо, смело. Это я тоже делал в Риге. У нас был свой гектограф. Такой ручной типография. Мы много выпускали листовка. И вот теперь я здесь...

— Как, вас за это арестовали? — спросил Саня, слегка побледнев.

— И за это, и за то, что мы организовали забастовки. Там было много народу. Там был рабочий класс. А здесь кто?

— Здесь крестьяне, здесь разные люди...

— Листовка — не так трудно. Надо делать самим гектограф, и печатай сколько хочешь.

— А как же его сделать? — спросил Саня.

— В библиотеке взять энциклопедия — там все написано... Но стоит ли выпускать листовка? Это есть большой вопрос. Его надо обсуждать с товарищами. Можно ли вам рисковать и наводить подозрение на нас? Это нужно очень, очень хорошо обсуждать.

— Мы думали, мы не боимся, дядя Франц! — горячо заговорил Сергей. — Мы все сделаем сами.

Спруде поднял руку:

— Это большая тайна есть. Я буду говорить со своими друзья. А сейчас — прошу домой! Вас не должны часто видеть в «ковчеге»...

4

Друзья, перейдя улицу, сразу свернули в ворота к Сане и зашли в амбар.

— Вот видишь, какие дела, Серега?.. Мы думали, ссыльные обрадуются и закричат «ура!». А Спруде даже не подбодрил...

— Может, не верит нам? Мало знает... Ведь мы только появились в Уржуме, — пытался успокоить товарища Сергей. — Если бы ты был на его месте, наверное, тоже проявил бы осторожность.

— Не знаю... Не по душе мне такое отношение. Можем и без них выпустить листовку, не маленькие.

— Подожди, Саня. Горячиться не надо. Они еще не сказали своего слова. А мы пока будем готовиться к делу.

— Как это?

— Давай сходим в библиотеку, посмотрим энциклопедию. Может, и сумеем сделать этот гектограф. Я возьму листок бумаги, чтобы сделать выписку.

— Вот простофиля, — усмехнулся Саня. — Да разве можно выписывать? Как раз и влипнем.

— Нет, я шифром, чтобы, кроме нас, никто ничего не понял.

— Ладно. Бери бумагу, карандаш — и айда.

В читальном зале земской публичной библиотеки почти никого не было. Друзья уселись в конце большого стола у развесистого фикуса, положив на зеленое сукно несколько толстых книг в черных кожаных переплетах. На корешке было золотое тиснение: «Большая энциклопедия», а на титульном листе: «Издание книгоиздательского товарищества «Просвещение» в С.-Петербурге».

— Ого, внушительно! — сказал Саня и, быстро отыскав слово «гектограф», указал на него пальцем. Оба склонились над страницей не дыша. А когда прочли, взглянули друг на друга с недоумением.

— Ну, что ты скажешь? — шепотом спросил Саня.

— Попахивает пареной репой, — усмехнулся Сергей.

— И я так думаю... Осилим?

— Ага!

Саня достал бумажку и неряшливо, начальными буквами написал: «500 гр. глиц., 100 — желат., 25 — каол. и 350 — вод.».

Ниже, сокращенно, — рецепт чернил и сунул бумажку в карман.

— Ну, пошли, Сережа.

— Погоди! — прошептал Сергей. — Давай энциклопедию сдадим, а для приличия посмотрим газеты...

Незаметно дошли до дома Сани.

— Погоди, Саня. А где же мы оборудуем типографию? — шепотом спросил Сергей. — В амбар же приходят ваши!

— А в бане! Там только по субботам моются. Остальные дни наши. Давай зайдем, посмотрим. Я думаю, место самое подходящее. На задах, в деревьях. Туда и леший-то дорогу не найдет...

На другой день друзья, одевшись попроще, спустились к Шинерке, где были огороды Спруде.

По узенькой тропинке подошли к шалашу. Там, развалившись на свежем сене, с книжкой в руках лежал Мавромати.

— Здравствуйте, Спиридон Дмитриевич! А где же Спруде?

— Пошел в город. Он скоро вернется. Присаживайтесь вот здесь на сене, поговорим. Угощайтесь черной смородиной, — он подвинул деревянную плошку с ягодами.

— Спасибо! — Оба обрадовались, что встретили Мавромати, уселись.

— Ну-с, друзья мои, вы не раздумали заняться делом, о котором с нами советовался Спруде?

— Нет, не раздумали. Мы готовимся к нему, — твердо сказал Сергей, — решили сами делать гектограф.

— Вон как? Одобряю!.. Все мы поддерживаем ваш отважный порыв, юные друзья. Поддерживаем и будем вам помогать.

Оба взглянули на Мавромати заблестевшими глазами. Тот подвинулся поближе, заговорил доверительно, полушепотом:

— Сейчас о многом нужно рассказать народу, он должен знать правду. Далеко не всем известно о забастовке на Обуховском заводе в Петербурге, которая превратилась в настоящую войну между солдатами и рабочими. Вооруженные рабочие проявили большое мужество, стойкость, отвагу.