Радость моя, громкоголосая

Карен распрощался с нами, его ждали больные, а мы поехали к моим родителям за сыном. По дороге молчали, Аллочка тихо плакала.

Как я знал, Нина Сергеевна никогда особо не заморачивалась проблемами дочери. Моя Радость, со школьных лет предоставленная самой себе, росла, как дикий полевой цветок. Такая же красивая, стойкая к любым невзгодам, упорно борющаяся за жизнь. Она когда-то рассказывала, что всегда будет благодарна Софье за дружескую поддержку, готовность помочь, безотказность. Вот и теперь она тихо попросила увезти её к Гранецким.

Мы забрали сына и я, обеспокоенно поглядывая на жену, повёз их к знакомому дому. Сегодня Софья должна освободиться пораньше, потому что вечером, в Доме Совета, они с Айком ведут приём населения Междуреченска. Я подозреваю, что народу нынче будет много. Наш вожак затеял грандиозное дело, и многие хотели бы в этом поучаствовать.

На деньги Айка и ещё четырёх предпринимателей в городе разворачивается строительство птицефабрики и перерабатывающего завода. Мой начальник и друг до хрипоты ругался с городскими чиновниками и Советом Стаи, появлялся дома лишь для того, чтобы умыться, наскоро перекусить и упасть в постель, чтобы утром начать всё сначала. Планировалось, что птицефабрика и завод будут оснащены современным оборудованием, поэтому Айк вёл переговоры по его поставке.

Открывшая нам дверь Софья приняла у меня Тёмку, который не спал и поглядывал вполне осмысленно по сторонам. Моя Радость, расстёгивая плащ, опять заплакала. Софья нахмурилась, глядя на неё и резко сказала: — прекрати реветь, Алка! Сейчас ребёнок тоже расплачется! — она уже знала о приговоре врачей, потому что мы ей звонили. Строгий тон подействовал лучше, чем моя жалость. Аллочка перестала плакать и, недовольно засопев, пристроила плащ на вешалку. Софья повернулась ко мне: — занимайся своими делами, Олег. Вечером встретимся.

Понятно, что я и кто-то ещё из моих ребят будут рядом с вожаком и его парой, когда они станут вести приём всех, кто желает с ними пообщаться.

***

Нора неприязненно посмотрела на тоненькую стопку бумаги, лежащую на краю стола, с раздражением отшвырнула ручку. Настроение было — хуже некуда. Сегодня вечером придётся идти в Дом Совета. Начальник горотдела прозрачно намекнул, что негоже простой волчице, хоть и полярной, вступать в противостояние с вожаком Стаи. Да она и сама уже поняла, что в этой Стае, не в пример прежней, правит жёсткий закон и порядок. Но для себя Нора решила: она останется вольной волчицей. Выгнать из города её не посмеют — не за что, но своей жизнью она будет распоряжаться сама.

Она потянулась, любовно огладила себя по бокам. Глянув в маленькое зеркальце, облизала яркие губы, задумалась, но решила их не подкрашивать: пусть вожак увидит, какая она красивая даже без косметики. Говорят, он красавчик. Нора улыбнулась своему отражению: — может быть она поторопилась, обратив внимание на Олега? Ну и пусть вожак — сибирский волк и шкура у него серая, а не белая. Раз он женат на человеческой женщине, то просто не может не обращать внимания на волчиц, ведь во время гона она не станет бегать с ним по тайге? Или им вдвоём и дома хорошо? В любом случае, охота на вожака волчьей стаи обещает быть интересной!

***

Широкие гранитные ступени вели к массивной двери. Нора потянула за ручку и вошла в вестибюль, ярко освещённый, большой, гулкий, с зелёными растениями в объёмистых кадках, с удобными диванчиками вдоль стен. Около двух десятков любопытных лиц повернулось в её сторону, затихли разговоры. Она окинула сидящих на диванах людей и волков равнодушным холодным взглядом и отвернулась. Её окликнули: — девушка, если вы на приём, то за мной будете! — Молодой волк, мелкий, поджарый даже в человеческом обличье, игриво подмигнул ей. Нора презрительно фыркнула, скривилась, но кивнула показывая, что поняла. Независимо отошла к окну, глядя в темноту за ним. Очередь потихоньку двигалась, но и посетители прибывали, здороваясь с присутствующими, с любопытством оглядываясь на девушку.

Наконец вышел молодой волк, бывший перед нею, и Нора уверенно шагнула вперёд.

Она оказалась в крошечной приёмной, из которой открытая настежь ещё одна дверь вела непосредственно в кабинет вожака. На пороге девушка запнулась, удивлённо глядя на сидящего за столом секретаря Олега. Напротив, у стены, сидел ещё один её коллега, Иван. Приёмная была очень маленькой, а двое мужчин — крупными, высокими. Ей показалось, что они заняли всё небольшое пространство. Она не удержалась, ехидненько спросила:

— что, Олег, секретарём подрабатываешь?

Ничуть не смутившись, он равнодушно пожал плечами: — если в этом будет необходимость. — Иван промолчал. Без улыбки, внимательно посмотрел на неё. Нора отвернулась и вошла в кабинет.

***

Эх, какая же она глупая! Ну вот зачем ей сдался этот Олег? Ну полярный волк, ну красивый, но вожак! Она была поражена в самое сердце.

В большой комнате, раза в три превышающей приёмную, мебели было совсем немного. Массивный письменный стол, к нему впритык — другой, длинный, для совещаний. С двух сторон от него обычные полумягкие стулья, стопка чистой бумаги, ручки. У стены ещё ряд стульев, книжный шкаф. Через стеклянные дверцы видны полки с книгами, канцелярскими папками. У другой стены, в уголке, небольшой секретарский столик. Там, из-за открытого ноутбука, торчит женская макушка. На секунду отвлекшись от долбёжки по клавишам, женщина подняла голову, с любопытством мазнула взглядом по вошедшей девушке, кивнула в ответ на её “здравствуйте” и снова уткнулась в работу. Собственно, секретарша Нору не заинтересовала, а вот вожак! За письменным столом сидел мужчина её мечты. Умное волевое лицо, твёрдо сжатые губы, тёмные, с сединой на висках, волосы и карие глаза. В них был неприкрытый интерес, а губы, кажется, с трудом сдерживали улыбку. О-о, от его взгляда у Норы мурашки пробежали по коже. Он вежливо ответил на приветствие и продолжал откровенно рассматривать её, не скрывая любопытства. Указав на стул он, чуть прищурившись, проследил, как она, слегка покачивая бёдрами, затянутыми до предела в узкие брючки, походкой модели прошествовала к указанному месту и села, закинув ногу на ногу. Нора была совершенно уверена в том, что вожак не устоит. Такой мужик просто не может пропустить красивую женщину. Жаль, конечно, что он обычный сибирский волк, но видно, что очень крупный, сильный и, наверняка, не страдает от невнимания волчиц. Интересно, сколько его щенков бегает в стае? А ещё интересно, что представляет из себя его человеческая жена? Судя по тому, с каким трепетом и уважением о Софье Гранецкой говорила хозяйка её съёмной квартиры, пара вожака должна быть тоже крупной, массивной, с властным громким голосом, размером обуви никак не меньше сорокового, в дорогих шмотках и золоте на толстых коротких пальцах. Это даже хорошо, что Гранецкий один ведёт приём. Значит можно на всю катушку использовать своё обаяние и, чем чёрт не шутит, уже сегодня затащить его в постель. А там видно будет. Со временем он поймёт, что человеческая женщина в качестве жены для волка — это просто извращение какое-то!

Нора поёрзала на стуле и стеснительно посмотрела на вожака, чуть приоткрыв розовые губы и слегка повела плечами, как бы приглашая его полюбоваться точёной шейкой, высокой полной грудью и всей ею, жаждущей любви и неги.

Вожак всё понял правильно, откровенно усмехнулся и сказал: — я рад видеть в нашей Стае новую волчицу. Надеюсь, ты встретишь у нас свою пару. Может быть, ты расскажешь немного о себе?

Нора покосилась на барабанящую по клавиатуре секретаршу. Обычная девчонка или молодая женщина. Ничего особенного: русые волосы, короткая стрижка, бледненькая. Черты лица, правда, правильные. Ровный аккуратный нос, округлый мягкий подбородок. Подкрашенные розовой помадой губы чётко очерченные, в меру полные. И тоже человек. Наверно, протеже жены, попросила мужа взять на работу свою знакомую. Одета в хороший свитер, сразу видно, что дорогой — тёмно-синий, крупной вязки, толстый, пушистый. Что внизу — не видно. Нора про себя усмехнулась: мёрзнет, наверно, человечка! Куда уж ей до волков с их отличной терморегуляцией.

Вожак продолжал заинтересованно смотреть на неё, и она кокетливо улыбнувшись, облизала губы розовым язычком, ответила ему долгим обещающим взглядом. Её волчица рвалась на волю, желая обнюхать этого волка, игриво прикусить за ухо, ласково ткнуть носом.

Но нет, ещё не время, ещё рано. Растягивая слова и глядя в глаза вожаку, она принялась рассказывать о себе. Не всё, конечно, а так, основные моменты. Самое интересное приберегла напоследок. Сделав умильную рожицу, просительно пролепетала: — Айк, пожалуйста, не заставляйте меня подписывать договор о вхождении в стаю! Я не хочу! Я…боюсь!

У того изумлённо полезли вверх брови: — чего ты боишься?! Договор гарантирует тебе защиту, помощь в случае необходимости, любую поддержку…

Она упрямо скривилась: — я хочу сохранить свободу! Мне не нравится зависимость от чужой воли!

Он дёрнул уголком рта: — как хочешь, насильно мы никого не заставляем.

Нора легко вздохнула. Чуть наклонившись вперёд, негромко сказала: — но ведь это же не помешает нам поужинать вместе в каком-нибудь хорошем ресторане? А потом… — она подняла на него взгляд и слова примёрзли к языку. Его лицо заострилось, глаза налились желтизной, смотрели яростно, в горле едва слышно зарождалось рычание. Она отшатнулась, вжалась в спинку стула с ужасом вспомнив, что посмела смотреть в упор в глаза вожаку. Норе захотелось немедленно, пока не поздно, обернуться волчицей и униженно ползти к нему на брюхе, в любую минуту ожидая жестокой расправы. Она даже не заметила, как прекратились щелчки клавиатуры ноутбука и женский голос спокойно сказал: