Радуга Над Теокалли

Спасение пришло в образе прекрасной Шочи — большой любительницы редких подарков. Дружная семейка перекочевала под прохладные стены дворца тлатоани в ласковые женские руки его сестры. Звери подросли, были очень избалованны, поэтому свободы перемещения их пришлось лишить, ограничив большим вольером, но по ночам они честно отрабатывали своё содержание — лучших сторожей, которых невозможно подкупить, трудно было найти. Слушались и подпускали они к себе только хозяйку и кормивших слуг. Исключение делалось только для Амантлана, которого они считали своим вожаком. Вождь воинов-ягуаров тоже был привязан к диким кошкам и часто их навещал. Ягуары позволяли ему кормить себя с рук и ластились к нему, забыв о своей природе. Посетив вчера Шочи, Амантлан не зашел к своим зверенышам, поэтому он справедливо полагал, что ягуары только предлог, придуманный женщиной.

Отклонить приглашение, сказанное при слугах, не представлялось возможным, поэтому после беседы с тлатоани ему предстояло зайти в вольер.

Правитель Теночтитлана ждал его в маленькой комнате рядом с огромным залом, в котором проходили совет вождей Анауака. Когда Амантлан вошел, Ицкоатль задумчиво курил свернутые листья табака, такую же трубочку он предложил и своему гостю.

Выждав положенную паузу, Ицкоатль обсудил с вождем ягуаров его намеченный поход на тарасков, которые долгое время не желали покоряться силе Анауака. Амантлан расслабился, решив, что этот вызов обычная встреча перед походом, но, внезапно, тлатоани задал вопрос, которого Амантлан так боялся:

— Мне сказали, а я не поверил, что ты привел в Теночтитлан редкую женщину? — под испытствующим взглядом Верховного оратора нельзя было юлить, но у Амантлана не было иного выхода:

— Да, я захватил необычную женщину, но…

— Ты же знаешь, что все необычное в нашей стране находится в нашем дворце. Почему же эта женщина еще у тебя?

— Потому, что она моя женщина.

— Амантлан, всё, что не соответствует привычным для нас явлениям, нужно дарить или правителю, или богам.

— Я совершил проступок по незнанию.

— У тебя будет время покаяться и исправить содеянное.

— К сожалению нет.

— Ты отказываешься подарить рабыню своему правителю?

— Эта женщина не может быть отдана, потому что еще по истечению года подарит мне ребенка, тлатоани.

— Ребенка?.. Ты женился на рабыне?

— Завтра будет совершен обряд.

— Ты хорошо подумал, Амантлан? Насколько мне известно, у тебя были совершенно другие планы. Ты так легко с ними расстаешься?

— Я слишком долго ждал, боги распорядились иначе.

— Думаю, твоя рабыня действительно красива, если смогла вот так просто пленить моего военачальника. Она сделала то, что не удалось сделать моей сестре. Как же ты собираешься поступить с Шочи? Тебе удалось убедить мою сестрицу в необходимом расставании?

— К сожалению, нет.

— Значит, она не смогла тебя вчера уговорить не совершать столь поспешных поступков? Я сейчас разговариваю с тобой не как тлатоани, хотя не стоит забывать, кто я. Я говорю с тобой, как твой друг. Ты хорошо подумал?

— Я не могу оставить эту женщину.

— А мою сестру? Любая женщина родит тебе двадцать наследников! Так ты не претендуешь на мою сестру? Что тебя останавливает? Я давно хотел задать тебе этот вопрос.

— Я не имею права, тлатоани.

— Какое почтение! Давно бы так, а то уже шли слухи, что через нее ты хочешь занять мое место.

— Я верен тебе, тлатоани.

— Ну, конечно, что тебе остается сейчас говорить! Хорошо. Главное, что тебе в очередной раз повезло — ты не нарушил, а только помог мне в моих планах. Я давно уже думал выдать Шочи замуж за правителя Тлалока. Вот уж не помню, какой она будет у него женой. Мне не хотелось рождать между нами ссору, но ты решил жениться, и проблемы отпали. Однако, ты должен, как того требует закон, прислать мне откупное — рабыня редкая и место ее не в твоем доме.

— Я выполню любое твое желание, — на душе у Амантлана повеселело.

— Об этом поговорим, когда ты вернешься. Я знаю, что Шочи пригласила тебя снова, надеюсь, ты будешь твёрд в своем решении?

— Разумеется, тлатоани, — Амантлан поклонился и вышел в коридор.

Дворец тлатоани был огромен, больше трех сотен комнат причудливо переплетались между собой, и не знакомому с расположением дворцовых переходов, пришлось бы долго плутать, чтобы выйти. Но сейчас был день, и дворец походил на муравейник, от сновавших там рабов и слуг тлатоани, поэтому найти покои Шочи изнутри было несложно.

Шочи он нашел у вольера с ягуарами. Все они были абсолютно здоровы и весело скакали вдоль решетки! Женщина повернулась к нему, едва заслышала шаги по дорожке:

— Мне передали твою просьбу.

— Я вчера погорячилась.

— Нет. Мы оба сказали то, что думали.

— Ты был у моего брата?

— Да, был и говорил о нас с тобой, — в ее глазах зажегся огонек надежды, но Амантлан решительно потушил его: — Я сообщил тлатоани, что женюсь на женщине, которая носит моего ребенка.

"Я так часто повторяю это, что, очевидно, скоро сам поверю в свои слова". Шочи опустила голову, но потом вскинула её и гордо ответила:

— Да, ты женишься на этой рабыне, но неужели у тебя не хватило смелости потребовать меня?

— Шочи, ты — сестра тлатоани и у тебя совсем другая судьба. Совет не допустит, чтобы женщина одной крови с правителем стала женой вождя ягуаров!

— Тебе стоило только потребовать!

— У тлатоани?!

— Да. Каждый знает, какая власть у тебя в руках… — шепотом произнесла Шочи, — И ты решил её упустить!

— Я никогда не предам тлатоани, женщина.

— А совсем и не нужно было предательства, ты бы взял то, что давно принадлежит тебе! И чем пользовался достаточно долго! И совесть тебя не мучила!

— Я вынужден повториться: ты не можешь мне принадлежать — ты сестра правителя! Шочи, у нас были прекрасные отношения, но волею богов они подошли к концу, ни ты, ни я ничего не обещали друг другу. Мы были честны в своих надеждах, так давай расстанемся по-хорошему…

— Тебе легко это говорить, не тебе выходить замуж за старика, у которого скоро и волос на голове не останется! Сам-то ты женишься на красивой рабыне! — ревность крепко сжала сердце Шочи своими руками, слезы брызнули из глаз. Она не могла сдержать рыданий. Впервые Шочи плакала не для того, чтобы чего-то добиться. Плакало ее сердце, осознав, что действительно значил этот мужчина для неё.

— Шочи, с нами останутся наши чувства, но обстоятельства сильнее нас… — пытался успокоить женщину Амантлан, задавая себе вопрос, как поймет эту сцену правитель.

— Я не прощу тебе этого, Амантлан, никогда не прощу… Уходи! Все твои слова сплошная ложь…

— Шочи, я ухожу, но все, что было между нами, не было ложью.

Амантлан чувствовал, что ему бесконечно жаль рыдающую женщину. Он изменить ничего не мог, поэтому махнул прислужницам, которые топтались в нерешительности поодаль, не решаясь подойти. Ему оставалось только уйти, чтобы ещё больше не травить сердце женщины, которая когда-то действительно была ему дорога.