Радужная пони для Сома
Шрифт:
Я смотрю, как Лекс с матерным воплем летит по ступеням вниз, как Немой, проследив его полет, философски сплевывает вслед, почесывает кулак и разворачивается к стоящим неподалеку охранникам, пропасающим нас с момента душевного разговора с ректором, и только усмехаюсь.
Лекс заслужил, однозначно…
И мне его не жаль. Ну, а Немой… Сам разберется, я думаю.
Зато народ рассосется, и я спокойно встречу свою малышку.
И, может, чуть-чуть о нее потрусь…
Полиция, судя по всему, дислоцирующаяся рядышком с универом, потому что приехала через минуту ровно, забирает спокойно наблюдающего
И уже через пять минут лечу на этот маяк, словно сбившийся с курса в тумане корабль.
Радужка стоит чуть сбоку, с недоумением разглядывает броуновское движение на крыльце и выглядит невероятно беззащитной, нежной такой…
У меня губы пересыхают от волнения и предвкушения.
Хочу ее поймать сходу, утащить куда-нибудь в уголок…
И напарываюсь опять на длинного! Не дойдя пару метров до нее! Да что за блядь?
Игореха толкает меня в грудь, загораживая сестру:
— Пошел нахуй!
— Сам пошел! — рычу я в ответ и тоже толкаю его. Надо же, сучара, ну никакой жизни не дает!
Нет больше терпения у меня, все!
В этот момент мне глубоко насрать на последнее китайское от ректора, на угрозу отчисления и прочее.
Мне хочется его уебать, просто в землю вбить за то, что никак не позволяет приблизиться к Радужке!
— Да вы оба меня достали! — неожиданно вклинивается между нами Радужка, смотрит то на него, то на меня злющими глазами, толкает по очереди нас в грудь, силясь увеличить расстояние между нами, — оба! Вы мне жить не даете! Два дурака! Да пошли вы нахер!
Толкнув нас в последний раз, очень, кстати, сильно, она слетает по ступенькам, набирая по пути кому-то.
— А ну стоять, засранка! — рычит длинный, рвется за ней, я тащу его назад за ворот, отшвыриваю и сбегаю первым с крыльца.
И тут же торможу, с удивлением наблюдая, как Радужка, умудрившаяся за пару секунд свалить аж к другому краю крыльца, прыгает на заднее сиденье… ровера Вилка!
Увиденно меня до такой степени поражает, что даже не сразу реагирую, открыв рот и пялясь, как ровер, чуть юзанув, выкатывается за ворота.
Получаю ощутимый толчок в спину, по инерции пропахиваю пару метров, разворачиваюсь очень вовремя, чтоб блокировать и уйти от удара.
— Тормози, бля! — рычу на раздухарившегося длинного, похоже, решившего поменять итоговый расклад в нашем противостоянии. Ну, или хоть очки отвоевать. — Стой! Мелкая свалила с Вилком!
Длинный тут же со всего размаха тормозит, чуть ли не на четвереньки от инерции удара падая, ошалело смотрит за массивную жопу уматывающего вдаль ровера.
— Нахера? — задает он тупейший вопрос, на который я, естественно, не отвечаю, потому что рву к своей тачке.
Ровер, конечно, хорош, хоть и старперская херня, но я его на субарике сделаю. Главное, чтоб куда-нибудь не занырнул…
Когда на пассажирское падает длинный, у меня даже нет времени, чтоб его выпнуть. Только скалюсь возбужденно, давя на газ.
Вылетаем за ворота и… И понимаем, что лажанули.
Ровера нет. Вообще нет.
Как он мог так быстро скрыться с глаз, хер его знает. Проблема еще в том, что универ стоит на перекрестке, и, по идее, свалить оттуда можно в любую
сторону!— Куда он мог ее повезти? — орет длинный, и я только молча сжимаю зубы.
Вилок у нас — лошадь темная, а в последнее время дохуя загадочная. Может в какую угодно сторону пиздануть… С моей девочкой… Сука, в землю зарою!
Из горла рвется дикий рык, осматриваюсь, решая, куда в первую очередь рулить, длинный в этот момент сосредоточенно что-то ищет в телефоне. Потом показывает мне точку на экране:
— Вот она.
— Геолокацию ей сунул? — понимающе киваю я, выруливая в нужном направлении.
— Да, — коротко говорит длинный, — заебали всякие уроды.
Не комментирую, хотя есть, чего сказать. И про урода, и про “заебали”, и про нехер лезть не в свое дело… Но потом, все потом. А то опять драться начнем, а за рулем оно как-то не очень правильно.
Нам везет, как утопленникам, потому что через минуту влипаем в охеренную пробку, из которой невозможно вырваться.
Бесимся вдвоем, синхронно, наблюдая, как желтая точка на экране неумолимо двигается на выезд из города… И шустро так!
Куда он везет мою Радужку, сука?
И, главное, нахера?
Глава 27
— Кирилл… Я правда не понимаю… Я что-то тебе сделала? Обидела тебя?
Голос не Радужки, но знакомый, чуть нервный, приглушенный, словно через шарф или маску доносится.
Сопутствующего сильного шума нет, все же ровер — нормальная тачка, а потому слова слышны, несмотря на явные помехи.
— Ты? — голос Вилка я узнаю, естественно, и напрягаюсь его непривычной интонации, отстраненно-холодной, злобной, — ты мне сделала… Верней, не сделала. Но ничего, сейчас сделаешь.
— Кирилл… — шорох становится сильнее, судя по всему, идет шустрый набор текста на экране, параллельно со звуком, — слушай, останови, пожалуйста. Давай поговорим. Я уверена, что это какое-то недоразумение.
Длинный смотрит на меня напряженно, сжимает телефон в руке, поставленный на громкую.
И я одними губами говорю:
— Алька.
Там, в машине Вилка, судя по интонациям, находящегося очень сильно не в адеквате, не только Радужка моя, но и Алька!
Меня даже немного отпускает, когда осознаю ситуацию. Во-первых, мелкая не одна, Алька, по-любому, девка с головой, а, во-вторых, значит, просто за компанию она села к Вилку, без всяких там подводных течений. Несмотря на тупость и несвоевременность, последние выводы ласкают нервы.
— Это ты — блядское недоразумение! — рычит Вилок, — сучка сладкая! Жопой вертит перед всеми, думает, так всегда будет! Не будет! Поняла?
Ох, бля…
Я сигналю длинному, чтоб прижал динамик, и набираю полицию.
— Добрый день! Сейчас по Матросова в сторону обводной движется синий ровер номер ноль пятьдесят один. Там водила не в адеквате, а в салоне дочь прокурора Федотова, Алла Федотова…
Имя отца Альки мгновенно приводит ленивого мента на связи в состояние боевого стояка, я еще минуту разговариваю, потом скидываю геолокацию Радужкиного телефона полиции и отрубаюсь, благодаря бога за этот новый чудесный мир, где всё про всех можно выяснить в течение пары минут.