Рагнарек

Нечаянно вспомнились утренние слова Шута: "А знаешь, Лат? У тех клиперов были желтые паруса... Желтые даже в тумане... " И как вздрогнул в ответ Изначальный.

Что за вести несет желтый парус вдали?

Желтой тенью идут из мечты Корабли,

Этот траурный бег не прервать, не сдержать,

И над синей Землей встанет Пристань опять...

И тебя уже нет: чей-то выстрел вдали

На твои горизонты послал Корабли,

И рыдает мальчишка, уткнувшись в песок:

Он теперь одинок, навсегда одинок...

Пристань из мечты Кораблей,

Пристань на Планете Людей...

Если рвутся нити Пути -

Сможешь ты на Пристань прийти...

И не сбудется сказка, Господь не придет,

Не утешит, из черных краев не вернет!..

Ты оставил мальчишке в наследство клинок...

Он один — а вокруг мир суров и жесток...

На суровой Земле среди сорной травы

Прорастает огнем Древо Сил и Любви,

Звездный Рыцарь-мальчишка сквозь Вечность идет,

Где-то там в Лабиринте его парус найдет...

Желтый караван Кораблей

Душу унесет от людей,

Чтобы в лабиринте Пути

След твой пылью звезд занести...

Лат допел.

И воцарилась тишина. Только костер трещал, пожирая брошенные в него ветки.

Пауза затягивалась, и тогда Мишель вдруг протянул руку к гитаре:

— Можно?

Лат протянул. Так же, как протянул бы любому другому из сидящих у костра. Как незнакомому...

Мишель вспоминал песню, услышанную лишь раз на кассете. Кажется, сочинил ее Ник Дракуля, давным-давно создавший на Арде музыкальную группу "Лиссэ Лотэссэ". Солист той группы дважды подряд предал своего Учителя, и вот тогда-то и родилась эта песня. Странно — но сейчас она будет тоже к месту. И чья ж в том вина, что на этот раз по иронии судьбы поет ее не Учитель, а Ученик...

Ты собираешься в обратный путь -

И у костра останусь я один.

Ну что ж, иди,

А мне не повернуть,

Я не хочу сойти на полпути.

Как жаль, что выбрал именно тебя себе в друзья,

В хранителя всех тайн...

Но не держать же мне тебя в цепях...

Иди обратно и болтай, болтай...

Не думай, я не буду проклинать тебя,

Твои фальшивые черты.

Прекрасно, что есть свойство забывать.

И дай мне бог не стать таким, как ты!

— Благородного дона обидел кто-то из его друзей? — метнул в мальчишку быстрый взгляд Лат.

— Можно и так сказать... — уклончиво заметил Мишель. — То общались и даже ссорились временами, а то вдруг делает вид, что вообще со мной не знаком...

— И... кто же это, если не секрет? — тихо спросил Командор.

— Какая разница... — пожал плечами мальчишка. — Главное — что он услышал эту песню... Хотя и делает вид, что не понял ее...

— Да-а... Это ж как надо разочароваться, как должно болеть в душе, чтобы вспомнить песню почти трехсотлетней давности...

— Ничего, Командор, она и в две тысячи пятьсот девятом по земному летоисчислению не утратила своего смысла...

— Ты можешь предрекать будущее? — вскинул бровь Лат.

— Нет... А с чего бы это вдруг?

— Ну как же, до две тысячи пятьсот девятого еще три года. Сейчас на Земле две тысячи пятьсот шестой... Август...

"Ну вот, ни за что чуть не оскорбил Лата!" — пронеслось в мозгу пацана. — Выходит — я в прошлое угодил! Тогда все ясно: Лат меня ЕЩЁ не знает, я только два года спустя в отряд приду! Но если я в прошлом, то интересно, какой это мир? Лат что-то говорил, что их Отряд лишился прежней базы, но я тогда невнимательно слушал... Даже не запомнил, где она была.

— Лат, а как называется этот мир?

— Память мою проверяешь, что ли? Сам ведь живешь здесь! Аль не знаешь, как собственная родина называется?

— Понимаешь, — уклончиво отозвался мальчишка, — Я тут сам в гостях. И попал сюда через портал. Так что в астрономических координатах не пояснишь, где мы сейчас находимся?

Лат подбросил ветки в костер.

— Это недалеко от Призрака-5. Раньше этот шарик назывался "Полигон "Чертоги"", но с недавних пор зовется просто Планета-Рай. Мы сюда уже лет двадцать приплываем на практику, каждый август.

— А на Риадан не думали полететь? Там тоже, говорят, неплохо...
– осторожно спросил Мишель.

— А что мы там забыли? — отмахнулся Лат. — Тут поспокойнее. Нету ни тоталитарных режимов, ни войн, ни вообще никакого правительства! И население относится к нам дружелюбно... А на Риадане — кровь, постоянные сражения во имя то одного, то другого... В такой обстановке не о парусных гонках, а о сохранении жизни приходится думать... Впрочем — справедливости ради замечу, что Риадан — это все же не Дэсхорд, не Риан и уж тем более не Эспария. Так что тихий уголок там, возможно, и удастся отыскать. Но — это ж еще искать надобно, а тут вся планета нам рада... А с чего ты спрашивал? Захотел прокатиться отсюда на Риадан? Так после практики могу устроить желающим небольшую экскурсию туда, на денек-два...

— Да нет, спасибо, не надо... — отмахнулся Мишель. — Просто так спросил. Пришла планета на ум...

* * *

И по утрам на торжественной Отрядной линейке поднимали походный флаг: ярко-синий, с белым кругом и вписанным в него силуэтом-корабликом.

И днями яхты "Звездного Ветра" скользили по волнам, и их белые крылья отражались в залитой солнцем воде.

И местная ребятня прибегала на берег, и, забыв обо всем, детишки расправляли словно из ниоткуда взявшиеся крылья и парили над яхтами. Или дельфинами мчались по воде, обгоняя легкокрылые суденышки, обдавая брызгами моряков.

Один только Мишель старался пореже попадаться на глаза Командору: к чему создавать очередной анахронизм? И так все в этой истории запуталось до предела...

А вечерами вновь собирались все вместе, и тогда начинал свои рассказы Лат. И странное чувство появлялось в душе у Мишеля. Казалось — знает Лат уже и о Воинах Сновидений, и о Пространствах Снов, и рецепты по перемещениям меж мирами были у него так похожи на истину.

Но не только Лат удивлял Мишеля. Как-то услышал Майкл кусочек беседы Изначального с Шутом. Говорили о нем, о Мишеле:

— Откуда пришел он на самом деле? Откуда? Зачем? Сам — не ответит. Другие — не догадаются...

Ладно, пусть думает-гадает, через два года ответ сам вломится к нему в кабинет с воплем "Запишите меня в Отряд!"... Вот тогда и узнаешь, "откуда"... А "зачем" — а кто его знает, какими превратностями судьбы вышвырнуло его в эти времена и дали, на три года назад и на тысячи парсеков в сторону...

В один из таких вечеров Мишель не удержался, и, сломив свое молчание, рассказал "небольшую страшилку". Историю про Ковчег Мрака, так и не добравшийся до обитателей какого-то отдаленного мирка, несмотря на все свое желание. Ребята охали и вздыхали, а Лат хмурился, словно чувствуя недосказанности в этом повествовании.