Рагу из лосося
Шрифт:
КОМУ: slavik@mail.ru
ОТ: Ri@gmail.com
ДАТА: 27 сентября 2010, 02.16
ТЕМА: Все та же.
ВЛОЖЕНИЕ: Письмо.
Славик, письмо снова получилось огромным. Увы… Так что — открывай вложенный файл!
ПИСЬМО.
Здравствуй, милый Славик! Не удивляйся, что я так много и часто тебе пишу. Я очень одинока и мне не с кем поговорить. А многое и не скажешь по телефону. Как ты живешь? Встретил ли ты уже хорошую девушку? Как дела на твоем металлургическом заводе? Или металлообрабатывающем (Извини, я не разбираюсь в таких вещах). Ты пишешь, что постепенно выползаете из кризиса. Я рада. Кстати, раз уж мы заговорили о твоей работе, пользуюсь случаем и хочу поблагодарить за инструменты, которые ты прислал. Это восторг! Они мне реально помогли, правда.
26 у Димки был крупный концерт. Через месяц ты его увидишь по телеку.
Представь себе не очень большую комнату с яркой люстрой. В комнате стоит мягкий уголок — диван и два кресла, зеркало, несколько стульев, в углу — телевизор, журнальный столик, на нем — ваза с цветами и пепельница. Зеркало огромное, с подсветкой. Эта комната — гримерная артиста в одном крупном театре, где был Димкин концерт. Я сижу на диване рядом с любимым и молчу. Дима спокоен, подтянут, сдержан, но в глазах прыгают озорные чертики. Впрочем, они не мешают его деловитости. Перед нами (чуть в отдалении от дивана) стоит оператор с камерой. Дима дает интервью. Он не всегда дает интервью. Иногда он капризничает. Он никогда не отказывает только телеканалам потому, что слишком любит свою физиономию на любом экране. Почему-то он потребовал, чтобы я сидела рядом с ним. Димку нельзя ослушаться. Поэтому я покорно сажусь рядом. Через некоторое время он выйдет на сцену и маленькие чертики в глазах разовьются в огромных чертей, в яркое ослепляющее пламя. Они захватят его, закружат, завертят, и, подчиняясь яростному пожару этих искр, Дима заставит переполненный зал на несколько часов забыть обо всем, что находится за пределами концертного зала. И тогда я тихонько буду стоять за кулисами, прильнув к происходящему глазами и сердцем, и почувствую неимоверную гордость. К черту проблемы, сомнения! Человек, которому поклоняется столько людей — мой! Только мой! Я подчиняюсь его магнетизму, как и все остальные в зале, и поклоняюсь как Богу его таланту и озорным чертикам в светлых глазах. Но все это будет после концерта. А сейчас — идет интервью. И главная роль принадлежит только Диме. Ему всегда принадлежит главная роль…
Журналистка напоминает собой гриб — боровик: коренастая, с лицом гориллы, лет 40, ужасающе самоуверенная и глупая. Послушать только эти вопросы! «Когда вы уезжаете на гастроли», «нравится ли вам то, что происходит на эстраде», «расскажите о вашем новом альбоме», «есть ли у вас проекты новых песен», «собираетесь ли вы сниматься в кино», «собираетесь ли вы записываться на западе» и т. д… Вдруг я настораживаюсь:
— Это правда, что у вас роман с певицей Розалией?
— Нет, не правда.
— Но вы выступали в совместном концерте совсем недавно!
— Ну и что? С певицей Розалией меня связывают исключительно деловые отношения.
Постепенно я перестаю слушать и воспринимать вопросы журналистки и ответы Димы. Но в какое-то мгновение — резкий электрический ток проходит по всем жилам и я замираю на месте, сжав пальцы… Все просто — журналистка задает обычный вопрос:
— Скажите, вы женаты?
И я прекрасно слышу ответ Димы:
— Да, женат. Вот это — моя жена. Ловите сенсацию. Ваш телеканал первым сможет показать мою жену крупным планом!
Я в удивлении оглядываюсь, чтобы разглядеть эту счастливицу, но в комнате кроме нас четверых больше никого нет. Журналистка не может быть Димочкиной женой. Тогда кто?
— Ах, очень приятно! А как зовут вашу жену? Как вас зовут?
Это заставляет меня очнуться и спросить очень кстати:
— Кого?
Журналистка удивленно вскидывает брови:
— Но ведь это же вы жена Дмитрия Фалеева? Как же вас зовут?
— Да, жена, — я поворачиваюсь к Диме, смотрю прямо ему в глаза и повторяю, — жена. Меня зовут Марина.
Через несколько минут интервью заканчивается. Оба уходят, даже не подозревая, что на их глазах только что разыгралась жестокая семейная сцена. После которой мне остается только слизывать кровь с ран… Боль такая, что трудно дышать. Мне больно, нестерпимо больно. Лучше б он меня ударил. Но лицо Димы непроницаемо, словно ничего особенного не произошло. Время летит. До концерта остаются считанные минуты. За кулисами начинаются привычные суматоха, суетня, беготня. Какой-то провод не подключен, какой-то подключен, но не туда, что-то со светом. Дима курит, запивая дым коньяком. В коридоре появляется охрана. Слышен шум зала. За кулисами — множество посторонних людей, которые тоже бегают, пытаются что-то сказать, размахивают
руками, что-то ищут, хотят поближе увидеть Диму. Идет опоздание. Я от души любуюсь привычными картинами. Но вот все готово, на сцене вспыхивает свет, раздаются первые аккорды… Димочка оборачивается, бросает мне последний перед выходом на сцену взгляд. Я ободряюще улыбаюсь в ответ, собрав в своей улыбке все самообладание и любовь (другая бы так не смогла, никто бы не смог). Димочка заученным жестом поправляет ворот рубахи и выходит на сцену. До меня доносится разъяренный рев, приветствующий его появление, и звучат звуки первой песни. Всегда одной и той же.Я возвращаюсь в гримерную. Одна. Весь народ толпится за сценой. В коридорах больше никого нет. Я подхожу к телевизору в углу, включаю, не зная, чем заняться. Нам приходится редко смотреть телевизор. Я не сожалею об этой потере. К примеру, увидеть сегодняшнее интервью я бы не смогла… За сценой слышен концерт. Я знаю все песни Димы наизусть. У меня нет своей жизни. У меня есть только его жизнь. По телеку идет какая-то юмористическая передача, я пытаюсь ее смотреть, но ничего не выходит. Мысли сильнее. Передо мной встают фрагменты недавнего прошлого — лужи болотной вонючей грязи. Потом, еще дальше — детство, дом. И внезапно мне начинает казаться, что всего окружающего теперь нет — я сижу возле телевизора, а за стенкой спят мама с Нинкой, и ты. И моя душа полна уютом, покоем и тоской. Эта тоска о не увиденных далях, не взятых высотах, неосуществленных мечтах. Мне начинает казаться, что в моей жизни никогда ничего не будет.
Что же дальше? Разве можно так жить? Господи, неужели ради этого я появилась на свет? Чтобы сидеть в одинокой пустой квартире и кричать всему миру не услышанное горькое «нет»? Голос Димы звучит где-то поблизости. Со мною произошло то, о чем в далеком прошлом я не могла даже мечтать. И какая разница, жена я или не жена Диме! Разве это имеет такой большой — смысл? Я выключаю телевизор и бросаюсь в закулисную толпу. От счастья, что после концерта Димка снова станет моим, дрожат руки! Я добилась сама этого счастья и я не выпущу ни за что его из своих рук! После концерта Дима возвращается обратно в гримерную и плюхается на диван.
— Как мне все это надоело! — лениво говорит Дима.
— А я смотрела телевизор! Я…
— Свет был вообще хреновый! За такие деньги…
— Там показывали…
— Вал. Евг. Идиот!
— Мне показалось, что я дома…
— Как я от всего этого устал! Скорей бы гастроли! Хоть бабки будут!
— А я подумала, что не так уж страшно, если…
Я замолкаю. Он не будет меня слушать. Он вообще не слушает меня. Никогда. Что ж, пора заканчивать. Прости за печальный рассказ, но мне больше не с кем поделиться. Живи счастливо. Целую, Ри.
КОМУ: slavik@mail.ru
ОТ: Ri@gmail.com
ДАТА: 27 сентября 2010, 04.56
ТЕМА: Продолжение.
ВЛОЖЕНИЕ: Письмо.
Славик, это опять я. Уже очень поздно, но… Но я не все рассказала тебе. Потом немного подумала — и решила продолжить. Бессонная ночь часто прочищает мозги — или наоборот.
ПИСЬМО.
Концерт 26 сентября прошел на «ура». Очень много цветов. Нужно будет выбросить их. Их чужой аромат душит меня, как гигантский питон. И от этого хочется плакать. После концерта я вернулась в квартиру — одна. Но несколько часов до того… Телефонный звонок раздался в гримерке, после концерта, и мы оба вздрогнули. Димочка, который лежал на диване, и я, пытавшаяся быть рядом с ним. Вздрогнули не только потому, что оба забыли, что на свете существуют мобильники. Но еще и потому, что ничего хорошего не означал этот звонок, когда за окнами — ночь, а под окнами — толпа… Димка схватил мобильник. По тому, как изменилось его лицо, я сразу поняла, кто звонил. Вначале беседа была однозначной: Димка слушал, хныкал и ничего не отвечал. Но потом его лицо стало багровым:
— Нет! Нет… Я сказал нет! Этого не будет…. А я тебе сказал… нет… послушай, я…. Да я убью тебя, гад! Я тебя убью своими собственными руками, ублюдок! Да, именно так это и надо понимать! Я тебя убью и я все сказал!
Подождав, пока Дима немного успокоится, я тихо спросила:
— Что от тебя хотел Вал Евг?
— Откуда ты знаешь, что это он?
— Я не такая дура, как кажется! Это деньги, да?
Димочка почти упал на диван, обхватив голову руками. Мистер Дима талантливый певец и актер, но бизнесмен из него нулевой. Настолько нулевой, что все, кому ни лень, его обкрадывают. Денежные дела Димы вообще больная тема. Дима работает «на гарантии» — то есть предоплате. Это означает, что он получает половину суммы вперед за каждый гонорарный концерт. Если «гарантии» нет — Димка в этот город не едет.