Ракета в морг

Изумлённый голос дежурного сержанта словно ворвался в комнату.

— Что! — взорвался он. — Опять?

— На сей раз именно убийство, офицер. Пожалуйста, пришлите ваших людей. — Он назвал адрес и повесил трубку.

— Ох… — выдохнула Дженни Грин. — Как ты можешь быть таким? Хилари мёртв!

Вероника не спеша зажгла сигарету.

— Мы знаем.

— Но он был… Он был так добр ко всем нам. Так добр ко мне. И он был твоим мужем, Вероника.

Уимпол прислонился спиной к столу.

— Не будь ребёнком, Дженни. Хилари был добр к тебе, да, но лишь из странной фамильной гордости. Ты, наверное, можешь оплакивать его смерть. Но у тебя, конечно, достанет здравого смысла видеть, что ты единственная.

— Но вы могли бы, по крайней мере, иметь порядочность…

— Поиграть в крокодила? Будет ещё время, когда появятся полиция и пресса. А сейчас здесь только ты, почти что часть семьи, и Джо, который, может быть, всё видит и всё знает, но говорит только о происходящем начиная с 2500 года нашей эры. Мы не можем позволить себе тратить время на слёзы, на пустые слёзы. Нужно продумать план кампании.

Вероника нетерпеливо подалась вперёд.

— Как насчёт самоубийства?

Дженни сдавленно выдохнула.

— Нет-нет, дорогая, — рассмеялся Уимпол. — Рон не предлагает романтическое самоубийство во искупление вины. Едва ли. Ты имеешь в виду, мы можем предположить, что Хилари… Как бы это повернуть? Скажем, он убил Рансибла и, раскаявшись, покончил с собой?

— Да, — напряжённо ответила Вероника.

— Вообще-то нецелесообразно с точки зрения страховки. А в остальном — невозможно. Маршалл не дурак, даже если дурак Келло. Он достаточно насмотрелся на Хилари, чтобы понимать, что никакие преступления и никакие иные мыслимые причины не могли бы заставить его покончить со своей драгоценной жизнью. Физическую невозможность преодолеть можно — но не психологическую. Хилари никогда не мог бы покончить с собой. Кроме того, не сомневаюсь, что медицинская экспертиза обнаружил, что угол удара не изменился. Или на сей раз ты была осторожнее?

Дженни встала.

— Я иду в свою комнату. Не могу это выносить. Вы говорите о Хилари так, словно он был… вещью… или…

— …первосортным ублюдком, каковым он и являлся, и чей уход не несёт с собой ничего, кроме хорошего.

— Это слишком жестоко. Я ухожу.

Джо Хендерсон нерешительно встал, словно решил последовать за ней. Затем в дверь позвонили.

— Алиса всё ещё не вернулась из магазина? — спросил Уимпол. — Я открою. Нельзя заставлять полицию ждать, когда они столь проворны.

Когда посетители вошли, Вероника Фоулкс вскочила. Это была не полиция. Это были Мэтт и Конча Дунканы. Вероника изящно протянула руку, указывая пальцем прямо на Мэтта.

— И ты осмеливаешься вернуться, — продекламировала она, — после всего того зла, которое здесь причинил!

Вэнс Уимпол одобрительно кивнул.

— Да, Рон, думаю, это подойдёт не хуже любого другого. И на нашей стороны будет Келло. Дункан, друг мой, вы избраны.

8

Сестра Урсула глядела на то место, где покоилось окончательно мёртвое тело Хилари.

— Господи помилуй… — бормотала она. — Я и не думала…

Маршалл мерил шагами комнату, с горечью глядя на тело и яростно попыхивая трубкой.

— Другого убийства быть не могло. Так что идите и оставьте Хилари здесь с его убийцей.

— Да, — призналась она. — Я так и сделала. Я оставила его с его убийцей… Хотела бы я быть фаталисткой. Хотела бы отмахнуться обычным “на роду так написано”. Но я знаю, что человек действует по своей свободной воле, и, какой бы цели он ни служил, он должен нести ответственность за свои деяния.

— То же чёртово дело. Каждая деталь повторяется, вплоть до рукавов рубашки. Жаль, что гордый Хилари умер не в своём прекрасном халате… Всё то же самое, кроме ножа.

— Нож? — рассеянно повторила сестра Урсула.

— Конечно. Знак уважения от земиндара из Кота-Гути теперь в наших руках. На сей раз убийца стащил нож с кухни. Неплохая идея; лезвие длиннее и эффективнее. Всё то же самое — но, по крайней мере, на сей раз нам нет нужды в это верить. Запертой комнаты, слава Богу, нет. Мы можем сразу же отмести показания этой Грин.

— Но нет же, — оживилась монахиня. — Вы не можете этого сделать, лейтенант. Тогда что остаётся от предыдущего случая здесь в той же самой запертой комнате?

— Какое это имеет значение? Если мы возьмём его за убийство, то готовы отказаться от обвинения в попытке убийства. Признаю, хотелось бы аккуратно собрать все нити, но…

— Я слишком долго ждала, чтобы заговорить. И было ли это необходимо, как я себя убеждала, или то была моя дьявольская гордыня?.. По крайней мере, вы спасли меня от очередной ошибки, и позвольте мне спасти вас от вашей. Вы должны поверить в показания мисс Грин и дать мне показать, насколько вы неправы.

— Признаю, что навязал вам это дело, — колебался Маршалл. — Я не могу уйти, не выслушав, что вы хотите сказать… Что я должен сделать?

— Всего лишь вот что. — Сестра Урсула нахмурилась. — Пожалуйста, без лишних вопросов позвоните врачу, осматривавшему тело мистера Фоулкса, и попросите его вернуться сюда. Скажите ему… скажите ему, что вам нужны некие подробности, которые слишком сложно объяснить по телефону.

— Доку это не понравится.

— Это тот же самый догматичный юноша с приседающей походкой, которого мы уже встречали?

— Да.

— Прошу вас, лейтенант. Приведите его сюда. Или вы хотите превратиться в Келло?

— Ладно, — пожал плечами Маршалл. — Попробую. — Он позвонил с телефона в кабинете. Как только он закончил, появился сержант Рэгленд.

— Эй, лейтенант! Тут парень в штатском из Пасадены, и у него ордер на одного из ребят, которых мы тут задержали.

Маршалл шумно впился зубами в мундштук.

— Келло! — фыркнул он и принялся особо злонамеренно богохульствовать.

В самом деле, это был сержант Келло, и чрезвычайно собой довольный.

— Приветик, Маршалл. На этот раз я в ваших владениях, но, к счастью, имею на то право. Посмотрите: судебный ордер по обвинению Мэттью Дункана в убийстве. Больше никакой возни с непредумышленным. Мы пытаемся держать его в Пасадене, а ваши юристы в Лосе вытаскивают его, чтобы он закончил работу прямо под вашим носом. Заслышав про это, я тут же уговорил магистрата изменить обвинение по делу Рансибла. Можете забрать его, когда мы с ним разберёмся — мы и парень, который заправляет газовой камерой.