Ракетчики
Шрифт:
— Леночка… Ау! Не стреляй. Это я.
— Я вижу.
— Как вы тут?
— Дети напуганы, мелкая орёт, а так — всё нормально.
— Это ты «двухсотых» навалила?
— Это я стреляла. Но я не считала. Двести не должно быть. Вроде, было меньше.
— Ха-ха! Нет, «двухсотыми» мы называем трупы. А на раненых, говорят: «трёхсотые».
— Не путай меня, лучше скажи: почему я в них попадала? Раньше я камнем с двух метров не попадала никуда. От страха, что ли, стала метко стрелять? Не так, как учили. Я не высовывалась из-за стены, только пистолет выставляла, но почему-то знала, что попадаю. Так, как ты рассказывал про свою интуитивную стрельбу.
— Дурак был. Экономил силы. Обычно, если навсегда нужно прописать сидху — уходит много силы. После того, как Серго обучил, месяц волховать толком не мог. Вот и экономил. Есть и ещё одна важная причина.
— А теперь я это умею. Почему? Мне всё виделось в объёме. Вид сверху, сбоку, изнутри, со всех сторон. Это было так необычно, объёмно, глубоко, остро. Без глаз. Я была уверена. И попадала.
— Не знаю. Видимо эта собака из сна невольно помогла. Во время нашей любви у меня режим боя ещё не закрылся. Вот тебе и перешли навыки. Очень вовремя. И Бранислав пришёл вовремя. Наверно, предки могут следить и помогать. А говорили: не могут. Ладно, ерунда. Успокаивай детей. Пойду, гляну охрану. Похоже, их уже нет. Но мало ли.
— Подожди-подожди. Эти твои сидхи, значит, передаются половым путём? А как ты армян обучал?
— Ха-ха! Смешно. И пошло. Всё, ты, я так понимаю, уже в норме; я пойду, осмотрюсь, людей вызову.
— Господа, вторая фаза операции завершилась полным провалом. Наш особый батальон на связь не вышел. В СССР было официальное сообщение о покушении на Диктатора, показаны кадры Большого Гнезда, трупы наших ребят. Корибут жив и здоров. Впрочем, нескольких охранников наградили посмертно. Значит, наши почти преуспели. Чуть-чуть не хватило.
— А почему не хватило?
— Возможно, наши данные о количестве охраны были неполные. Может быть, не удалось снять охрану бесшумно. А может — есть какие-то неизвестные нам системы охраны.
— Что ещё?
— Ерунда. Корибут присвоил себе звание капитана. Надо думать: за Польшу.
— Циник. И позёр.
— Это не афишировалось специально. На похоронах охраны он был уже с новыми погонами. Трансляция шла на весь СССР, вот аналитики и обратили внимание. Вот такое дерьмо.
— Владыки, мы потеряли одного из нас. Впервые за последние пару сотен лет один из нас умер не своей смертью. Это очень тревожный знак.
— А я не в курсе: как это произошло?
— Он прикрывал наших диверсантов через Правь. Отряду была поставлена задача: проникнуть в резиденцию диктатора СССР Корибута и убить его. Джекоб лично прикрывал отряд. Провёл по лесам. Отряд вышел на рубеж атаки незамеченным. Перед самой атакой, по предварительным планам, Джекоб должен был попытаться решить вопрос Корибута нашими методами. В плохом случае это бы сильно ослабило цель.
— Видимо, случился самый плохой случай? Надо так думать.
— Видимо, коллега, видимо.
— Давайте прогуляемся к Корибуту вместе. Я считаю: жизнь одного из нас заслуживает некоторой жертвы. Месячишко потерпим, поживём без колдовства. Зато отомстим. И устраним угрозу.
— Это невозможно.
— Почему?
— Почему?!
— Штатный проход в русский эгрегор, как вы знаете, закрыт для нас Светлыми Богами. Мы всегда ходили через ошибку в системе, пользовались полукровками и шли, так сказать, тайной тропкой.
— Не томите, это общеизвестно.
— Та наша тропка теперь недоступна.
— Почему?!
— Как?!
— Там
какая-то русская душа воина принесла себя в жертву. Теперь этот путь для нас отравлен года на два-три. С одной стороны, это немного. Но с другой: события в Яви сейчас понеслись в галоп.— Предлагаю Корибута называть Джокером.
— А что — похоже.
— А зачем?
— Да, так, много чести — его фамилию произносить.
— Плевать. Джокер — так Джокер. Что с СССР делать будем? Это уже не плевок в лицо. Это, как оно по-русски: нам набили морду. Вот!
— Владыки, прошу прощения за вторжение. Срочные и важные новости.
— Что там?
— Русские нанесли новый удар. Они убили двух ваших членов семьи.
— Кого!!?
— Кого!!?
— Это сыновья владыки Иезекиля.
— Не-ет!!!
== Шамиль Масхадов, 2001 г. Отпуск.
— Шамиль, ты ли это!?
— Я, Хамид-ваши, я.
— Орёл! Совсем другой человек. Два года назад я провожал в армию шкодливого хорька, а сейчас вижу перед собой барса. Пойдём в дом, расскажешь старику о жизни твоей. Почему Лайле и родителям редко писал?
— Поначалу я воевал неохотно. Стрелял, прятался, но не старался. Один раз добил раненого уруса. Никто не видел.
— Тише-тише. Ты что!? Такое рассказывать. Никому больше не говори. Магомеда Тевкоева помнишь? Он убил своего командира. Подчиняться не захотел молодому лейтенанту. Было следствие. Приказ лейтенанта признали правильным, Магомеду уже было всё равно — его сослуживцы пристрелили на месте сразу. А к нам в Аул приехал инспектор по рейтингам и всем всё рассказывал. И хотел ограничить всему тейпу Тевкоевых детей до двух штук. Они у нас в ауле самые упрямые.
— Знаю, Хамид-виши.
— Не перебивай. Забуду что-нибудь. Память уже не та. Да… Уговорили инспектора. Договорились. Предложили сначала двух мужчин рода в армию отдать. А инспектор сказала, что двух мало: сам Магомед умер и офицера убил. Один плюс один — выходит два. Потребовала четырёх мужчин. А у них всего четыре. Остальные старики или дети. Еле уговорили на трёх. Плюс вира семье лейтенанта того. Инспекторша посмотрела на всех Тевкоевых, походила по домам, сжалилась над ними: сделала особую пометку. Из-за того что мало в роду мужчин осталось — давать отпуск из армии раз в полгода. Мы ей в ноги всем аулом кланялись. Веришь?
— Верю, Хамид-виши.
— Вот и не рассказывай никому. Никому. И мне зря рассказал. Только расстроил старика.
— Не буду.
— Дальше рассказывай, шалопай.
— Потихоньку втянулся. С ребятами сдружился. Как-то раз меня ранили. Иван, с нашего взвода, меня на себе три километра нёс. А я — не маленький. Потом турки нас нагнали, мы стали отстреливаться. Ивана тоже ранили.
— Что молчишь? Вспоминаешь? Как вы отбились вдвоём?
— А? Да, никак не отбились. Ивана ранили тоже. Думали — всё. А тут с десяток армян с карабахского отряда на выстрелы заглянули. Всех турков, а их было человек сто, положили за пару минут, вызвали «вертушку». Она нас с Иваном и забрала. Ивану это не помогло — плохая рана была, кровью истёк. И так мне захотелось туркам мстить… А ещё захотелось так же воевать, как те армяне. Стараться стал. Дали сержанта. Потом прошёл месячные курсы младших командиров. Потом много чего было. Сейчас я уже лейтенант. Дали отпуск на неделю. А потом поеду в учебку в Краснодар. Года через два-три стану майором. Я ещё зайду к вам, Хамид-виши, а сейчас домой пойду, хорошо? Соскучился по всем.