Ралли

Почему я так настойчиво хотел постучать в ее дверь? Мне потребовались все мои силы, чтобы поднять руку и постучать по белой поверхности.

Пока я ждал, мое сердце бешено колотилось, четыре удара, пять, шесть, семь, восемь…

Ручка повернулась на девятом.

— Привет. — Она грустно улыбнулась мне.

— Привет.

На ней были большие темно-синие спортивные штаны. Ее волосы были мокрыми и спутались толстыми, нечесаными прядями. В руках у нее было белое полотенце. Она отошла в сторону и жестом пригласила меня войти.

— Мне жаль по поводу твоей игры.

— Ты смотрела? — Отлично. Я подавил недовольство, когда вошел в ее комнату. Она никогда раньше не упоминала об игре. Почему она решила посмотреть именно сегодняшнюю?

— Майк любит футбол. Он его сегодня и включил.

— Майк?

— Парень Дасти. Или иногда парень. У них странные отношения. Иногда он приходит готовить и дает ей передохнуть.

— А. — Я подошел к ее кровати и присел на край.

Она подошла и села рядом со мной, потянувшись за щеткой, которую оставила на матрасе.

Прежде чем она успела поднять ее, я выхватил ее у нее из рук.

— Что? — спросила она.

Я покрутил щеткой в воздухе.

— Повернись боком.

— Ты собираешься расчесать мне волосы?

— А почему нет?

Она долго изучала меня, но в конце концов повернулась, подвинувшись на матрасе.

— Если хочешь.

Я начал с кончиков, аккуратно проводя щеткой по прядям, пока они не стали гладкими и не легли ей на спину.

— Когда мне было одиннадцать, я решил, что хочу отрастить длинные волосы. До сих пор удивляюсь, что мой папа позволил этому случиться.

— Почему?

— Папа придерживается традиционных взглядов. Он стрижется, как только волосы начинают касаться ушей. Но когда я был ребенком, родители были рады предоставить мне некоторую свободу действий. Если я хотел носить шорты в разгар зимы, это был мой выбор. Свою прическу я тоже выбирал сам.

Она выдохнула, и ее плечи расслабились, когда я провел щеткой по ее голове.

— Я отращивал их, пока они не коснулись моих плеч. И носил их такими до последнего класса старшей школы.

— Я не могу представить тебя с длинными волосами.

— Я попрошу маму прислать мне фотографию.

Она дышала, склонив голову набок, пока я продолжал расчесывать ее. Снова и снова, пока ее красивые рыжевато-русые волосы не стали гладкими и расчесанными.

— Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-нибудь расчесывал мои волосы. Наверное, моя мать. Когда я была маленькой.

— А как же поход в парикмахерскую?

— Салоны дорогие. Я просто прошу Дасти подстричь кончики ножницами, когда они становятся неровными.

Моя мама жила ради своих визитов к парикмахеру. Она ходила к нему каждые три недели, чтобы скрыть седину и потому что ей нравилось, когда кто-то ухаживал за ней.

Если бы Фэй позволила, я бы расчесывала ей волосы каждый вечер.

Когда я отложил щетку в сторону, она повернулась, на этот раз сидя боком ко мне.

— Ты в порядке?

— Сегодня был полный отстой. — Это была игра, которую я буду проигрывать снова и снова, сожалея о каждом шаге и каждой ошибке в течение нескольких недель.

— Ты не любишь проигрывать, — сказала она.

— А кто-нибудь любит?

— Нет, наверное, нет.

Я наклонился вперед, упершись локтями в колени.

— Я устал бороться, Фэй.

— Я тоже.

— Я не жалею, что поцеловал тебя.

Она сцепила пальцы на коленях.

— Я тоже.

Ну, это было что-то.

— Я не знаю, что делать.

— Сплотиться, верно? Разве не это ты сказал? Нам просто нужно сплотиться.

— Да, милая. — Я повернулся к ней лицом и позволил себе утонуть в ее карамельных глазах. — Нам нужно сплотиться.

Сегодня был не самый лучший день, но прямо сейчас просто побыть с ней было лучше, чем я ожидал.

Мой взгляд скользнул вниз по линии ее милого носика к мягким персиковым губам. Эти губы притягивали, и, прежде чем я осознал, что наклонился ближе, я был на волосок от очередного поцелуя.

— Раш? — прошептала она.

Я замер.

— Фэй?

— Не целуй меня.

Черт. Вот тебе и хороший конец дня.

Я откинулся назад, собираясь уйти, когда она протянула руку. Она сжала в кулак ткань моей рубашки, прижимая меня к себе, и закрыла глаза.

— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Но когда ты это делаешь, все переворачивается с ног на голову, и прямо сейчас мне нужно стоять прямо. В этом есть смысл?

Чертовски разумно. Но это не значит, что я не разочарован.

— Я никогда раньше не была инициатором поцелуя, — ее голос стал таким тихим, что его было почти не слышно. Она была смущена этим? Ей не нужно было смущаться. Любой мужчина в здравом уме захотел бы поцеловать ее. Вероятно, никто и никогда не давал ей шанса проявить инициативу.

Подождите. Вот что, не так ли? Ей нужно было взять инициативу в свои руки. Ей нужно было все контролировать.

К черту мою жизнь. Я должен был догадаться об этом давным-давно. Все, что мне нужно было сделать, это быть рядом, когда она будет готова.

— Поцелуй меня, когда захочешь.

— Ладно. Спасибо. — Ее щеки порозовели.

Я провел костяшками пальцев по румянцу.

— Пожалуйста.

Она отпустила мою рубашку, разглаживая складку пальцами.

— Раш?

— Фэй?

— Спасибо, что причесал меня.

Я притянул ее к себе, уткнулся лицом ей в макушку и вдохнул ее запах. Она обвила руками мою талию, и мы прижались друг к другу.

Мы оставались так, прижавшись друг к другу, так долго, что ее волосы наполовину высохли, когда я, наконец, отпустил ее.

— Мы можем это сделать, правда? — спросила она. — Со Сквишем?

— Сквиш? — Я усмехнулся. Так она назвала ребенка? Мне понравилось. Очень.

— Ага. — На ее губах появилась улыбка, ослепительно белая и такая красивая, что у меня замерло сердце. Фэй прижала обе руки к животу.