Ранчо

Он давно подумывал написать на эту тему книгу, но медлил, боясь большого объема специальной информации, неспособной принести ничего, кроме уныния. С другой стороны, ее деятельность не могла не восхищать. Хартли засыпал ее вопросами и с сожалением расстался с тремя подругами на пороге их дома. Беседу решили продолжить за обедом. Он удалился к себе, погруженный в свои мысли. Таня проводила его взглядом.

– Какой интересный мужчина!
– .не выдержала она. Платок на шее явно стал лишним: воздух успел сильно нагреться.

– Он обожает твое пение, – сказала Мэри Стюарт ободряюще. Ей очень бы понравилось, если бы у Тани завелся такой кавалер, как Хартли, хотя она была вынуждена признать, что у них маловато общего. Хартли очень обходителен, как и подобает джентльмену с восточного побережья, выглядит утонченным интеллектуалом и одновременно светским человеком. В Тане, напротив, фонтаном бьют чувства. Назвать ее дикой нельзя, но в ней кипит жизнь. Чтобы ее обуздать или по крайней мере сделать счастливой, требуется более сильная натура.

– Может, он и обожает мое пение, – возразила Таня, более умудренная в таких делах, чем Мэри Стюарт, – но нравишься ему ты, детка. Это написано на его физиономии. Он же глаз от тебя оторвать не может!

– Глупости! Его заинтересована вся наша троица.

– Держу пари, он распластается у твоих ног еще до того, как мы отсюда уберемся, – убежденно произнесла Таня.

Зоя закатила глаза и ушла в кухню мыть руки.

– Снова за свое? Неужели это все, о чем вы способны думать? Одни мужики на уме!

– А как же! – Таня задорно улыбнулась. – Секс! Ты что, не читаешь газет? – В действительности Таниным подругам известно лучше, чем кому-либо, насколько она нормальна и даже превосходит этим остальных. В колледже вообще прослыла однолюбкой. – Я знаю, что говорю. Этот тип сходит по Мэри Стюарт с ума.

– Откуда же взяться сумасшествию? Мы только познакомились.

– Его жена умерла пару лет назад. Представляю, как он соскучился по женщинам. Гляди в оба, Стью: он, видать, бешеный.

Мэри Стюарт и Зоя не удержались от смеха: вещая Таня не глядя заколола волосы на макушке, отчего приобрела еще более сексуальный вид, чем за завтраком.

– Лучше бы ты надела себе на голову мешок, – посоветовала Мэри Стюарт с деланным отвращением. – Мы мучаемся, причесываемся, а ты вон как выглядишь, даже не заглядывая в зеркало.

– А что толку? Даже какой-то ковбой не удостоил меня разговором. Господи, я уже подумала, что у него зашит рот! Так и не дождалась от него ни словечка. Вот мерзавец!

– Открываешь охоту на ковбоев? – Зоя погрозила ей пальцем.

Таня возмутилась:

– Надо же хоть с кем-то разговаривать! Этот Толстой или Чарлз Диккенс впился в Мэри Стюарт, как клещ, ты обсуждаешь с чикагскими эскулапами всякие гадости, от которых меня тошнит, вот я и оказалась в обществе Роя Роджерса, а у него неуд по ораторскому искусству.

– Лучше пусть молчит. Представляешь, что было бы, если бы он в тебя вцепился? Или оказался бы психом – поклонником и засыпал дурацкими вопросами?

– Наверное, ты права, – согласилась Таня. – Но скука-то какая!

Раздался гонг, созывающий гостей на ленч. Троица потянулась к двери, но тут зазвонил телефон.

Женщины переглянулись. Брать трубку не хотелось ни одной. Зоя не выдержала первой. Вдруг это Сэм с дурным известием о ком-то из пациентов или, того хуже, о Джейд?

Оказалось, что звонит Джин, Танина секретарша. Речь шла о контрактах. По требованию юриста она высылает ей для ознакомления условия концертного турне; Беннет хотел поговорить с ней, как только она прочтет контракты. Слушая Джин, Таня занервничала:

– Ладно, взгляну, когда их доставят.

– Беннет просит сразу же вернуть ему их обратно.

– Ладно, ладно, я все поняла! Какие еще срочные новости? – Уволенный служащий письменно отказался предъявлять иск, что было редкой хорошей вестью. «Вог» и «Харперс базар» хотели изобразить ее на разворотах. Один из киношных журналов готовит неприятную статейку. – Спасибо за информацию, – прошипела Таня.

Лучше бы этого звонка не было! Здесь, в безмятежном Вайоминге, он напомнил ей о существовании большого, суетного мира. Она с облегчением повесила трубку и догнала подруг.

– Все в порядке? – обеспокоенно поинтересовалась Мэри Стюарт. Таня снова выглядела расстроенной, что, в свою очередь, передалось ее подругам.

– Более или менее. В кои-то веки истец отказывается от иска, зато подлый журнальчик готовит новый грязный материал. Надеюсь, ничего страшного – старые сплетни.

Она храбрилась, хотя каждая очередная пощечина приводила к омертвению кусочка ее души. А душа уже превратилась в черствое обгрызенное печенье. Настанет день, когда они сожрут ее всю, до последней крошки. Что ж, им на это наплевать.

– Не обращай внимания, – посоветовала Зоя. – Не читай всякую гадость, и дело с концом.

Когда Зоя открыла клинику, про нее тоже писали мерзости, но это все-таки не одно и то же. То, что пишут про Таню, слишком личное, причиняет слишком сильную боль. Это грязь, скребущая по сердцу, как наждак.

– Забудь, – мягко сказала Мэри Стюарт.

Она и Зоя обняли Таню за талию и повели в ресторан, пытаясь отвлечь беззаботным щебетанием. Им и невдомек, какое сильное впечатление производят они на окружающих своей красотой и грацией.

Со своего порога за Мэри Стюарт незаметно наблюдал Хартли Боумен.

Глава 13

Послеобеденная верховая прогулка получилась такой же приятной, как утренняя, и в том же составе. На все время пребывания к ним были приписаны постоянные лошади и ковбой. Лиз, ответственная за загон, осведомилась, довольны ли гости лошадьми и сопровождающими, и не услышала жалоб.

Зоя продолжила беседу с врачами; Таня старалась не слушать их разговор про трансплантации, который немногим лучше их утренней темы – оторванных конечностей. Мэри Стюарт тоже лучше оставить в покое, пусть вволю наговорится с Хартли Боуменом о какой-то книжке. Самой Тане ничего не оставалось, кроме как снова присоединиться к ковбою. Опять они проехали несколько миль в гробовом молчании. В конце концов чаша Таниного терпения оказалась переполненной, и она стала рассматривать своего спутника в упор. Это не произвело на него ни малейшего впечатления: казалось, он не имеет никакого понятия, кто едет рядом с ним. Настолько не обращал на нее внимания, что рядом они ехали только благодаря ее усилиям.

– Вас что-то во мне не устраивает? – спросила она наконец, окончательно выйдя из себя. Поездка уже не доставляла ей удовольствия, а сам ковбой не нравился с самого начала.

– Нет, мэм, нисколько, – ответил он невозмутимо. Она боялась, что сопровождающий снова надолго умолкнет, и была готова пнуть его носком сапога. Ей еще не приходилось встречать настолько неразговорчивых людей, и это сильно действовало ей на нервы. Она привыкла, что к ней обращаются, на нее смотрят. Реакция Гордона – для нее неприятный сюрприз. Впрочем, у него наготове оказался еще один, который он преподнес ей через полмили. Она размышляла, стоит ли еще раз попытаться вывести его из ступора, как вдруг услыхала: