Раневская, которая плюнула в вечность

– Разрешите мне погулять вместе с вами? – робко проговорил Толбухин.

– С удовольствием! – весело ответила Раневская. – С таким маршалом, который любит сказки, я готова гулять всю ночь.

Она почувствовала, что Толбухин опять смутился.

Для Фаины Раневской эта встреча буквально перевернула мир. Перед ней был мужчина, воин, под командованием которого находились сотни тысяч солдат. Он приказывал им, посылал их в бой, вершил сотни тысяч судеб. При всем этом неожиданно мягкий, почти робкий мужчина.

Она чувствовала, что маленький романтичный ребенок сидит глубоко-глубоко внутри грозного маршала. Фаина Георгиевна была просто счастлива, что смогла увидеть его, что именно ей он, ребенок, открылся.

Они стали встречаться.

Более чем вероятно, что Толбухин оценил в Фаине Раневской именно это качество – способность заглянуть внутрь так глубоко, и в то же время принять как есть, осторожно и бережно прикоснуться к самому сокровенному и ранимому.

«Он дивный! Он необыкновенно чудный человек», – делилась однажды Раневская со своей подругой впечатлением о Толбухине.

Их встречи не были ослеплены какой-то необыкновенной страстью. Это были не тайные свидания людей, изголодавшихся без плотской любви. Нет же! Это было больше похоже на романтические встречи двух совсем юных, неопытных студентов, где каждый дорожил внутренним миром другого, хранил его, защищал от суровой реальности окружения.

Они часто и подолгу гуляли тихими вечерними улицами города. Днем, при наличии такой возможности, Толбухин увозил Раневскую в горы. Там, возле быстрых холодных речек, они устраивали небольшой пикник, пили красное вино, говорили на самые разные темы.

Толбухину очень нравились рассказы Раневской о той части театральной жизни, которая скрыта от зрителя, о съемках фильмов. Он с необычайным интересом слушал многочисленные анекдотичные случаи из жизни актеров, изредка даже хохотал, что для флегматичного, серьезного маршала было просто удивительно.

А сам Толбухин, который хорошо знал Тбилиси, любил показывать Раневской город. Он оказался на редкость эрудированным человеком, чего не знал, схватывал тут же, запоминал. У него была исключительная память на фамилии и даты, события и мелкие детали. Толбухин любил красоту во всех ее проявлениях, видел в камне и человеческой душе.

Нельзя сказать, что Толбухин стал для Раневской идеалом мужчины. Но он был, пожалуй, единственным на то время ее знакомым, о котором она никогда не говорила в игривом, шутливом, ироничном тоне. О любом из своих знакомых она могла пошутить, найти в его характере некую черту для своей незлобивой или очень острой иронии. Но о Толбухине Фаина Георгиевна всегда отзывалась с величайшим уважением и с какой-то невероятной материнской нежностью. Кто знает, может быть, для нее Толбухин был одновременно и мужчиной, и сыном.

В августе у Раневской был день рождения. Шел 1947 год. Много позже, когда пройдет почти два десятка лет после этого дня, Фаина Раневская в разговоре со своей подругой признается:

– Милая! У меня в жизни был такой день рождения, который я могу назвать необыкновенно счастливым. Давно… в сорок седьмом году. Но я помню его каждую минуту.

Больше ничего про этот день Фаина Раневская не рассказывала. Говорила только, что ей было еще весело. Что она тогда забыла обо всем: о театре и сыгранных ролях, о прожитых годах, об ужасах Гражданской войны и голоде военного коммунизма, о своей узкой, как пенал, комнате в коммунальной квартире.

Фаина Раневская была счастлива. Как женщина и как человек.

Вот я вам немного рассказал о маршале Толбухине, о его характере, открывшемся перед Раневской. Теперь, уважаемые читатели, попробуйте угадать: какой подарок от маршала Федора Толбухина получила Фаина Раневская?

Знаете, я вот тоже был очень удивлен. Ведь маршал, командующий округом, а ранее – фронтом. Некоторые персоны такого уровня из тех Германий столько добра навывозили – в квартирах ставить не было места!

Да чего там маршалы и генералы! Одна наша известная певица во время войны колесила по фронтам и давала концерты. Оказалось, что она очень любила принимать не только благодарности от раненых солдат и офицеров, но и всякие картины из музеев, золотые безделушки, алмазики и прочие камушки.

А тут – маршал. У него вот такая… подруга? Любимая женщина? Просто друг? Да оно и не важно вообще-то. У маршала был очень дорогой ему человек – Фаина Раневская. Знаменитая артистка. Что же такого необычного может подарить маршал этой женщине?

Кольцо золотое с бриллиантом? Примитивно! Отрез на платье из немецкого разграбленного магазина? Скульптуру какую, картину, посуду из саксонского фарфора? Белье?.. Вот это было бы кстати! Оттуда, из Европы – это же не наше советское, единого образца. Но тогда мужчины не дарили женщинам белья.

Согласен, очень трудно угадать.

Маршал Толбухин подарил Фаине Раневской игрушечную заводную машинку.

Мне не хочется в этом месте морализировать и что-то еще писать. Давайте просто на мгновение представим такой момент. Взрослый мужчина, большой и сильный, прошедший войну, маршал. Известная актриса, признанная народной, талантливейшая и умнейшая Фаина Раневская. Они сидят… на расстеленном покрывале? Пусть будет так. Между ними – маленький игрушечный автомобиль, заводной, привезенный из Европы.

Прошло еще два года.

Все это время они очень часто встречались. Толбухин иногда посещал Москву по делам, и тогда это были вечера, наполненные нежностью и искренним уважением друг друга. Несколько раз Фаина Раневская приезжала в Тбилиси. Они долго не могли быть в разлуке, словно питались один другим, щедро делились своей жизненной силой.

Потом… в 1949 году Толбухина вызвали в Москву. Здесь он почувствовал недомогание, и его положили в кремлевскую больницу. Федор Иванович неожиданно умер.

Я читал немало воспоминаний о Толбухине. Так было и есть. К славе великого человека всегда найдется кому примазаться. Никуда не деваются личности, желающие сделать себе рекламу и деньги на громко звучащих именах.

Воспоминаний о маршале Федоре Толбухине написано очень много. Везде, во всех, просто как циркулярный лист вставлен: был серьезно болен, скоропостижно умер.

Раневская имела все основания не верить в болезнь Толбухина.

Есть основания сомневаться в этом и у меня. Во-первых, не известно ни одного факта лечения Толбухина во время войны. Он не ложился в больницу до 1949 года. Здоровый мужчина, прошел всю войну, не чихнув ни разу, и вдруг оказывается серьезно болен.