Раннее утро

Б о р и с. Да на кой шут ты мне нужен! Враль! Хвастун! За углом у тех ворот Ольга.

В а с и л и й (оторопев). Брось, Борька.

На углу показывается О л я. Идет к ним.

Б о р и с (Оле). Вот тебе и пропавший — Василий Иванович.

В а с и л и й (бодрясь). Пожалуйста!

О л я (подбегает и радостно протягивает Василию озябшую без варежки руку). Здравствуй, Васька. О, ты такой роскошный — и не подступишься. Узнать трудно.

В а с и л и й. А чего нам, живем не горюем.

Б о р и с. Привет! Я пошел.

О л я. Куда?

Б о р и с. Домой.

О л я (нерешительно). Может, вместо, а?

Б о р и с. Да нет. У меня там… словом, времени нет…

В а с и л и й. Будь здоров, счастливого пути.

Борис уходит и садится на скамью за заснеженным кустом. Оля, разговаривая с Василием, не теряет из вида Бориса.

Значит, искали меня?

О л я. Искали.

В а с и л и й. А зачем я понадобился?

О л я. Просто повидать хотели. Стало быть, в Подгорске?

В а с и л и й. Пришлось.

О л я. Хотя бы знак какой подал.

В а с и л и й. Признаю. Собирался, не вышло.

О л я. А где устроился?

В а с и л и й. Да тут, понимаешь, есть одно предприятие… номерное. Просто говоря, почтовый ящик. Поняла?

О л я. Поняла.

В а с и л и й. Ну вот. Работенка… Рассказывать нельзя…

О л я. Если почтовый ящик, то все ясно. А разбогател откуда?

В а с и л и й. Такая работа. Словом, обеспечены. Правда, работа временная. Скоро срок выйдет, и я, как миленький, к вам.

О л я. Верно?!

В а с и л и й. Клянусь. Похоже — летом. Ребята примут?

О л я. Ну конечно.

В а с и л и й. А этот?

О л я. Ты на Бориса не нападай. Он очень хороший…

В а с и л и й. Даже зубами скрипит…

О л я. Просто тебе показалось. Живешь в этом доме?

В а с и л и й. Ага.

О л я. А квартира, номер?

В а с и л и й. Зачем тебе?

О л я. Ну, затем, чтобы знать.

В а с и л и й. Не могу. Словом — хозяева не велят. Вот такое дело.

О л я. У тебя как-то чудно получается — все тайна да тайна. Вась, не обидишься, я один вопрос задам?

В а с и л и й. Пожалуйста. Можно — так с удовольствием.

О л я. Ты торговал на толчке шапками?

В а с и л и й. Лучше ничего не придумала?

О л я. Я серьезно спрашиваю.

В а с и л и й. А я серьезно отвечаю.

О л я. Наташа видела.

В а с и л и й. Дура она и болтушка, эта самая твоя Наташа.

О л я. Она и проследила, где живешь.

В а с и л и й. Не узнает человек и понесет языком по ветру. Не люблю, когда суют нос не в свое дело.

О л я. Вообще-то это никого не касается. И ты меня извини.

В а с и л и й. Нет, ну, знаешь, Ольга… Конечно, если говорить… все возможно — Наташка и видела меня… Одним словом — было. Только надо разобраться, в чем дело, спекулянтом я стал или как?

О л я. Я ничего такого не говорю, просто спросила.

В а с и л и й. Тебе я все скажу. Живу, понимаешь ты, у хозяев, очень бедная семья — он инвалид, детишки полна квартира, в общем, шестеро. Хозяин настряпал шапок из старой шубы, а хозяйка — женщина, конечно… ей не очень-то… Ну… я, значит, и согласился, думаю, надо помочь людям. Страдают.

О л я. Сразу бы так и сказал. А то… крутит, вертит.

В а с и л и й. Теперь ясно?

О л я. Ясно. А мы услышали, даже не знали, что и подумать…

В а с и л и й. Всякие ужасы, да? Нет, брат, я навсегда останусь таким, как стеклышко. На веки веков, аминь. Варежек нет?

О л я. Были. Где-то потеряла. Правда, совсем уже чиненые…

В а с и л и й. На мои.

О л я. Нет, не надо.

В а с и л и й. Ну, тогда давай хоть руки погрею.

О л я. Я, Вась, пойду.

В а с и л и й. Замерзла, да?

О л я. И замерзла… Ноги… Приходи к нам.

В а с и л и й. Проводить?

О л я. Нет, не надо.

В а с и л и й. Ну, хоть варежки возьми.

О л я. Тебе они нужнее. Ну, побежала я. Будь здоров!

Василий и Оля уходят в разные стороны.

(Подходит к скамейке, где сидит припорошенный снегом Борис.) Борис!

Б о р и с. Ну?

О л я. Почему не ушел?

Б о р и с (пожав плечами). Да так. Сел вот и сижу. Люблю такую погоду…

О л я. Замерзнешь насмерть.

Б о р и с. Пока ничего. Терплю.

О л я. А я увидела — опустился на скамейку, прямо сердце застыло. Ну, что мне делать с вами?

Б о р и с. Со мной — ничего…

О л я. Обиделся?

Б о р и с. С чего ты взяла?

О л я. Вижу, из-за Васьки.

Б о р и с. Глупо. Я хочу сказать тебе одно слово. Сказать?

О л я. Нет. Я и так знаю. Пойдем. Ну, вставай. И если думаешь плохо о нашей дружбе… Мы с тобой как были друзьями…

Б о р и с. Оля! В общем, не надо. Я все понимаю. Мы не дети.

О л я. Не веришь мне? Я тебе никогда не врала.

Б о р и с. К этой теме давай больше не возвращаться. Никогда. Пошли. А Василий что же не пошел провожать?

О л я. Я но взяла. Увидела тебя и… не взяла.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ

Квартира Крайнова. Я ш е н ь к а, К р а й н о в и В е р а П е т р о в н а играют в карты. Выпивают. Настроение у них — преотличное. Негромко играет радиола. Н ю с я слушает музыку. Неожиданно, еле переводя дыхание, на пороге появляется В а с и л и й. Он без шапки, взлохмаченные волосы припорошены снегом.

В а с и л и й. Семен… Павлович…

В комнате наступает тишина, только по-прежнему старается радиола. Все понимают — случилось что-то необычное. Опираясь на костыли, Крайнов шагает к Василию.

К р а й н о в. Что? Ну? (Костылем выключает радиолу.)

В а с и л и й. Беда…

К р а й н о в. Тихо, тихо! Нервы береги. (Женщинам.) Вы бы на минутку отсюда…

Вера Петровна сразу уходит, Нюся задерживается.