Рантье

– Ты уж извини, Лев, к детям не поведу, они уроки делают, а чаю мы и здесь попьём.

– Да, никаких проблем, - закивал Буряков.

– Так что у тебя стряслось?

– Большой у вас дом, - неожиданно для себя спросил Буряков.

– Да, - улыбнулся священник, - это бывшая школа, она давно пустая стояла, вот мне её по многодетности приход и определил. Так ты всё ж рассказывай.

– Я, отец Сергий, венчаться надумал.

– Чего?!
– изумился батюшка.
– Ты же едва от женитьбы спасся?

– Да, верно, и, наверное, со стороны это выглядит смешно, но сейчас всё другое, это не страсть, - Буряков замолчал.

– Так что же?

– Не знаю.

Буряков помолчал и начал говорить. Он рассказал о том, как появилась Настя, как они вместе гуляли по Москве, о чём разговаривали и ещё больше о том, о чём умалчивали не сговариваясь. Он говорил долго, за это время матушка принесла поднос с чаем и пирогами, а он говорил и говорил, наконец, остановился передохнуть.

– Чай остыл, - сказал батюшка.

– Да, остыл, - кивнул Буряков.

– Настя это та, с которой ты на причастие приезжал?

– Она.

– Хорошая женщина, но, как и ты, церковью пренебрегает.

– Виноваты, батюшка, так уж жизнь наша сложилась.

– Бог простит.

Они помолчали.

– Так чего ты от меня ждёшь?

– Благословения.

– На что?

– Настя сейчас в поезде едет, я хочу на самолёте её опередить и встретить в Омске.

– Эффектно, - усмехнулся отец Сергий.
– Прямо принц на белом коне! Разве ж устоит одинокая женщина?!
– голос священника загудел суровыми нотками, Буряков сжался.
– А ты подумал, что венчание это не ЗАГС?! Это навсегда, понимаешь, по гроб жизни! Ты уверен, что она согласна?

– Нет, отец Сергий, - прошептал еле слышно Буряков, - не уверен.

– Так может не испытывать судьбу? У тебя же внуки, достаток, всё у тебя есть, стоит ли жизнь менять?

– Стоит!
– твёрдо ответил Буряков.
– Я из Омска без неё не вернусь.

– Да?
– неожиданно подобревшим голосом спросил отец Сергий.
– Хорошо, - он встал и перекрестил вскочившего Бурякова, - вот на это я тебя благословляю.

Батюшка задумчиво погладил крест, висящий на груди, пристально поглядывая на стоящего перед ним Бурякова.

– Купи кольца для венчания и лети, догоняй своё счастье. На, целуй крест.

Самолёт должен был приземлиться в Омске около пяти дня, а поезд прибыть на вокзал около семи вечера. Разница в два часа была вполне достаточна, чтобы успеть, если не будет задержек, к встрече. Буряков загадал, что если всё сложится с полётом, то его ждёт удача. Пока так и выходило: на посадку вызвали вовремя и в небо поднялись по расписанию. Он до последнего ждал какого-нибудь препятствия, но всё шло как по маслу. У Бурякова не было багажа, поэтому после приземления он просто вышел на огромную площадь перед аэропортом и сел в первое же такси. По пути таксист завёз его в цветочный магазин и Лев Михайлович купил охапку белых роз. На перрон явился в нетерпении, молясь, чтобы Серафим не ошибся с номером вагона.

Поезд с яркими красно-жёлто-белыми вагонами мягко подкатил к перрону, шестой вагон остановился напротив Бурякова, он закрыл лицо букетом и замер. Только сейчас он понял, что страшно боится отказа и уже не верит, что молодая красивая женщина свяжет с ним свою жизнь. Наверное, он бы сбежал, но упрямство и благословение отца Сергия держали на месте. Из вагона потянулись пассажиры, с каждым новым человеком шансы встретить Анастасию таяли, неужели он её упустил?!

Настя вышла последней, с трудом протискиваясь со своими чемоданами по узкому проходу. Едва она спустилась по ступенькам, какой-то мужчина с букетом белых роз снял и поставил в сторонку один за другим её тяжёлые чемоданы. Она никак не могла разглядеть лицо галантного человека, чтобы сказать спасибо. Вот он повернулся и опустил розы. Анастасия сжалась и, прижав руки к груди, перестала дышать. Глаза мужчины и женщины впились друг в друга, время остановилось. Буряков протянул букет.

– Настя, выходите за меня замуж.

Анастасия, потянувшись к букету застыла, её синие глаза и без того огромные, округлились. Сначала она побледнела, затем мгновенно её щёки стали пунцовыми.

– Как, так сразу?!

Буряков вместо ответа наклонился и поцеловал её в губы. Он так мечтал об этом, что даже признаться себе в этих грёзах боялся и вот они, её трепетные губы! Лишь мгновение он чувствовал сопротивление женских плеч, потом они ослабли, поддались, прильнули.

– Лев Михайлович!
– возмутилась Анастасия, тщётно пряча улыбку.
– Это возмутительно!

– Простите, Настя, но я не вернусь без вас в Москву.

– Вы понимаете, что вы делаете?!
– Настя начала сердится по-настоящему.

– Да, я предлагаю вам руку и сердце.

– Вы богатый, избалованный, престарелый ловелас! Помогите мне донести чемоданы до автобуса и дайте букет, вы его уже помяли!

– Слушаюсь! Но поедем на такси.

Анастасия молча дёрнула плечиком и они пошли вдоль перрона.

– Лев Михайлович, - спросила она немного погодя, не поднимая на Бурякова глаз, - как вы здесь оказались?

– Только что прилетел на самолёте.

– А где ваши вещи?

– На мне, - он поставил чемоданы и посмотрел на Анастасию, та вдруг прыснула смехом, закрыв рот ладошкой, они вместе засмеялись.

– И что вы намерены делать в Омске?

– Сначала я провожу замечательную женщину до дома, подниму чемоданы до её квартиры, попью чаю, а потом....

– Что потом?

– Не знаю, - пожал плечами Буряков, - наверное, поеду в ближайшую гостиницу.

– А дальше?

– Каждое утро с букетом цветов буду встречать её у дверей квартиры.

– Заманчиво, но разорительно.

– Ничего, я же богатый ловелас.

– Ладно, ловелас, поехали чай пить, а там видно будет.

– Настя, а вдруг я не ловелас?

– А кто же?

– Принц.

Анастасия, прищурившись, окинула его взглядом.

– Ну, да, староват, - кивнул Буряков и бодро поднял чемоданы, - зато хорошо сохранился.

– Согласна, неплохо. Так мы идём?

– К такси?

– Хорошо, к такси.

Они пошли дальше.

– Послушайте, госпожа, что вы наложили в эти чемоданы?

– Тяжело?
– спросила Настя с неподдельным участием.

– Я, конечно, донесу, но как вы собирались это транспортировать?

– Не знаю, - беззаботно улыбнулась Настя, - наверное, дожидалась бы принца.

– Это понятно, но всё же, что внутри?

– Новые учебные пособия для всего класса. Я через министерство заказывала, дядя Сима для меня получил, вот теперь привезла.

– Удивительная вы женщина, Настя.

– Лев Михайлович, говорите мне это почаще.

– И замечательная.