Рапсодия в стиле mort

– Не понимаю, зачем это нужно, – вздохнула Марина. – Извините, мне трудно… Только позавчера было девять дней… – Она прикусила кончик платка.

Даша глубоко вздохнула.

– Хорошо, начну я. Только не думайте, что я ненормальная, – предупредила она. – Могу доказать каждое слово. В общем, сразу после того, как я получила это сообщение, меня выбросили из окна гостиничного номера. – Марина широко раскрыла глаза. Даша хмуро усмехнулась: – Я не сумасшедшая, – повторила она. – И не наркоманка, хотя вряд ли в это кто-то верит. – Даша вспомнила брезгливый взгляд дамы-администратора, которым та проводила ее сегодня в гостинице. – Ладно, не об этом речь. Суть в том, что мне дали какой-то наркотик вместе с едой, а потом попытались убить. Зачем? – Она пожала плечами. – Ломаю голову все эти дни. Не за что меня убивать, я слишком незначительная фигура, чтобы так напрягаться. Тем не менее факты налицо. Вы мне не верите? – Марина, не отвечая, нагнулась и подняла с ковра игрушечное автомобильное колесо. – Понятно, – резюмировала Даша. – Что ж, небольшой стриптиз.

Она повернулась спиной к хозяйке дома и задрала кофту с майкой точным отработанным жестом. «А у меня это входит в привычку!»

Ей показалось, что она просидела с голой спиной очень долго. Синяки на коже расплылись и почти поблекли, однако все еще видны. Зрелище не очень страшное, но неприятное.

Теплые чужие пальцы мягко дотронулись до выступающего ребра с длинной царапиной.

– Больно?

Даша одернула кофту и повернулась к хозяйке.

– Уже нет. Мне повезло: я упала на тент. Знаете солнцезащитные навесные щиты? – Марина кивнула. – Вот такой тент был натянут над окном первого этажа гостиницы. А под ним стоял столик с сувенирами… – Даша коротко рассказала все, что помнила сама, и все, что узнала от других. – В майке родилась, – закончила она. – В гостинице все так говорят. Теперь вы понимаете, зачем я позвонила человеку, пославшему мне эту музыку. И что почувствовала, когда услышала, что номер принадлежит женщине, выпавшей из окна в тот же день, что и я.

– Вы хотите сказать…

Марина не договорила. В ее глазах, где до сих пор последовательно сменялись удивление и недоверие, мелькнул испуг.

– Вот именно, – подтвердила Даша. – Знаю, гораздо проще думать так, как сказал следователь: ваша мама мыла окно, поскользнулась на мокром подоконнике и выпала на улицу. – Она помолчала. – Звучит вполне правдоподобно, если не знать, что почти в то же самое время на другом конце города в окно выбросили другого человека. И это музыкальное послание… Вы уверены, что его отправила ваша мама, а не… не кто-то другой, – смягчилась она в последний момент.

– Убийца? – беззвучно шепнула Марина.

– Не знаю. – Даша опустила голову, разглядывая свои руки. – Вы же сами сказали, что ваша мама не дружила с техникой.

В комнате незаметно стемнело. Ранние осенние сумерки мягко поглощали город. Во дворе голосили дети, издалека доносились едва слышные автомобильные сигналы. Звуки жизни большого города долетали до тринадцатого этажа лишь слабым отраженным эхом.

Марина резко встала. Даша испугалась, что хозяйка решила ее попросту выгнать, но Марина подошла к стене и щелкнула выключателем. Радостно вспыхнули маленькие круглые лампочки, рассеянные по потолку, а страх медленно уполз прочь.

– Вы мне не верите? – огорчилась Даша.

– Это кошмар. – Марина отвечала не ей, а своим мыслям. – Этого не может быть. Нет. – Она покачала головой и повернулась к гостье. – Вы просто не знали маму. Она была таким человеком… – Марина несколько раз взмахнула руками, не находя слов. – Она всем помогала, понимаете? У нее не было врагов! Она даже против переезда не возражала! Раньше-то мы жили в центре, а недавно дом отдали под офисы, вот и оказались на отшибе. – Марина поправила платок. – Но мама этому радовалась! Говорила, что здесь воздух хороший и квартира намного просторнее… В общем, она везде находила светлые стороны. И ни одной минуты не могла спокойно посидеть на диване, все время куда-то бежала, что-то организовывала, с кем-то встречалась… Еще подруги все время смеялись: «Веруня, одолжи моторчик!»

– Ее звали Вера?

– Вероника, – поправила Марина. – Но все называли Верой. Это тоже о чем-то говорит, правда?

– Конечно! – Даша подошла к хозяйке дома и с сочувствием пожала ее руку. – Я уверена, что ваша мама была прекрасным человеком и ее не за что было убивать. Но ведь и меня вроде бы не за что. Понимаете?

– А может, на вас напал маньяк? Вы яркая, привлекательная девушка, а ненормальных сейчас пруд пруди. Такое возможно?

Марина с надеждой посмотрела на гостью. «Ей не хочется верить в то, что близкого человека убили», – поняла Даша. Арсению тоже не хотелось, а ведь пришлось.

Даша с сожалением покачала головой.

– Исключено. Предположим, маньяк охотился за мной, и ваша мама тут ни при чем. Но она, между прочим, погибла так же, как жена Арсения Платонова! И эта книга!.. И музыка!.. – Даша снова медленно покачала головой. – Нет, Марина, не верю я в такие совпадения. И потом, что это за мания такая, прости господи, выбрасывать людей из окна…

Тут Даша запнулась, потому что Марина вдруг приложила руку ко лбу и наморщила лоб.

– Что?.. Что вы вспомнили? Умоляю, скажите, это может быть важно!

Марина взглянула на гостью.

– Только сейчас в голову пришло. Но это было сто лет назад… – Она быстро затрясла головой и замахала руками. – Нет, не может быть!

Даша схватила ее за плечи и хорошенько встряхнула:

– Да говорите же!

– Мамина соседка… – Марина сняла Дашины руки с плеч. – Когда-то мамина соседка выбросилась из окна. Самоубийство. Это было очень давно, почти сорок лет назад. Я еще и не родилась.

– А это точно было…

– Это точно было самоубийство, – оборвала Марина. – Она оставила записку. Мама с подругами часто вспоминали эту историю, ну и я краем уха что-то слышала. Вроде ее бросил любимый мужчина, вот она сгоряча и отомстила. – Марина невольно взглянула на стену соседней комнаты. – Даже о ребенке не подумала. А мальчишке было лет восемь… не помню. Они с мамой жили на одной лестничной клетке. Где-то должны быть фотографии. – Марина вопросительно взглянула на Дашу. – Принести альбом?

– Принесите, – согласилась Даша без особого энтузиазма, уж слишком отдаленным было это событие. Наверняка трагическое совпадение.

Марина ушла в соседнюю комнату. Даша подошла к стене и заглянула в непроницаемые смеющиеся глаза на снимке. Зачем она позвонила неизвестному абоненту, пославшему ей отрывок «Рапсодии»? Зачем пришла в этот дом? Почему так упорно ищет правду?

«Потому, что обидно умереть, не зная, за что тебя убили», – ответила Даша сама себе. Так погибают телята на бойне – глупые и доверчивые. Женщина на снимке глупой и доверчивой не выглядит; активистка советской формации, подозрительная по природе. Она ни за что не занялась бы организацией литературного вечера, если бы не считала мероприятие законным и респектабельным. И, конечно, за это хорошо заплатили. «Организаторы», – сказала Марина. Кто они? Как найти их теперь, когда единственная связующая ниточка оборвана? Может, именно поэтому ее и оборвали?

Вернулась Марина с большим коричневым фотоальбомом в руках.

– Вот. – Она положила альбом на журнальный столик и потрясла кистями обеих рук. – Тяжеленный – жуть. Еще от бабушки остался.

Даша вернулась к дивану, села и развернула к себе хранилище семейных воспоминаний. Потертый кожаный переплет издавал особый едва уловимый запах, который трудно определить словами: аромат ушедшего времени. У старых вещей, в отличие от новодела, есть душа и энергетика. Иногда добрая, иногда нет.

– Давайте я поищу, а то вы запутаетесь.

Марина начала быстро перебирать страницы. Мелькнули коричневатые старые фотографии с красивыми выразительными лицами, словно написанные художником, появились черно-белые глянцевые свидетельства советской эпохи. Марина переворачивала твердые картонные страницы все медленнее, разглядывая каждый снимок.

– Вот! – Ее палец уперся в нижний угол страницы. Она подвинула альбом к Даше. – Это наша бывшая соседка, та, которая погибла. Я родилась через восемь лет после ее самоубийства.