Рапсодия

Дес выглядит таким довольным. Довольным и возбужденным.

— Мы ещё вернёмся к этому разговору, ангелочек, — обещает он.

И в этот момент я набрасываюсь на него. Он фыркает, когда я толкаю его к стене и хватаю рукой за горло.

О, милостивый Иисус, я злюсь.

Он отходит от стены и убирает мою руку со своей шеи, отчего я теряю равновесие. Прежде, чем я снова могу напасть, Дес прижимает меня вплотную к себе.

— Ты не имел никакого права это делать, — тихо шепчу я.

Формально, имеет полное право. Вот что происходит, когда ты заключаешь сделку с Торговцем. Он может взять что угодно в качестве погашения долга.

Он смотрит на мои пылающие щеки.

— Ты смущена. — Конечно, я смущена. Да кто захочет сказать парню, который растоптал твоё сердце, что-то вроде: «эй, парниша, я, кстати, хочу от тебя детей». Он скользит рукой вниз по моей спине.
– Ты бы не смутилась так, если бы знала мои мысли. — Теперь у меня перехватывает дыхание. — Можешь не беспокоиться, ангелочек, — продолжает он. — У меня нет детей. — Притянув меня ещё ближе, Дес касается губами моего уха. — Хотя я всегда готов изменить это.

Теперь, я стараюсь оттолкнуть его.

— Дес, пусти.

— Хм, — говорит он, скользя рукой по спине к бедру, — думаю, нет. — Подняв мою ногу, он забрасывает её себе на талию. Я пытаюсь вырваться, но мои усилия тщетны. Затем то же самое он проделывает со второй ногой. — Думаю, мне нравится то, где ты сейчас.

В следующий раз я влюблюсь в кого-то другого, менее коварного, властного…

Дес опускает руку ниже и обхватывает мою задницу.

…грубого короля фейри.

В следующий раз это будет хороший парень.

— Я даже не хочу детей, — бормочу я.

Дес просто улыбается.

Фейри.

Затем, естественно, кто-то, выбрав не самый подходящий момент, заворачивает в коридор. Торговец даже не пытается меня отпустить. Он просто вместе со мной, висящей на нём, как коала, идет и кивает женщине-фейри, мимо которой мы проходим.

Так неловко.

Дес ставит меня на ноги только после того, как мы достигаем двойных дверей, ведущих в ясли. В этой части дворца неестественная тишина. Я ожидала услышать… хоть что-нибудь. Дети всегда шумные. Я хватаюсь за одну из ручек. Прежде чем успеваю повернуть её, Торговец хватает меня за руку.

— Помни мои слова, — говорит он, — если произойдет что-то необычное, мы сразу же уходим.

Я смотрю в эти серебристые глаза, на его резкие черты лица.

— Помню, — отвечаю я. Смахнув его руку, я открываю дверь.

В яслях тише, чем снаружи. Даже воздух здесь не движется, словно все затаили дыхание. Одинокая служанка взбивает подушки на дорогом диване, стоящем в комнате. За ней были видны французские двери, выходящие на внутренний двор. Испугавшись при виде нас, она садиться в глубоком реверансе.

— Мой король, миледи, — приветствует она каждого из нас. — Какой неожиданный сюрприз.

— Мы хотим увидеть усыпальницу детей, — бесцеремонно говорит Дес.

Усыпальница детей — что за отвратительное название.

— О, — она смотрит то на меня, то на Деса, — к-конечно.

Неужели я слышу беспокойство?

Она склоняет голову.

— Сюда. — Пока мы следуем за ней в один из боковых залов, который ответвляется от общей комнаты, я замечаю, что она незаметно по одному заламывает себе пальцы. — Сейчас они довольно спокойны. — Она имеет в виду кататонические. — Нам пришлось отделить их от других детей. Были жалобы… — Она не заканчивает предложение. — Но вы уже в курсе этого, мой король.

— Жалобы на что? — спрашиваю я.

Она делает глубокий вдох.

— Некоторые питались от других детей. Мы приняли решение разделить их. Они не… охотятся друг на друга.

Идя за ней, мы переступаем через различные игрушки и лиру, играющую какую-то мелодию, и я бросаю на Деса «какого-хрена?» взгляд. Вздернув брови и с мрачным выражением лица, он качает головой. Остановившись у дверей, она стучит, а затем входит.

— Дети, у вас гости.

Комната, в которую мы входим, окутана мраком и кажется, что ни один из подсвечников не рассеивает тьму. Стена в дальнем конце комнаты состоит из окон. Несколько детей стоят пред ними и смотрят в ночь. Как и говорила Гэйлия, ни один не шевелится. В комнате много детских кроваток, придвинутых к стенам. Я не вижу, что внутри них, но точно знаю, что в некоторых лежат младенцы. Кормилица сидит в кресле-качалке слева, прижимая ткань к коже чуть выше груди и морщась. Увидев меня и Деса, она убирает руку, сминает ткань, поспешно встаёт и кланяется. Торговец кивает ей, а я задерживаю взгляд на бусинках крови на её коже, где она только что прижимала ткань.

— Вы обе можете покинуть нас, — обращается он к слугам.

Женщина, которая привела нас сюда, без всяких колебаний уходит, а вот кормилица мнётся на месте, бросая боязливый взгляд на комнату, прежде чем опустить голову.

— Если понадоблюсь, я буду снаружи, — говорит она и уходит. Щелчок и дверь за ней закрывается.

Теперь, когда мы остались один на один с этими странными детьми, мне страшно, каждый инстинкт вопит, чтобы мы убрались из этой комнаты.

Почти одновременно, дети поворачиваются к нам. При виде этого, мороз пробегает по коже. Их взгляды останавливаются на Десе. Все дети начинают кричать. Не двигаются, а просто орут, даже младенцы кричат.

Дес наклонился ближе.

— Забыл тебе сказать, меня они не очень любят.

Забыл сказать? Дес встает передо мной, закрывая собой, и не буду врать, сейчас я безумно благодарна за живой щит.

«Хотела видеть их, Калли. Так веди себя по-мужски».

Собрав последние капли мужества, я заставляю себя обойти Торговца.

Что говорила Гэйлия? Насколько специфичными они могут быть, ведь это просто дети.

Просто дети.

Я делаю осторожный шаг, затем ещё один. Они по-прежнему кричат и смотрят на Деса. Я начинаю напевать, надеясь, что объединив детскую любовь к музыке с моими способностями, смогу заставить их перестать вопить, и наладить контакт с ними. Все, как один, дети переводят взгляды на меня, некоторые понемногу перестают кричать, когда я начинаю мерцать и вкладывать в мелодию, которую бормочу, магию. И затем я начинаю петь.

— Ты мигай, звезда ночная!..

Ну, и подайте в суд за не оригинальность.

Один за другим дети перестают кричать, и заворожено смотрят на меня. Я подхожу к ним, очень надеясь, что это хорошая идея. Когда заканчиваю петь, дети моргают, словно пробуждаясь ото сна. Я не могу зачаровывать фейри — мои силы распространяются на существ моего мира, но музыке не нужна магия, чтобы заколдовать вас. Дети вновь смотрят на Деса и опять напрягаются.

— Успокойтесь, — говорю я неземным голосом. — Он не причинит вам вреда, и я вас не обижу.

Несколько напряженных минут, я наблюдаю за их реакцией. Когда дети не срываются на крик, я расслабляюсь. По крайней мере, расслабляюсь насколько могу, учитывая, что меня окружает стая жутких детей. У некоторых на губах запёкшаяся кровь. Я стараюсь не содрогаться.

— Меня зовут Каллипсо, но вы можете звать меня Калли. Я хотела бы задать вам несколько вопросов. Вы со мной поговорите?

Они устремляют взгляды на меня, и, не моргая смотрят. Я обеспокоена тем, что они снова впали в ступор, но, внезапно, они все, как один кивают и окружают меня.