Расцвет и сближение социалистических наций в СССР

В это время во дворе послышались голоса, шаги, скрип ворот, дверь распахнулась и в дом вошли Федор Ломов и Юрий Дмитриевич Гнедич.

— Не спится? — заглянул в столовую Федор. — Чай пьете? Это правильно, сейчас и я к вам присоединюсь.

Появился Гнедич.

— Что это вы полуночничаете, как заговорщики?

Антон и Валерия переглянулись.

— Где ты был?

— Водку пил, — с заминкой пошутил Юрий Дмитриевич. — Помнишь стишок? Чижик-пыжик, где ты был? В ресторане водку пил. На самом деле я ходил на пристань.

— Мог бы предупредить. У нас тут чудеса творятся. — Валерия пересказала происшедшие за это время события. — С лодками ничего не случилось?

— Нет вроде, все в порядке. Пойдемте посмотрим на рваные обои.

Они поднялись на второй этаж, распахнули дверь в спальню, где располагались Илья, Серафим и Антон. Юрий Дмитриевич шагнул вперед, собираясь с выражением произнести заранее заготовленную шутку, увидел неровные борозды трещин на обоях и остановился как вкопанный.

— Что стали? — появился в коридоре Федор. — Али привидение увидели?

Стоявшие в дверях Антон и Валерия посторонились, пропуская хозяина, тот разглядел исполосованные неведомыми когтями обои на стене и сказал без особой тревоги:

— Ах, чтоб тебя! Опять жихарь накуролесил. Видать, кто-то из вас ему не понравился.

— Какой жихарь? — тупо спросил Гнедич.

— Он, наверное, имеет в виду родственника домового, — тихо обронила Валерия. — Жихарь — злой домашний дух, бьет посуду, крадет детей… вот и обои изорвал.

— У нас это называется полтергейст, — опомнился Юрий Дмитриевич.

— А как хотите, так и называйте, — махнул рукой Федор. — Ничего страшного, обои придется переклеить, конечно, а с жихарем я потом побеседую. Он меня боится. Хотя странно, с чего это он буянить вздумал. У нас с ним договор.

Какой договор? — хотел спросить Антон, но хозяин уже ушел в свою спальню, где разместились жена и дети.

— Все, ложимся спать, — решил Гнедич, подталкивая жену к выходу. — Завтра будем искать объяснения этому случаю, на свежую голову. Вставать рано, поэтому надо хоть пару часов поспать.

ЧЕРНАЯ «ВОЛГА»

Они встретились в двух километрах от дома Федора Ломова, за пристанью, под мостом через Ловать: Юрий Дмитриевич Гнедич и трое оперов — сотрудников УИБ, плюс водитель черной «Волги» с подмосковными номерами. Одним из оперов был лейтенант Валя Сидоров, которого Гнедич решил проверить в деле, двое других работали в оперативном отделе агентами по особым поручениям: капитан Константин Заев и старший лейтенант Аркадий Мухин. Они всегда работали в паре, и про них даже складывали анекдоты. Кто-нибудь из сослуживцев спрашивал у других, когда появлялись Заев и Мухин: «Кто этот рыжий?» Ему отвечали: «Это Костя». «А кто рядом с ним с умными глазами?» «А это его Костный мозг». Имелось в виду, что в этой паре идеи подавал Мухин, закончивший Томский политехнический институт, а исполнял эти идеи бывший десантник Заев, физически одаренный, хороший спортсмен и стрелок.

Искать Гнедичу их не пришлось, у него была рация, и дождавшись момента, он оставил спящую жену, связался с группой поддержки и узнал, где она остановилась.

— Черт бы вас побрал! — вместо приветствия сказал Юрий Дмитриевич, залезая в машину. — Вас чуть было не раскрыли. Тымко, Пашин и этот его дружок Громов вычислили вас сразу же, как только выехали за город. Хорошо, что вы догадались уйти вперед.

— Это Валя молодец, — покровительственным тоном произнес Заев, похлопав Сидорова по плечу; в другой руке он держал банку с пивом. — Мы немного отвлеклись, и он посоветовал обогнать ваш кортеж. Как доехали, командир? Мы ждали вас здесь часа три, уж думали, что вы решили где-то заночевать по пути.

— Разве вас под Валдаем не тормознули гаишники?

Оперативники переглянулись.

— Нет, нормально проехали.

Гнедич хмыкнул.

— Странно… А в дороге ничего необычного не примечали?

Молчаливый обмен взглядами, смущение на лице Сидорова, выражение растерянности на лице Заева. Капитан поскреб затылок, покряхтел, потом все-таки выдавил из себя признание.

— Чертовщина какая-то происходит, товарищ подполковник. До Демьянска доехали — все нормально, погода хорошая, видимость отличная, прямо сердце радуется. А как только стали подъезжать к Парфино, почуяли слежку. Смотрит какая-то зараза в затылок, и все тут! А вы ничего такого не чувствуете?

Юрий Дмитриевич прислушался к своим ощущениям, покачал головой.

— Ничего.

— Тогда мы все шизанулись. Мало того, что в спине булыжник чужого взгляда торчит, так еще и оружие греется.

— Что?!

Заев криво улыбнулся, допил пиво, выбросил банку в боковое окно «Волги», поднял стекло.

— Подъезжаем к Парфино, дорога вдоль болота вьется, и чуем, что в карманах и под мышками тепло становится, будто там утюги греются. Не придали значения, едем дальше, а когда совсем горячо стало, сообразили: до ножей и пистолетов дотронуться нельзя, такие они горячие! Словно в костре лежали. Пришлось вытащить, вон они, под ногами на коврике валяются.

Гнедич нагнулся, нащупал кобуру с пистолетом, поднял с коврика.

— Шутите? Он же холодный.

— А вы подержите в руке с минуту.

Юрий Дмитриевич достал из кобуры штатный «Макаров», взвесил в руке, некоторое время держал на ладони и сунул обратно в кобуру.

— Что вы мне мозги компостируете? Никакой он не горячий.

— Не может быть! — Заев взял пистолет, подержал на весу, выругался шепотом в ответ на взгляды товарищей. — Сволочизм какой-то! Действительно холодный. Но ведь он был горячий! Честное слово!..

В кабине «Волги» повисло молчание.

— Похоже, недооценивал я серьезность утверждений Пашина о мистическом вторжении, — пробормотал наконец Гнедич. — С одной стороны я уверен, что это просто психологические явления, эффекты нашей расторможенной психики, с другой — нельзя сбрасывать со счетов и неизученные области знания. Ладно, посмотрим, что будет дальше. Ваша задача — незаметно добраться до деревни Войцы на Стрекавином Носу, подготовить аппаратуру и установить со мной связь. Дальнейшие планы будут зависеть от действий Пашина. Все понятно?

— Кроме одного, — ухмыльнулся Заев. — Где мы будем встречаться? Вы уже наметили координаты чата^[15]?

Юрий Дмитриевич с удивлением посмотрел на капитана. Он не ожидал от профессионала-разведчика, мастера пистолета и кинжала, услышать термин профессионала-компьютерщика. Еще свежа была в памяти острота Заева, известного своими многочисленными амурными похождениями: новое знакомство с очередной женщиной он грубо, но образно называл «освоением места рождения».

— Место встречи изменить нельзя, — брюзгливо заметил Гнедич. — Остров Войцы, южный мыс Стрекавин Нос. Где именно — я сообщу.