Раскаленное эхо. Опасный поворот. Аналитик. Три недели в Париже (сборник)

Через два часа занялась заря нового дня. Ричер открыл глаза. Элли трясла его за плечо.

— Я хочу есть, — заявила она.

— Я тоже, — согласился с ней Ричер. — Чего бы ты хотела?

— Мороженого.

— Хорошо. Но сначала яичницу. Может быть, с беконом. Ты — ребенок, и тебе нужно хорошо питаться.

Он взял телефонную книгу и позвонил в ближайшее кафе. Посулив чаевые, попросил их доставить завтрак в мотель. Затем он послал Элли в ванную умыться. К тому времени, когда она вышла, завтрак уже привезли. Яичницу, бекон, тосты, джем. Колу для нее, кофе для него. И огромное блюдо мороженого с шоколадным соусом.

Завтрак все меняет. Ричер поел, выпил кофе и почувствовал, что силы возвращаются к нему. Тот же эффект завтрак произвел и на Элли. Они широко распахнули входную дверь, чтобы во время еды дышать свежим утренним воздухом. Потом вытащили стулья на бетонную дорожку, поставили их рядом, уселись на них и приготовились ждать.

Ждать им пришлось более четырех часов.

В начале двенадцатого Ричер увидел приближавшуюся «краун-викторию».

— Эй, малышка, — крикнул он. — Ну-ка посмотри.

Элли встала рядом с ним и прикрыла глаза ладонью, как козырьком. Большая машина свернула к мотелю и подъехала прямо к ним. За рулем была Алиса. Кармен сидела рядом. Она выглядела бледной и уставшей, но улыбалась. Она открыла дверь еще до того, как машина остановилась, и Элли бросилась к ней в объятия. Так они и стояли, покачиваясь, на солнце, не в силах оторваться друг от друга. Они одновременно и плакали, и смеялись, и кричали. Ричер секунду наблюдал за ними, а потом отошел и присел на корточки рядом с машиной. Он считал, что подобные моменты не предназначены для чужих глаз. Алиса опустила стекло и положила руку ему на плечо.

— Все наконец уладилось? — спросил он ее.

— Для нас — да. Полицейским же предстоит еще масса бумажной работы.

— А как насчет меня?

— Я сказала, что все это сделала я.

— Зачем?

— Но я же адвокат, — улыбнулась она. — Я сказала, что это была самооборона. И они согласились без лишних вопросов. Ведь там фигурировали мой автомобиль и мой пистолет.

— Значит, все мы можем вздохнуть свободно?

— Особенно Кармен.

Ричер поднял взгляд. Кармен держала Элли на руках, уткнувшись лицом ей в шею. Она нарезала по двору бесконечные круги. Затем подняла голову, и на ее лице отразилась такая беспредельная радость, что Ричер совершенно неосознанно заулыбался ей в ответ.

— Какие у нее планы? — спросил он Алису.

— Она хочет переехать в Пекос. Мы разберемся с финансовыми делами Шлюпа. Возможно, у него где-то остались деньги. Еще она говорила, что хочет снять квартиру, устроиться на работу на полставки. Может быть, даже поступит на юридический факультет.

Элли скакала от избытка энергии, а Кармен выглядела умиротворенной, радостной и очень красивой. Ричер поднялся и облокотился на автомобиль.

— Ты как насчет обеда? Я наладил контакт с местным кафе. Может быть, у них есть что-нибудь овощное.

— Меня вполне устроит салат с тунцом.

Ричер вошел в домик и позвонил по телефону. Заказал три сандвича. Вышел на улицу и обнаружил, что Элли и Кармен его ищут.

— А я скоро пойду в другую школу. Как ты, — похвасталась Элли.

— С учебой у тебя все будет отлично. Головка у тебя работает очень хорошо, — сказал он.

Затем Кармен выпустила из своей руки руку дочери и шагнула к нему. Секунду она смущалась, не зная, что сказать. Потом обхватила его руками и крепко-крепко обняла.

— Спасибо, — только и смогла она произнести.

Ричер тоже обнял ее.

— Извини, что это тянулось так долго.

Она лишь улыбнулась ему в ответ.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

Кармен кивнула.

— Ноя чувствую себя виноватой. Погибли люди.

Он пожал плечами.

— Вспомни, что говорил Клей Эллисон.

— Спасибо, — еще раз повторила она.

— No hay de que, senora.

— Senorita, — поправила его она.

Кармен, Элли и Алиса вошли в дом, чтобы помыть руки перед обедом, Ричер проследил, как за ними закрылась дверь, и зашагал прочь. Он не хотел, чтобы кто-то попытался его удержать. У шоссе он повернул на юг. Прошел по жаре километра полтора, прежде чем его подобрал фермерский грузовичок, управлял которым не слишком многословный, беззубый человек. Ричер сошел на следующем перекрестке и прождал на западном съезде полтора часа под палящим солнцем, пока около него не притормозил восемнадцатиколесный автопоезд. Он обошел вокруг массивного капота и поднял голову к кабине. Стекло опустилось, и громкое тарахтение дизеля заглушила музыка. Из окна высунулся водитель. Это был мужчина лет пятидесяти. Полный, с четырехдневной щетиной, в футболке команды «Доджерс».

— Лос-Анджелес годится? — крикнул он.

— Все годится, — крикнул ему в ответ Ричер.

* * *

ЛИ ЧАЙЛД

Когда на Ли Чайлда обрушился поток читательских отзывов, ему очень польстило — и в то же время несколько удивило — то обстоятельство, что особой любовью его «крутые» триллеры пользуются у женской аудитории. Многие читательницы приняли настолько близко к сердцу образ симпатичного, но непутевого Джека Ричера, что в письмах к автору начали выражать озабоченность тем, что его персонаж пренебрегает элементарными правилами гигиены. «Я кое-что недосмотрел, — признает Ли Чайлд. — Мне казалось, главное в триллере — напряженность действия. Поэтому я не удосуживался дать Джеку время на то, чтобы принять душ или сменить белье». Читательницы «Раскаленного Эха», к своему облегчению, встретятся в романе с преображенным Джеком Ричером, который теперь чистит зубы, регулярно отправляется в душ и стирает рубашки в раковине на кухне мотеля.

Джек Ричер по-прежнему скитается по просторам Америки, тогда как его создатель, англичанин Ли Чайлд, с комфортом живет в одном из тихих северных пригородов Нью-Йорка. «Я всегда любил Соединенные Штаты, — говорит писатель. — Дожди здесь бывают гораздо реже, чем у меня на родине».

ОПАСНЫЙ ПОВОРОТ Николас Спаркс

Скорбящий молодой вдовец.

Оставшийся без матери мальчик.

Женщина с поломанной жизнью.

Их сводит вместе трагическое

происшествие на опасном

повороте дороги.

Пролог

С чего начать? В жизни начало истории редко обозначено четко, редко можно сказать: вот с этого-то все и пошло. Но случается, в повседневность вдруг вмешивается судьба, давая ход череде событий, последствий которых никто не в силах предугадать.

Сейчас почти два часа ночи, а сна ни в одном глазу. Я сижу за столом с ручкой в руке и размышляю о своих встречах с судьбой. В последнее время я, кажется, ни о чем другом думать не могу.