Раскаленный добела

— Конечно. Я воспользуюсь корпоративным счетом «МРМ». Благотворительный взнос не облагается налогом.

— Тогда я приеду туда, как ваша сотрудница. — Я посмотрела на Рогана. — Если он представит меня, как свою ассистентку, это пояснит мое присутствие там. Люди вашего круга редко приглядываются к наемному персоналу. Все будет выглядеть, будто я один из детективов Августина, а ты пытаешься забраться ко мне под юбку, чтобы его позлить. Если вы оба будете вести себя как обычно, когда я вижу вас вдвоем, никто ничего не заподозрит.

— Что значит, мы будем вести себя, как обычно? — откинулся назад Августин.

— Вы когда-нибудь видели рыбку-петушка?

— Конечно.

— Ну вот, когда вы с Роганом видите друг друга, то начинаете вести себя, как два самца-петушка. Вы растопыриваете плавники и плаваете вокруг, пытаясь запугать друг друга. Продолжайте в том же духе, и все поймут, что это касается только вас двоих, а я просто побочная жертва. Все будет в порядке.

— Я нахожу это оскорбительным, — фыркнул Августин.

— Слишком много чести Августину, — сказал Роган. — Его плавники меня не впечатляют.

Он произнес это на автопилоте. Его взгляд блуждал где-то вдалеке. Он все еще обдумывал благотворительный вечер, и ему не нравилась эта затея.

— Мне все равно нужно платье.

— Будет тебе платье, — ответил Роган.

— Нет, — твердо сказала я. — Ты дашь мне денег, и я сама куплю себе платье. Корнелиус тоже захочет поучаствовать, и ему тоже понадобится финансовая помощь.

— Я об этом позабочусь, — кивнул Роган.

— Тогда все решено, — сказал Августин. — Но почему у меня такое чувство, что это плохо кончится?

— Не бойся опасностей и ищи приключений, — бросил Роган, очевидно, цитируя. Он все еще был не в восторге от нашего плана.

— Откуда это? — спросила я.

— «Три мушкетера». — Августин покачал головой. — Роган, с тобой все превращается в авантюрное приключение. Уже поздно, и мне нужно закончить другие дела. Оставляю вашего задумчивого Атоса целиком вам, миледи. Я сам найду выход.

Он вышел из комнаты. Быстрый взгляд на монитор подтвердил, что он вышел из здания, сел в машину и уехал.

В глазах Рогана заиграл ехидный огонек.

— Миледи мне всегда нравилась больше, чем Констанция.

— Я не Миледи и не Констанция, — возразила я, вставая. — Я капитан Де Тревиль. Я голос разума, который пытается удержать вас двоих от преступлений без всяких зазрений совести перед законом или жизнями других.

Он улыбнулся. Мощная, жаркая смесь желания и похоти загорелась в его глазах. Это должно было бы изгнать гнездившуюся там тьму, но нет. Он смотрел на меня из глубины драконьей пещеры — усталый, изможденный, опасный, — но желающий все это отбросить ради меня. От этого мне захотелось провести руками по его крепким, напряженным от силы плечам. Я могла бы перекинуть ноги и оседлать его прямо на этом стуле, заставив его забыть обо всем. Позволить ему забыть обо всем, пусть всего на несколько минут. От него бы пахло сандаловым деревом. Его кожа была бы горячей под моим языком. Он бы прикоснулся ко мне, и сила его рук, ощущение его пальцев на моем теле унесло бы меня прочь, в место, где существовало только наслаждение.

Одни мужчины соблазняют словами, другие подарками. Коннор Роган соблазнял одним лишь взглядом. Самое обидное, что он даже не старался. Он просто смотрел на меня и представлял нас обнаженными.

И если я не перестану фантазировать, он позаимствует мои впечатления и ими воспользуется.

— Иди домой, Роган.

— Ты перестала называть меня Чокнутым, — заметил он.

— Я называла тебя Чокнутым, чтобы напомнить себе, с кем я имела дело. — Я присела на краешек стола.

— И с кем же ты имела дело?

— С возможным психопатом и серийным убийцей, которому нельзя доверять.

Никакой реакции.

— А сейчас ты зовешь меня Роганом. Что это напоминает тебе теперь?

— Что ты смертный.

— Планируешь меня убить? — В его глазах вспыхнул озорной огонек.

— Нет, пока ты не станешь непосредственной угрозой. Ты планируешь ею стать? — Я подмигнула ему.

Он тихо засмеялся. Вот так, уже лучше.

— Ты собираешься домой?

— Нет. — В его голосе зазвенела сталь.

Я вздохнула.

— Это из-за случившегося на эстакаде?

— Да.

— Я с этим справилась.

— Я знаю, — сказал он тихо. — Трой выжил, потому что в машине была ты.

Если бы меня не было в машине, то никто не стал бы нападать на Троя, но сейчас, похоже, было не лучшее время это обсуждать.

— Тогда почему ты хочешь остаться?

— Потому что Корнелиус, Матильда и ты теперь под одной крышей. Это то, что мы называем зоной максимального достижения цели.

— Плохие парни могли бы решить все свои проблемы одним своевременным взрывом, — сказала я.

Он кивнул.

— Мое присутствие может стать сдерживающим фактором. Если нет, я хорошо справляюсь со взрывами.

— Я помню.

Я могла поспорить, но смысл? Он не навредит мне или моей семье, а я чувствовала бы себя лучше, если бы он был здесь. Я отвечала за безопасность своей семьи, за Корнелиуса и Матильду, и мне была нужна вся поддержка, которую я могла заполучить. Мне просто придется примириться с фактом, что, когда я сегодня вечером заберусь в кровать, он будет спать где-то внизу. Вероятно, на надувном матрасе, раз Корнелиус с Матильдой заняли гостевую комнату.

— Разве Баг не будет без тебя скучать?

— Баг всегда рядом. — Роган показал мне свой телефон.

— Мне придется сдать тебя моей маме, — сказала я.

— Я обсудил это с ней, пока ты спала, — не моргнув глазом, ответил Роган. — Она посчитала это разумным.

Вот это да. Моя мама так озаботилась нашей безопасностью, что сама предложила Чокнутому Рогану остаться в доме. Это немного выбило меня из колеи.

— Пожалуй, не настолько это и хорошая идея. Не знаю, смогу ли я уснуть, зная, что ты бродишь по моему дому, пока я у себя в мансарде.

Он встал, и выражение его лица стало серьезным и жестким.

— Еще как сможешь. Ты тут же уснешь и будешь сладко сопеть до самого утра, затем встанешь и позавтракаешь со своей семьей, потому что этой ночью я буду бродить по твоему дому. И если кто-нибудь попробует нарушить твой сон и прикончить тебя, даю тебе слово, что они уснут навсегда.

Это было самым романтичным, что мне когда-либо говорили. Он говорил это всерьез, и был готов на деле доказать каждое слово.

Я вздохнула.