Расклад мадам Ленорман
Шрифт:
Агенты обернулись к Макмайеру, желая хотя бы от него получить часть ответов.
– Я думаю, сегодня разговора не получиться.
– Ответил он.
– Нет!
– Оборвал его профессор.
– Я все расскажу.
– Он огляделся и увидел несколько свободных столиков.
– Давайте сядем.
На лице журналиста отразилась неподдельная паника. Казалось, что он готов взорвать небоскреб лишь бы тайна, которую раскрыл ему Штейн, оставалась только его владением.
***
Бруклин возвращался домой, когда уже стемнело. Пыльные платиновые сумерки, как выцветшая бумага накрыли город. Молодой
– Мисси?!
Бруклин ошарашено остановился на лестнице и сверлил девушку своими уставшими, но мгновенно прояснившимися глазами.
Он помог ей подняться и прижал к себе, когда она, покачнувшись, чуть не упала.
– Ты что?!
– Он поправил ее волосы и бережно провел ладонями по мокрым щекам.
– Что ты тут делаешь?!
– Жду тебя.
– Простодушно ответила она.
– Где ты был?!
В ее голосе читалась досада, укор, усталость, тоска и даже вызов, и Бруклин хотел отчитать ее, но невинный, детский взгляд прожигал душу изнутри и кричать на нее было равносильно крику на ребенка.
– Я не думал, что ты прижжешь ко мне.
– Ушел он от ответа.
– Где ты взяла эту одежду?
Он чуть брезгливо посмотрел на нее и Мелисса поежилась.
– Не важно. Я ходила к Полу. Ты знаешь, что он умер?
Бруклин нервно передернулся и завел девушку в квартиру.
– Да. Умер в тюрьме.
– В тюрьме?
– Удивленно переспросила Мелисса.
Она дрожала, будто мамонтенок на льдине.
Бруклин опустил ее на кровать и помог снять толстовку.
– Давай попьем чаю. Тебе не помешало бы.
– Предложил он, сам не зная, есть ли у него чай.
– Он умер?
– Визгливо переспросила Мелисса.
Бруклин сел перед ней на колени.
– Он признался, что убивал тех гадалок.
Мелисса дернулась как от удара током и отодвинулась назад.
– Ты же знаешь, что это неправда!
– С укором воскликнула она.
– Он не убийца! Не убийца Анжелы!
Бруклин осклабился и взял девушку за руки. Ее ладошки были влажными и холодными.
– Вот видишь, ты не угадала тогда. Я не причем.
Мелисса фыркнула и выдернула руки.
– Он не мог убить. Только не Анжелу.
Она неожиданно истерично разрыдалась, подалась вперед и упала на руки Бруклина. Ее волосы приятно щекотали его лицо, парень осторожно вдохнул запах ее волос, еще сохранивший кислый привкус реабилитационного центра. Его губы сами стали целовать ее скулы, уши, шею, снова скулы. Девушка замерла и повернула к Бруклину лицо. Парень посмотрел на нее секунду и поцеловал в губы. Мелисса не останавливала, хоть и не поощряла его.
Перламутрово-серые сумерки за окном сменились черничной ночью.
***
– Ты веришь, что Штейн рассказал всю правду?
Оливер и Питер пряталась от дождя в машине перед подъездом новой убитой гадалки.
Два часа назад им сообщили, что хозяйка салона-магазина у парка найдена убитой у себя в квартире.
Марлини выбросил шелуху от семечек в бумажный пакет и смял его.
– Не знаю. Но если он рассказал, что его дочь сбежала из клиники для наркоманов, что еще он может скрывать?!
Оливер
пожал плечами.– Мне показалось, что это лишь часть правды, которую, кстати, в полной мере знает журналист.
Оливер обратил внимание, как побелел Питер. Его руки крепко сжали руль, а глаза сощурились. Уинстер хотел напомнить Питеру о его же собственном обещании, но, заметив, острую искру в глазах друга, решил промолчать.
– Проклятье!
– Задняя дверь открылась и Кетрин, спешно стряхивая с себя дождь, влетела в машину.
– Есть видеозапись с соседнего подъезда. Агент Доннован обещал раскрутить ее побыстрее. Внутри квартиры отпечатков нет.
Она выдохнула и посмотрела на Питера.
– Что-то случилось?
– Уже опасаясь нового взрыва, спросила она.
Марлини взял паузу, сделав вид, что его одолел приступ кашля, и придал своему голосу более или менее спокойный тон.
– Нет. Просто Оливер думает, что Штейн не все нам рассказал.
Кетрин фыркнула.
– Естественно.
Мужчины обернулись к ней, и Кет сделала вид, что все в порядке вещей.
– Я говорила с Макмайером.
***
Небо было обыкновенно серым и скучным. Оно давило своей темной тоской на плечи прохожих, которые пытались скрыться от него в светлых магазинах и шумных барах. Макмайер прошел мимо нескольких кабаков, откуда доносились пятничный хохот подвыпивших посетителей и звон бокалов, говорящий о том, что останавливаться никто не собирается.
Он подошел к кофе-мобилю и заказал себе латте. Молоденький парнишка-продавец, озябшими руками налил ему кофе в стаканчик и услужливо спросил:
– Молоко?
Макмайер покачал головой. Он сунул парню купюру, значительно большую, чем стоило кофе и под крики "Спасибо!" пошел дальше. Улице суетилась и бежала в разные стороны. Она кипела, клокотала и бурлила. Люди, как пузырьки в чайнике, так и норовили вырваться наружу, из этого кипящего ада.
Макмайер неожиданно остановился посреди улицы, застопорив движение прохожих, натолкнувшихся на неожиданное препятствие в своем суматошном движении и под бормотание попытавшихся обогнуть его.
Он уставился прямо перед собой и несколько минут находился в полной прострации. Мысли в его голове крутились волчком, а сам он оставался неподвижным.
– Эй, ты, какого черта встал?
– Хамоватый здоровяк с рыжей бородой подтолкнул его и журналист обернулся.
– Ну, что вылупился?!
– Грозно, с провокацией спросил рыжебородый.
Макмайер только улыбнулся и хлопнул мужчину по плечу.
– Конечно! Я же мог сразу понять!
Рыжебородый опешил от такой реакции и с широко раскрытыми бледно-голубыми глазами смотрел на своего собеседника. Макмайер улыбался как дурак и не обращал внимания на грозный, но удивленный вид.
Он вылетел на проезжую часть и остановил такси. Рыжебородый хотел схватить его за руку и хорошенько огреть своим кулаком-кувалдой, но не успел он и дернуться, как Макмайер уже мчался в машине.
Если бы мог, журналист готов был толкать такси вперед, лишь бы оно быстрее ехало. Водитель и так объезжал все возможные пробки, видя нетерпение своего пассажира. Когда машина подъехала у нужному дому он чуть ли не забыл расплатиться, но заблокированная дверь, видимо, уже наученного таксиста, сталкивавшегося с такими клиентами, или просто с теми, кто не желал платить, не дала ему выйти.