Раскол

Доктор Отровак спешно покинул лабиринт Голгари, и, уже выйдя со своей небольшой свитой на улицы Старого Рава, дернул за воротник своей туники. Он расстегнул несколько пуговиц, и отодвинул одежду в сторону, обнажив свой собственный цитопластический имплант. Он был не второстепенным ведалкеном, как и не второстепенным Симиком. Он был уважаемым доктором, еще более уважаемым переговорщиком, и, если бы он был честным с Девкарином, он бы с ним согласился. Симиковское предложение действительно звучало бессмысленно. Отровак верил в то, что его господин знал, что делал, но столь слабая информированность сильно сбивала с толку.

Может быть, его господин сможет пролить немного света.

Когда он нанес цитоплазму на свою шею несколько месяцев назад, она была лишь своего рода бесформенной амебой, размером с его ладонь. Она мгновенно приросла к его бледной синей коже и приспособилась к базовым функциям, которые он от нее ожидал.

Поскольку Отровак был одним из личных послов Момир Вига, то эти функции также отвечали и ожиданиям создателя. Цитоплазма изменила свою форму, превратившись в глаз с безгубым ртом, под ним. Отровак опустил подбородок и тихо проговорил.
– Вы видели. Он не принял.

– Он глупец, - сказал рот голосом Момир Вига.
– Но это не было неожиданностью.

– Великий Создатель, - сказал ведалкен, - возможно, было не очень мудро предлагать зино. Видимо...
– Отровак боролся с инстинктивной угодливостью.
– Из-за этого мы выглядим так, будто мы в отчаянии. Я не понимаю.

– Что ты не понимаешь?

– Почему нам просто не распространить цитопластические импланты без его согласия?

– Это все еще возможно, - сказал голос. Хотя, я подозреваю, что в следующий раз, когда ты сделаешь предложение, оно будет принято.

– Создатель? Что Вы хотите сказать? Он убьет меня, если я...

– Я подозреваю, что нет, - размышлял гилдмастер Симик сквозь безгубый рот.
– Он разыграл свое представление, отказав нам дважды, конечно же, для того, чтобы принять его в третий раз, без ущерба для гордости.

– Не знаю, Величайший, - сказал доктор. – Он, похоже, настроен твердо.

– Доверься мне, - сказал Момир Виг.
– Не переживай, доктор Отровак. Я думаю, я решил нашу Голгарийскую проблему.

– Да, сэр, - сказал посол Симиков.
– Я с нетерпением жду от Вас это решение.

– Оно весьма занимательное, - сказала его шея голосом Момир Вига.
– Не задерживайся.

– Понял, - сказал Отровак, и натянул воротник на место. Он свистнул одному из своих слуг, что бы тот прикатил повозку и задумался над утверждением создателя. Как можно решить "Голгарийскую проблему", и при этом оставить этого Джерада во главе гильдии? С ним невозможно было вести переговоры, и по профессиональному мнению Отровака, это явно никак не изменится.

Он все еще раздумывал над этим вопросом, когда прибыла повозка, запряженная двумя верблюдами, улучшенными цитопластическими имплантами, красующимися своими удлиненными, более мощными ногами и дополнительными суставами.

Уносимый в своей повозке по длинной, спиральной дороге, ведущей на уличный уровень Равники, он с надеждой думал о том, что это решение будет включать в себя какую-нибудь мучительную пытку. Отровак терпеть не мог Джерада вод Саво. Отровак совершенно не мог его терпеть.

Глава 6

Их нет уже десять лет. Мы должны смотреть на факты, достопочтенные коллеги и стражи закона. Бросили ли они нас, или каким-то образом были уничтожены, в любом случае, ангелов с нами больше нет, и мы не в силах их отыскать. Легион Борос должен назначить руководителя нашей гильдии, действующего на постоянной основе, без помощи ангелов. Это будет не просто, но это необходимо сделать.

—Генерал-Командующий Воджеков Ланнос Нодов, Исполняющий обязанности Гилдмастера Легиона Борос Обращение к Сенату Азориус, 19 Куэгар 10010 П.Д.

31 Цизарм 10012 П.Д.

Агрус Кос был мертв. По его мнению, его судьба должна была быть более чем счастлива в этой связи.

Но, нет. Это было бы слишком просто.

За одно столетие и четверть следующего он пережил все, что швыряла в него старуха судьба, пока, наконец, она лично не принялась за него. Кос это знал. Он умер на каменистой земле, в сухом месте. Он не мог толком вспомнить название того места, но там были... крылья. И, вроде бы, гоблинша. Это было буквально в прошлой жизни.

Но жизнь, даже для умерших, продолжалась.

Особенно, если вы подписали определенные документы на столе вербовочного пункта воджеков, которые вы едва бы вспомнили, даже если бы были все еще живы, поскольку вы соврали о своем возрасте и встали в ряды стражей порядка, когда ваш голос все еще ломался. Особенно, если обладатели этих документов решили призвать вас в соответствии с ними - как это случилось с неким подписантом Агрусом Косом, Лт. (в отставке), Лига Воджеков, Десятый Сектор, призванным для прохождения пятидесятилетней службы в Призрачной Страже, сразу, после его смерти. Он состоял на этой службе уже несколько недель, или может быть, несколько лет. Он понятия не имел о точном сроке. Знать это, не входило в его обязанности. У призрачных стражей входила в обязанности только призрачная стража.

– Доброе утро, министр, - сказал Кос, кивая закутанной в мантию и капюшон фигуре, подошедшей к нему, улыбаясь.
– Рад Вас видеть в добром здравии, - солгал он.

– Привет, Аргус, - сказал министр. Косу показалось, что он заметил налет мелочного злорадства от очевидно намеренного неверного произношения его имени. В первый раз, когда это произошло, Кос поправил его, в ответ на это, министр предсказаний просто повторил свой вариант снова, на этот раз громче. Чувство юмора Коса было несколько притуплено смертью, но все же, он был полностью уверен, что ничего особенно смешного в этом не было.

Его имя было одной из вещей, которые он помнил, наряду с именами Азорусовских чиновников, которые всегда возникали без спроса у него в голове, когда он встречал их. Другие воспоминания давались ему с большим трудом. Он смог вспомнить ускользающие образы странных личностей самых разных мастей - эльфы, зомби, гоблины, бесы, и привидения. Он вспомнил чувства злости, утраты, счастья, разочарования, но не смог соотнести их ни с какими событиями. Он помнил, как был воджеком, защитником законов, и вспышки воспоминаний о его жизни на службе были сильнее всех остальных.

Но его прошедшая жизнь могла с тем же успехом быть книгой, которую он читал в детстве, и после этого ни разу не брал в руки. Хотя, из собственного детства он едва ли мог что-нибудь вспомнить.

Говорят, у привидений нет чувства проходящего времени, но никто никогда не спрашивал об этом призрачных охранников, прикованных законом к Сенату Азориус. На самом деле время для привидения шло, и для Коса оно шло очень, очень медленно. К его раздражению, он не мог его точно отслеживать. Он знал, что в службе охраны он сравнительно недавно, но ему казалось, что он здесь уже несколько веков. Он знал, что прежде он очень долго был воджеком, гораздо дольше, чем сейчас, и он также знал, что ему служба нравилась тогда гораздо больше, чем теперь. По иронии судьбы, из того, что Кос помнил о его пребывании в должности воджека - живого стража порядка Равники из плоти и крови, патрулирующего улицы, лишь изредка вынимая из ножен меч, - было то, что он всегда испытывал жалость к привидениям, и знал, что эти же чувства разделяло большинство 'джеков. С точки зрения среднестатистического офицера, призрачные стражи выглядели тоскливой имитацией, иллюзией жизни, достойной уважения, а не продления в виде потустороннего рабства.